Эрнст Юнгер - Семьдесят минуло: дневники. 1965–1970
К теории вопроса: следует обращать внимание на глубину воды, на волны и подповерхностное течение, которое может оказаться очень сильным. Оно как мельничный поток идет по дну, вымывает песок под подошвами и незаметно для тебя сносит, особенно, если плывешь. Ведь над глубоким дном волны поднимают легче.
В волновой ложбине пловец снова твердо встает на ноги или хотя бы пальцами ног ощущает песок. Если подповерхностное течение движется в сторону моря, значит, приходится плыть против него. Только без паники! Нужно преодолеть сопротивление или выждать волновую ложбинку, в которой можно встать на ноги. Набегающий вал толкает к побережью, откатывающий тянет обратно, но и создает мелководье. Чтобы помочь себе выбраться, следует, по крайней мере, стать по грудь в воде. Утонуть тогда тоже можно.
В таких ситуациях дело быстро принимает катастрофический оборот. Как долго еще видишь другого? Океан пощады не знает, космический ход вещей к тебе безразличен.
Мы пробились и потом отправились на охоту за жужелицами на морском берегу.
АГАДИР, 23 ОКТЯБРЯ 1969 ГОДА
Ночью аудиенция у папы, вместе с Циттой и Фридрихом Георгом. Разговор о раскопках на Родосе и на Кипре, потом о тамплиерах в Фамагусте — здесь возникли разногласия.
На еженедельный базар в Тарудане. Мы увидели там общественных писцов, которые уже пользовались машинкой; каретка проворно бегала справа налево.
По дороге древесные козы, типичная для Марокко порода. Они забираются высоко на ветки и поедают листья. Вырисовывается дарвинистский переход.
Мы пили мятный чай на втором этаже кафе; в окно за нами наблюдал верблюд. Он высоко задрал нос, тонкие ноздри придавали ему высокомерный вид.
В саду перед кафе фонтан с тремя кобрами, извергавшими воду. Черепахи, которых я видел в Риме, все же больше понравились мне; здесь слишком силен разлом стиля.
Рядом трудились над галабией[998]. Три ребенка вязали кайму; шеф пришивал ее. Кайма — это одновременно и шов, и украшение. Принцип культуры: сублимация необходимого.
Мимо проходила толпа под зелеными флагами. Она следовала за коровой, которую должны были забить на марабуте[999]. Группы танцоров, от четырех до шести, один из них в экстазе. Два-три других должны были его сдерживать. Этот праздник повторяется ежегодно; заклинаниями на нем также вызывается дождь.
АГАДИР, 26 ОКТЯБРЯ 1969 ГОДА
Прекрасное воскресенье. Мы сопровождали мадам Амио в Улад-Тайму к ее друзьям, чете Фурни. Они владеют там плантацией, на которой выращиваются главным образом цитрусовые. Мы на машине объезжали плантацию и то там, то здесь срывали с зеленых ветвей апельсины и мандарины. О сортах следует справиться в «Нюрнбергских Гесперидах». На одном из цедратов, привлекшем мое внимание, висели приятно пахнущие плоды; они предназначены для экспорта в Америку для еврейских свадеб. Их называют эсроговыми[1000] лимонами или райскими яблоками. Примечательным был также маленький лимон, mexican lime[1001]; он оканчивается пальцеобразным отростком.
За обедом мы были посвящены в тонкости кускуса[1002]. Хотя и европейцы, мы ели его из одной, с верхом наполненной твердой крупой миски; различные сорта мяса и овощей образовывали край. Крупа тушится на пару мяса, окунается в масло, гарнируется полосками черного перца и корицы. Кушанье варят в посуде с множеством вкладышей, кускуснице.
На стене ветка финиковой пальмы с янтарно-желтыми плодами, подвешенная для высыхания. Она привлекла рой крошечных мух, круживший вокруг нее, как облако пыли. Каждое из этих мелких насекомых имеет столько же органов, как и мы, кроме того крылья и качающиеся поршники. Пыль из неописуемых шедевров. Эскадрилья самолетов не уравновесила бы даже одного из них.
За столом гость, который, видимо для консультации, пришел из ботанического сада. Он рассказал об одной змее, которую он держал для наблюдения и которая однажды сбежала из клетки. Ее долго и безуспешно искали. В комнате стоял олеандр; она, тесно прижавшись, устроилась на одной из ветвей, которая была точно такого же цвета, что и змея. «Voyez comme il est mechant!»[1003] И произнесено это было совершенно наивно. Месье Фурни француз; поскольку он родился здесь, у него марокканское гражданство. Он, кажется, живет совершенно безмятежно, как и Амио. У французов много областей, в которых они господствовали — территориально, правда, ими потерянных, но пропитанных их культурой.
Поздно вечером обход вокруг фонарей перед бунгало. Каждое путешествие ведет через различные пласты: через города и страны, гостеприимные дома, древности, а также через области личной склонности — как, например, вид Carabus[1004]. В Пьемонте это был Olympiae, в аэропорту Касабланки Reichei[1005] под куском гофрированного картона, старый знакомый еще с 9 декабря 1936 года, которого я теперь снова встретил. Здесь есть Stenocephalus[1006], узкоголов, насельник Сусы. Своим названием он обязан острому хоботку; с его помощью он впрыскивает желудочный сок в домики улиток, которыми и питается. Так они одновременно перевариваются и сжижаются — гениальная композиция.
ВИЛЬФЛИНГЕН, 18 ДЕКАБРЯ 1969 ГОДА
«Дорогой Мартин, Лизелотта сообщила мне о твоих звонках. Я еще не поблагодарил тебя за твое последнее письмо и различные документы по истории твоего дома, которые у меня, пожалуй, не будут лежать без дела. Осознавая это и будучи уверенным в моем участии, ты, пожалуй, и переслал мне их.
Меня особенно тронуло прощальное письмо твоей матери; оно еще раз доказало мне, что человек становится великим, когда к нему подступают последние вещи. Для меня это письмо — ключевой камень в monumentis germanicis. Началось волчье время — кто знает, сколько оно продолжится.
Мы были в Агадире и еще застали там прекрасные теплые дни. Теперь накопилось много работы. Я посылаю тебе "Federbiille"[1007], маленькое издание, которое я посвятил Мартину Хайдеггеру к его восьмидесятилетию. В нем излагаются преимущественно приключения одного жителя Нижней Саксонии, который оказался в швабском языковом пространстве. Возможно, кое-что в нем напомнит тебе о твоем времени в Заульгау[1008]».
1970
ВИЛЬФЛИНГЕН, 21 АПРЕЛЯ 1970 ГОДА
Посадил бобы[1009], из-за суровой весны поздно. В первый раз между ними настурцию[1010]. По мнению Ренаты Клетт, она оберегает от вшей[1011].
