Павел Дыбенко - Из недр царского флота к Великому Октябрю
Матросы, солдаты и рабочие с просветленными, радостными лицами, чисто одетые, мягкими шагами подходят к большому столу, покрытому красным сукном.
Председатель оглашает число жертв, погибших во время переворота в Гельсингфорее. Все встают и стройно, с проникающей в душу скорбью, поют: "Вы жертвою пали"... Оркестр играет похоронный марш.
В ушах еще долго звучит последний аккорд.
Председатель оглашает ряд телеграмм и сообщений о ходе революции. Опять аплодисменты и радостные крики "ура". Затем оглашается повестка дня. Повестка принята.
Председатель заявляет:
- Слово для приветствия предоставляется командующему Балтийским флотом товарищу Максимову.
Странно: даже не добавляет "адмиралу". Кажется, что этого титула никогда не было.
При сильном электрическом свете Максимов ярко выделяется на сцене. Без блестящих эполет и орденов, озаренный радостной улыбкой, он кажется величественным... Медленно, с явным душевным волнением и появившимися на глазах слезинками, он приветствует представителей народа, матросов, солдат и рабочих, он приносит благодарность за оказанное ему великое доверие, он клянется отдать на служение народу все свои силы и знания. Обращаясь к президиуму, он протягивает руку в сторону матроса-делегата и восклицает:
- С вами, честными, стойкими и бесстрашными борцами, всегда я готов умереть за счастье народа!
Буря аплодисментов и новые крики "ура".
Максимов, весь преобразившийся, зараженный общим воодушевлением, дает волю всему тому, что у него накопилось в груди за эти первые дни революции. Без лести, но и без страха, он все это произносит. На его лице нет хитрости, нет подхалимства. Но он не учел другого: его искренность, его откровенность не понравились многим присутствовавшим здесь офицерам. В них еще крепко жил волк, облеченный в овечью шкуру. Этого они ему не простили. Не простили не только при Временном правительстве, но даже и при Советской власти...
Заседание продолжается. Обсуждается резолюция. Бурные дебаты и споры по различным вопросам и предложениям отчетливо делят делегатов на две группы: одна во главе с командиром броненосца "Андрей Первозванный" Ладыженским, численно слабая, но интеллектуально более сильная, вносит ловко составленные хитроумные поправки - это группа офицеров и примыкающих к ним; другая, многочисленная, внутренне спаянная, исходящая из разных запросов, но преследующая одни и те же цели, - это матросы, солдаты и рабочие. Деление это обрисовалось еще более отчетливо, когда стали голосовать вопрос о доверии и поддержке нового правительства. Вторая группа целиком стояла за недоверие правительству, предъявляя в то же время ряд практических требований и намечая мероприятия, которые должно выполнить правительство.
Резолюции со всевозможными поправками и дополнениями наконец приняты. Заседание закрывается. Поют "Марсельезу".
Театр медленно пустеет. Споры переносятся на улицу. Каждый доказывает свое, каждый думает и ищет путей. На этом заседании уже четко выделилась маленькая группа матросов, которая голосовала против всех резолюций. Это была ячейка большевиков и им сочувствующих. Но она еще не успела выявиться и выйти наружу. В сущности, большинство матросов примыкало к этой группе по своим требованиям и запросам, но в решениях не хватало спайки. Начало деления на партийные группировки положено было уже на этом заседании Совета.
Первые дни Временного правительства
Приказы, циркуляры, воззвания, юзограммы{13}, резолюции не только от Временного правительства и Петроградского Совета, но и от различных фронтов, армий, городов и земских управ, заводов, кораблей сыплются, как из рога изобилия. Кажется, все спешат доказать, что они именно нашли верный путь, по которому надо направить революцию и спасти "свободную" Россию... Вот юзограмма командующему Балтийским флотом от председателя Государственной думы от 4 марта 1917 года. "Граждане Великой России! Верные сыны русского народа! В тяжелый час, когда родина наша на краю гибели, благодаря предательским действиям старой правительственной власти, народное представительство - Государственная дума, которая возглавила обновленный государственный строй Свободной России, упразднив старые порядки, призывает вас вернуться на свои суда, забыть старые счеты и обиды, дружно и стойко встать на защиту истекающей кровью родины. Не дайте отчизне позорно погибнуть, спасайте вашим примером народную честь и славу (проливайте кровь за Дарданеллы. - П. Д.), вернитесь к спокойствию иначе немцы возьмут нас голыми руками.
Председатель Государственной думы Родзянко".
Кто, прочитав эту юзограмму, может усомниться в преданности "свободной" России г. Родзянко - этого махрового буржуа, который только вчера еще вел торг, кого посадить на престол в этой "свободной" России, установив конституционный образ правления. А разве сегодня, после того как восставший народ не дал господам Родзянко и Милюковым сторговаться с конституционной монархией, буржуа стал иным? - Нет! Тот же. Он думает одно, но говорит другое в целях подкупа, лжи и обмана восставших рабочих и крестьян. Он взывает для того, чтобы революционный энтузиазм рабочих и крестьян утопить в потоках крови.
А чем отличается приказ морского министра при Временном правительстве от приказа при царизме? Его все так же страшит восстание черни, но это восстание он называет теперь не крамолой и бунтом, а новым термином - "смутой". Он призывает матросов подчиниться власти офицеров, бежавших в первые дни февральской революции.
Вот этот приказ: "Приказ No 1.
Предлагаю объявить от моего имени командам, что соединенными усилиями Государственной думы, офицеров, воинских команд и народа порядок в России повсеместно восстанавливается. Только в сохранении полнейшего порядка создавшаяся правительственная власть - залог окончательной победы нашей родины. Без него победа немыслима, и вместо того, чтобы сломить врага, Россия сама может оказаться на краю гибели. Повинуйтесь своим начальникам, так же как и вы признавшим произведенный народом переворот, и победа за нами.
Да положат эти великие дни начало счастливой жизни Новой Свободной России. Помните, что каждый лишний день смуты отдаляет нас от желанного дня победы, которая обеспечит в стране возможность мирного, счастливого и свободного труда, устроенного на благо России.
Морской министр Григорович.
Петроград, 4 марта 1917 г."
А разве не "достойный" ответ от имени народа и моряков Черноморского флота, которые еще в 1905 году на своих знаменах начертали: "Долой царизм и всю офицерскую клику", послал морскому министру тогдашний начальник Черноморского флота? "Телеграмма командующего флотом Черного моря.
