Анатолий Черняев - Совместный исход. 1972
В контексте Никсона прошли германские ратификации и приезд Тито. Демонстративное радушие, дружба, уважение, даже некоторое почтение к нему — событие примечательное. Какая-то газета, кажется «Observer» писала, что визит означает, что в новой обстановке, когда «великие» договорились о status qwo, Тито уже невозможно будет так ловко балансировать между «двумя», как это он делал 20 лет с лишним. Вот он и сделал выбор (учитывая свои внутренние трудности). Может быть, может быть...
Однако, я вижу и другое: отныне «югославский ревизионизм» перестает быть фактором нашей внутренней идеологической политики. Им теперь можно пугать только на ушко! А ведь Тито не пошел в Канноссу. В своей публичной речи на «Шарикоподшипнике», опубликованной в «Правде», он трижды говорил «о самоуправлении», очень много - о невмешательстве и суверенном праве каждого, один раз, но веско - о разнообразии форм социализма, о социализме вне границ как общемировом явлении, а не как системе государства и т. д., и ни разу о заслугах Советского Союза в мировых делах, о советско-американском сдвиге.
Шишлин мне говорил, что при составлении совместного коммюнике пришлось много помучиться.
Прием по случаю Тито. Федосеев — Йовчук! Панкин, Ягодкин, треп с Чаковским. Знакомство с Ириной - женой зам. министра иностранных дел Толи Ковалева, еще какая-то белокурая, чья-то жена, где-то были знакомы. Самотейкин сообщил, что что-то не так было изображено в письме ЦК к коммунистам по поводу Никсона. И «Воробей» стал за это ругать меня в присутствии Б.Н. Но тот отрубил: «Черняев к этому не имел никакого отношения».
Жена Пономарева - в процессии начальства во главе с Брежневым, Тито, Подгорным. Самая красивая среди всех присутствующих баб.
11 июня 72 г.
Вроде выгнали из партии Булата Окуджаву. За то, что эмигрантские «Грани» опубликовали чего-то из него, а он отказался облаять их за это в «Литературке». Более того, говорят он послал в «Грани» благодарственное письмо. Странно это. Плохо верится.
19 июня 72 г.
В понедельник смотрел на Таганке (еще не разрешенную, просмотровую) - «Под кожей статуи Свободы» по Евтушенко. Любимов - в блеске (и уже полном своеобразии) таланта. Я его потом в присутствии Евтушенко, Наровчатова и еще кого-то лобызал. Это по-настоящему талантливо, ни на что непохоже. Везде - хитро подцензурный адрес: изобличается Америка, но почти в каждой строке - «ассоциативность», иногда до хулиганства (в любимовском духе). Кое-что я ему потом сказал (про Кеннеди, про «никакая я не анти...», про Христа и т.п.). А вечером перед Элкой изображал кретина кандидата наук из культуправления: как бы он перед своим начальством «доносил» об этой насквозь антисоветчине. Даже при моем «даре» мимикрии, это изобразить очень просто. Она хохотала. Но крыть ей было нечем. Я заводился все больше. И, наконец, сказал ей: я очень боюсь и за ваш спектакль, и за вас... Очень боюсь, что появится такой вот кретин, даже не обязательно кретин, а, например, Александров-Агентов (при всей его культуре и уме) — сверхпринципиальный сторонник «порядка». Посмотрит и скажет: поразительная вещь - в 1972 году, в центре Москвы, открыто демонстрируют антисоветскую вещь, а все делают вид, что ничего не происходит. И - хана вам!
Но ни из управления культуры, ни из министерства культуры - те, кто разрешили выпустить спектакль на публику (не дав еще официального разрешения на премьеру) - не говорят ничего подобного, жмутся, намекают, но открыто не отваживаются сказать то, что на самом деле думают, И получается замкнутый круг взаимообмана:
- Любимов (вместе с Евтушенко), изображая Америку, сознательно хочет сказать зрителю, общественности, что он думает о наших порядках, о нашей общественной морали, о наших властях. А когда его пытаются деликатно поправить, он переходит в атаку: «Как вы могли подумать! Ведь тут же точно названо, кто имеется в виду!»
Власти («культурные представители») сознательно делают вид, что они не замечают сути любимовского замысла. Они не осмеливаются это сказать и на этом основании зацепить спектакль,, потому что это действительно дико - открыто и публично заявить, что в инвективах против Америки они увидели себя и окружающую их жизнь!
- Но вместе с тем, они понимают, что это все на своем уровне цинично может сказать какой-нибудь Александров. И. они будут гореть синим огнем. Поэтому они боятся разрешить спектакль полностью.
Это лицемерие — печальный результат, когда обществу не дают заглянуть в зеркало, хотя всем и так хорошо известно, как оно выглядит на самом деле.
Таганка уехала в Ленинград (там ей запретили играть эту пьесу).
1 июля 72 г.
Соколов (консультант из моей группы в Международном отделе) - со своими наивно-жалкими заботами и бегатней вокруг подготовки докторской защиты изображает и Иноземцева как препятствие. Со слов Хавинсона - будто против Соколова интригует жена Иноземцева. А екорее всего она просто против его концепции западной интеграции и вообще оценок современного капитализма: ведь. Игорь в общем консерватор, «проходимец» (в смысле пишущий на проходимость в печать, для защиты диссертации). Я с этим остро столкнулся еще при подготовке материалов к ХХIV съезду. А Максимова (жена Иноземцева) думает смело. Ее разработки по Общему рынку (для ЦК) повлияли на изменение нашей позиции, на то, что уже указано готовить в смысле установления контактов с ЕЭС, и на речь Брежнева на XY съезде профсоюзов.
9 июля 72 г.
Стоит жара - 36!
Б.Н. в Праге - конференция по 50-летию СССР. Последняя суета перед этим.
«Разговор» с Гавриловым (помощник Демичева) - из-за замечаний Демичева на текст доклада Б.Н. Боже, до каких пор этот кретин будет у пульта нашей идеологической жизни!
15 июля 72 г.
Анвар Садат в прошлое воскресенье объявил, что он требует немедленного отзыва советских специалистов и всех советских военных из Египта - в знак протеста, что ему не выдали обещанное на последних переговорах с Брежневым в Москве, а именно наступательного оружия, истребителей-бомбардировщиков СУ-17. И началась суматоха. Уговорили приехать в Москву Сидки - премьера Египта. И думаю, уладили - в том смысле, что дали, если уже не по самый локоть, то далеко выше пальца. Неделю назад был Асад — президент Сирии, этот умеренный и то вынудил наших фактически одобрить «военное решение» и немало получил.
Сидки, 200 человек из райкома для проводов с. энтузиазмом. Греков (секретарь МГК), Колоколов (начальник протокола МИД). Задержка с переговорами, и провожаемого гостя все нет к самолету.
Я разрешаю распустить людей, так как жарко, сидят 4 часа без обеда, пятница... В результате «народ» не провожает Сидки. Для меня могут быть «большие последствия».
