Емельян Кондрат - Достался нам век неспокойный
"... Утром умер Антонио.
До последних часов жизни он метался в бреду: садился в истребитель, атаковал фашистские бомбовозы, отдавал приказы. За четверть часа до смерти сознание вдруг прояснилось.
Он спросил, который час и как сражается его эскадрилья. Получив ответ, улыбнулся.
- Как я счастлив, что хоть перед смертью повел ребяток в бой... Ведь это мои ученики, мое семя, моя кровь!..
Только пять человек идет за гробом Антонио, в том числе врач и сестра милосердия, ухаживавшая за ним. "Курносые" не смогли прийти проводить командира. Погода ясная, они сражаются. Вот как раз они пролетели высоко-высоко над кладбищем: смелая стайка опять и опять кидается в новые битвы.
Гробы на этом кладбище не зарывают в землю, а вставляют в бетонные пиши, в два этажа.
Смотритель кладбища проверил документ из больницы, закрыл крышку и запер. Странный обычай в Испании: гроб запирают на ключ.
- Кто здесь самый близкий родственник? - спросил он.
- Я самый близкий родственник, - сказал я.
Он протянул мне маленький железный ключик на черной ленте. Мы подняли гроб до уровня плеч и вставили в верхний ряд ниш. Мы смотрели, как рабочий быстро, ловко лопаточкой замуровал отверстие.
- Какую надпись надо сделать? - спросил смотритель!
- Надписи не надо никакой, - ответил я. - Он будет лежать пока без надписи. Там, где надо, напишут о нем".
Гренада, Гренада...
Два отряда эскадрильи беспрестанно носились с самого утра, как пожарные команды, по вызову с "Телефоники", Нас почему-то не трогали, сказали: ждать.
Ждать томительно и стыдно. Товарищи воюют, рискуют жизнью, а мы...
Поодаль мелькнула черная машина Пумпура, подъехала к штабу. Тут же потребовали нас. Нас - это Ковалевского, Мирошниченко, Матюнина, Квартеро, Галеро, Хименеса и меня. После побега из франкистского стана летчики-испанцы попросились в нашу эскадрилью. С ними и техник Матео.
Пумпур, как всегда, был обстоятелен и нетороплив. При всей своей броской спокойности он успевал много, оправдывая свою любимую поговорку: "Не спеши, но поторапливайся".
- Здесь, в небе Мадрида, мы окончательно утвердили свое господство. Теперь нам надо уделить внимание и югу. Фашистское командование разворачивает на южном фронте наступление. Многое еще неясно. Положение осложняется тем, что там есть лишь разрозненные республиканские части. Наши бомбардировщики СБ серьезно помогают им, но летают пока без истребительного прикрытия, их часто атакуют итальянские "фиаты". Кроме того, нужно прикрыть с воздуха порт Малаги. Вот почему посылаем вашу группу на юг. Старшим назначается капитан Казимир, то есть товарищ Ковалевский, - тут же уточнил Пумпур. И продолжал: - Возле Малаги сейчас для вас готовится площадка. Вопросы?
Вопросов не было. Все ясно.
- Сиснерос и Дуглас просили передать пожелания успехов... А сейчас я позвоню, уточню время вылета. Можно перекурить.
Курящие задымили.
- Интересное у нас начальство, - Матюнин прищурился от затяжки. - Два, считай, генерала, но один - из маркизов или как там у них, второй - из народа. А рядом.
Действительно. Среди блеска и богатства родился Игнасио Идальго де Сиснерос. Среди нищеты и голода в литовском городке Ракишки явился в этот мир Яков Смушкевич. Продолжатель старинного аристократического рода, именитый дворянин, близкий ко двору и королю - такие надежды витали над колыбелью Игнасио. А над жалкой постелью Яшки склонялось Преждевременно увядшее лицо матери, которая мечтала: "Хорошо, если бы наловчился по отцовской линии. Портной всегда нужен людям, дадут заработать". К Игнасио приходили лучшие испанские учителя, обучали языкам, всемирной истории, математике. Яшку едва научили читать и послали в люди. Игнасио по-настоящему увлекся небом, он был одним из первых испанских летчиков. В то время Яков-подросток надрывался, работая грузчиком.
Сиснерос становится блестящим офицером, быстро растет по службе, командует воздушными силами в Западной Сахаре, его направляют авиационным атташе в фашистскую Италию, в гитлеровскую Германию.
А Яков Смушкевич в шестнадцать лет становится коммунистом, воюет в Красной Армии с белополяками, раненым попадает в плен. Комиссар Смушкевич организует дерзкий побег. Работает помощником уездного уполномоченного ЧК, гоняется за бандитами. Потом - помощник военкома полка. Уже в 1922 году молодая страна трудящихся серьезно занялась авиацией. Смушкевича направляют организатором партийной работы в истребительную эскадрилью. Здесь он совершает поистине чудо. Самостоятельно выучивается летать. И так летал, что на проверке лучшие результаты по пилотированию и стрельбе оказались у него, у комиссара, совсем "сухопутного" человека. Будучи в отпуске, он сдает экзамены за училище. Его назначают командиром-комиссаром авиационной бригады. Командирские и партийные качества выдвигают Смушкевича в число людей незаурядных. Его бригада отличается особенно высокой выучкой, а командир во всем проявляет гибкий ум, творческий подход к военному делу, к тактике воздушного боя и обучению летчиков.
И не удивительно, что именно такого авиационного командира направило Советское правительство на помощь "красному графу" Сиснеросу.
Красному графу? Сиснерос был наблюдательным человеком, честной натурой - и он не мог не увидеть всю не справедливость того уклада жизни, который существовал. Втянутый в водоворот нарастающей борьбы, он сделал свой выбор. Вспыхнул мятеж - Сиснерос на стороне республики. Его назначают командовать республиканской авиацией. Когда наступили самые черные дни, когда враг ломился в ворота Мадрида, - именно в такое время, когда иные из класса имущих бегут с корабля, Сиснерос совершил противоположное, он стал коммунистом. Членом компартии стала и его жена Констанция.
Потом, через много лет, в эмиграции он напишет книгу с выразительным названием: "Меняю курс", где взволнованно расскажет о крутом повороте в жизни и еще раз, личной судьбой, подтвердит могучую силу марксистско-ленинских идей, которым так преданы коммунисты.
В Дугласе он нашел чудесного помощника и советчика. Дуглас несет в себе острую наблюдательность, жесткую организованность, его мысль не скована, он, как всегда, новатор, его командирское чутье остро реагирует на малейшее дуновение боевого ветра. После первого группового боя он сразу определяет слабое место своих - разобщенность звена. Цейтнот, в который мы нередко попадали, заставил его мысль лихорадочно работать в поисках выхода, он рисовал чертежи, бродил по аэродрому, и вот уже воплощается его идея "звездного взлета". Самолеты располагаются по всему аэродрому и взлетают все сразу, в разных направлениях. Аэродромы засад - они стали применяться по его распоряжению. Обосновывает тактику взаимных действий истребителей разных типов. У одних сильная сторона - маневренность, у других - скорость. С учетом этого разрабатывается несколько тактических вариантов...
