Вольфганг Фауст - Следы «Тигра». Фронтовые записки немецкого танкиста. 1944
Когда тьма сгустилась, стало невозможно продолжать наш поход. Вождение танка в темноте, с выключенными фарами, совершенно немыслимо и чревато крушением боевой машины. Каждый водитель ориентировался только на свечение выхлопной трубы впереди идущего танка и выдерживал интервал движения в 50 метров, чтобы избегать столкновения, двигаясь на скорости всего только 10 километров в час, чтобы не попасть в какую-нибудь яму или не удариться в препятствие, что могло бы стать для нас роковым.
Хелман сказал по радио командирам остальных танков, что он нашел на карте место, где мы могли бы провести несколько ближайших часов и хоть немного подремонтировать наши машины. С первыми же лучами солнца нам предстоял длительный переход на последних запасах остающегося у нас горючего с целью достичь протекающей западнее реки и помочь нашим товарищам в отражении вероятной яростной атаки противника.
Для этого мы покинули уже привычную нам дорогу и, скапливаясь и останавливаясь, проклиная сами себя и все вокруг, вползли в узкую низину, расположенную несколько в стороне. Взошла луна цвета пушечной бронзы, ее лучи, казалось, совершенно не рассеивают темноту ночи. В этой темноте нам все же удалось, под командованием Хелмана, образовать некое подобие стояночного строя: 4 «Тигра» впереди, затем 4 «Ханомага» и, наконец, 4 оставшихся «Тигра».
Мы заглушили моторы своих машин, а патруль мотопехотинцев отправился пешком вперед, чтобы произвести разведку низины. Когда стих стук их сапог по схваченной морозом почве, я стал слышать потрескивание остывающего кожуха трансмиссии и нетерпеливое постукивание сапога Хелмана по полику башни. Вокруг нас сгущался туман, в котором порой посверкивали кристаллики льда. Когда через некоторое время мотострелки вернулись к месту нашей стоянки, Хелман выбрался из башни, чтобы узнать у них обстановку. Я немного приоткрыл свой люк, чтобы слышать их разговор.
– Ну что? Все спокойно?
– Похоже, что все в порядке, герр полковник. Низина тянется метров на двести, она вполне проходима для техники. Почва неровная, но подмерзла и затвердела. Противника нигде не видно.
– Тогда мы остаемся здесь на ночь.
– И еще, герр полковник, вот кого мы здесь нашли…
Солдат отступил в сторону. За его спиной из тумана выступили две фигуры в шинелях, их лица были плохо различимы под косынками.
От неожиданности Курт только присвистнул.
– Надо же, германские медсестры, – произнес он вполголоса. – Интересно, что могут делать здесь две молодые симпатичные медсестрички, а?
Хелман задал женщинам точно такой же вопрос.
– Мы работаем в германском Красном Кресте, – ответила одна из них с берлинским акцентом. Красный крест на ее белом одеянии выделялся под шинелью, которая была ей велика. – Наш госпиталь был эвакуирован в ходе отступления, но нас оставили здесь. Мы бы очень хотели присоединиться к вам. Не оставляйте нас красным, пожалуйста.
– Что ж, нашим раненым нужна помощь. Вам приходилось бывать в «Ханомаге»? – спросил Хелман.
– Никогда, герр полковник.
– Тогда это будет для вас первый опыт, фрейлейн.
– Всегда что-нибудь случается впервые, – сказал Курт, подмигнув мне.
* * *Когда медсестры устроились в «Ханомаге», в котором были собраны наши раненые и оставшаяся в живых русская пленница, мы, экипажи танков, выбрались из наших машин и стали осматриваться по сторонам.
Мы остановились в низине с широкими склонами, мало заметной из окружающей ее степи. В опустившемся тумане можно было рассмотреть только несколько неясных силуэтов деревьев, несколько крупных валунов, все остальное тонуло в тумане и темноте. Время было дорого, и, используя фонари с боковыми экранами для маскировки, каждый экипаж принялся возиться с моторами своих боевых машин, чтобы подготовить их к предстоящему новому маршу.
Наши «Тигры» не были сконструированы для совершения долгих переходов, даже по городским дорогам. Нагрузка на двигатель, трансмиссию и ходовую часть и их износ были столь значительны, что ресурса двигателя и трансмиссии хватало только на 1000 километров пробега, после чего они подлежали полной замене. Некоторые из наших танков были уже близки к такому состоянию, и их экипажи с грустью обсуждали перспективы добраться до конечного пункта этого перехода, не сгореть и не попасть в руки врага. Даже траки – соединительные звенья гусениц, эти большие полосы из стали весом в десять килограммов каждая, – быстро изнашивались от таких нагрузок, так что их приходилось подтягивать и подгонять, чтобы гусеницы не рвались и чтобы их не затягивало в опорные катки. Пальцы, которые скрепляли траки гусениц, представляли собой толстые металлические прутки – и если хоть один из них лопался на ходу, то 60-тонный (56-тонный. – Ред.) танк был обречен.
Вместе с Куртом и Вильфом мы проверили состояние обеих гусениц нашего танка, стараясь понять сквозь грязь и обрывки человеческой плоти, которые снова набились в них, можно ли надеяться на их надежность. «Пальцы», соединяющие траки, выглядели погнутыми и болтающимися, как будто были сделаны из металла низкого качества.
– Ну что? – спросил появившийся за нашими спинами Хелман.
Он всегда напоминал мне кота, бесшумно ходившего в своих начищенных сапогах и не сводящего с нас взгляда своих серых глаз.
– Возможно, нам удастся проделать еще 50 километров на этих гусеницах, герр полковник, – ответил я. – Затем придется разбирать все траки и менять «пальцы». Видите, как они выглядят? Очень сильно износились, мне кажется, они сделаны из некондиционного металла.
– Металл должен выдержать, – сказал Хелман. – До реки 100 километров, Фауст. У нас осталось горючего как раз на 100 километров. Мы должны добраться до реки, мы нужны там, чтобы усилить оборону. Может быть, нам удастся разжиться горючим где-нибудь по дороге.
– Так точно, герр полковник.
Я выключил свой фонарь, и мы остались стоять в пронизывающем холоде ночи, сгорбившись, засунув руки в карманы и думая об одном и том же. «Тигру» предстояло проделать 100 километров, горючего в обрез, а нас преследует жаждущая мщения дивизия этих сталинских монстров ИС.[38]
– Но ведь мы сделаем это, не правда ли? – произнес чей-то голос в темноте.
Оказалось, что это был наш перемазавшийся в грязи летчик из люфтваффе, неслышно приблизившийся к нам в темноте.
– А, так это вы, тот летчик, который расстрелял весь боекомплект? – произнес Хелман. – Я весьма рад, что вы нашли нас.
– В самом деле?
– В самом деле, – произнес Хелман мурлыкающим тоном. – Вы же сильный мужик, чего только стоят ваши плечи.
