Лев Андреев - Янгель: Уроки и наследие
После этого он предоставил слово М.К. Янгелю. Присутствовавший на заседании К.Е. Хачатурян рассказывает: "При подходе к трибуне Михаил Кузьмич, очевидно, от волнения споткнулся за край ковровой дорожки и чуть было не упал. Мы с Б.А. Комиссаровым, сидевшим рядом, невольно вздрогнули. Но все обошлось, равновесия Главный не потерял, поднялся на трибуну, поправил галстук и начал говорить. Точных слов и выражений этого доклада в памяти не осталось, но суть его, продуманность каждого слова и аргументация сохранились в памяти на всю жизнь.
Первое, что он сказал — это то, что только он, как Главный конструктор комплекса и технический руководитель испытаний, несет полную ответственность за все случившееся. Далее отметил, что количество жертв и пострадавших оказалось таким большим потому, что с ракетой мы все были на "ты", тогда как с такой сложной техникой, какой она является, необходимо всегда обращаться только на "Вы".
А в заключение выразил мысль, что если бы этого не случилось здесь, на полигоне, то все равно могло бы случиться в другом месте и в другой обстановке, но только уже с ядерной головной частью и с немыслимым масштабом разрушений и жертв при этом, так как в соответствии с техническим заданием на разработку ракеты Р-16 допускалась возможность изменения полетного задания на другую цель после прорыва пиромембран и задействования бортовых батарей. Мы с Комиссаровым были в восторге от такой аргументации.
"Ай да Кузьмич, ай да молодец!" — мысль эта не покидала меня в течение всего дня.
После выступления М.К. Янгеля слово несколько раз просил А.М. Мрыкин, а в последний раз даже встал с места и сказал:
— Я прошу слова как коммунист с такого-то года.
Но слово ему все равно не было предоставлено. Затем было зачитано заключение правительственной комиссии.
Само же подписание заключения состоялось в специально подготовленной комнате, куда одновременно пригласили членов обеих комиссий: правительственной и специально созданной технической. Посредине стоял достаточно внушительный стол, а на нем два отпечатанных документа. Вошли сразу все, кому предстояло поставить свои подписи. Раздался голос организатора процедуры:
— Ну что, будем подписывать.
Первым подошел и расписался Л.И. Брежнев. За ним все остальные выстроились гуськом в соответствии с установленной субординацией и каждый против своей фамилии в соответствующем документе поставил личную подпись."
Техническое заключение комиссии по выяснению причин катастрофы с изделием 8К64 № ЛД1-3Т, произошедшей при подготовке его к пуску в войсковой части 11284 24 октября 1960 года, подписали М.К. Янгель, В.С. Будник, В.П. Глушко, Г.М. Табаков, И.И. Иванов, А.Ю. Ишлинский (академик АН СССР, заместитель Главного конструктора В.И.Кузнецова), В.Н.Третьяков (заместитель Председателя Государственного комитета СССР по судостроению), В.И. Кузнецов, Г.А. Тюлин, А.Г. Иосифьян, Н.С. Медведев (заместитель главного инженера 4 Управления Государственного комитета СССР по радиоэлектронике), З.И. Цециор (заместитель главного конструктора В.И. Кузнецова), И.А.Дорошенко, В.А.Боков (начальник отдела полигона), А.С.Матренин, Ю.И.Воробьев (заместитель начальника 1 Управления ГУРВО), В.В. Фаворский (начальник отдела 1 Управления ГУРВО).
Под решением Государственной комиссии, озаглавленном "ЦК КПСС", стояли подписи Л.И. Брежнева, А.А. Гречко, Д.Ф. Устинова, К.Н. Руднева, В.Д. Калмыкова, И.Д. Сербина, А.М. Гуськова, Г.М. Табакова, Г.А. Тюлина.
На этом работа правительственной комиссии закончилась. Уходил в историю второй после катастрофы день 26 октября 1960 года. Накануне Михаилу Кузьмичу Янгелю исполнилось сорок девять лет.
От "любопытных глаз" оба документа охранялись самым высоким, предназначенным для наиважнейших документов, грифом "Строго секретно (особая папка)". Все время, на протяжении более трех десятилетий, они хранились в архиве Президиума ЦК КПСС, а после развала Советского Союза были переданы в Архив Президента Российской Федерации и впервые преданы гласности в "Хронике основных событий истории Ракетных войск стратегического назначения", выпущенной в 1994 году очень ограниченным тиражом (без его указания) для узкого круга лиц. И поэтому даже такой непосредственный участник подготовки ракеты к пуску, как неоднократно цитировавшийся выше К.Е. Хачатурян, находившийся все октябрьские дни в самом центре событий, смог (и то чисто случайно) познакомиться с ними лишь в начале 1997 года. Обращаем внимание на этот факт лишь только потому, что Ким Ефремович выразил принципиальное несогласие с констатацией в Техническом заключении… факта срабатывания пиромембран магистралей горючего I ступени вместо пиромембран магистрали окислителя II ступени. Вот что он сообщил авторам после прочтения рукописи настоящей главы:
"Из всех подписавших Техническое заключение… только А.С. Матренин и И.А. Дорошенко могли знать, что в соответствии с инструкцией сначала подрывались пиромембраны I ступени, а затем уже II ступени. Я связался с Александром Сергеевичем и спросил, как он подписал это Техническое заключение…. Он ответил, что подписавшие договорились о главном: виновники погибли, а непосредственной причиной катастрофы явился недостаток комплексной схемы системы управления. Как руководитель группы разработчиков инструкций и непосредственный участник тех событий, я помню точно, что подрыв пиромембран производился согласно технологическим указаниям".
Однако непосредственный участник этой операции К.А. Луарсабов, которому стало известно мнение К.Е. Хачатуряна, продолжает настаивать, что все же подрыв пиромембран предполагали производить в той последовательности, как об этом сказано в официальном документе. К этому следует только добавить, что К.А. Луарсабов познакомился с Техническим заключением… в том же 1997 году. Поэтому вся история, связанная с операцией прорыва мембран сохранилась в его памяти с тех далеких дней без какого бы то ни было пресса извне. А существующие до сих пор расхождения во мнениях по поводу тех или других имевших место фактов говорят лишний раз о той сложной обстановке, когда в течение суток было слишком много для одной ракеты, как сказано в первом пункте Технического заключения… ненормальностей и дефектов, и что, как констатируется в следующем пункте, "Руководство испытаниями не придало этому должного значения и для устранения указанных ненормальностей и дефектов без достаточной проработки и анализа последствий допустило ряд отклонений от установленного порядка подготовки к пуску".
Однако вернемся к событиям последующих после катастрофы дней. В административном центре космодрома Байконур (площадка № 10 — среди военных и город Ленинск — для его жителей) состоялось общее собрание военнослужащих, представителей промышленности, родственников погибших.
