Борис Тесляров - От Карповки до Норвежского моря
Перед самым переходом
Во вторник, 11 октября 1977 года, все было готово к переходу. Лодка стояла в огромном транспортном доке, обтянутая сверху брезентом. В нижней носовой части дока были оборудованы камбуз и столовая, где стояли два сколоченных из досок длинных стола с такими же длинными скамейками по обеим их сторонам. Одним концом первый стол упирался в камбуз, где приготовлением пищи будут заниматься моряки из камбузной команды и добровольные лаовские помощники (нас тоже будут привлекать на камбузные работы, но в качестве подсобной рабочей силы, главным образом, для чистки картофеля). За этими столами должны будут сразу в одну смену разместиться все участники перехода — военные и гражданские, которых набиралось примерно 200 человек (нас 32, омнибусовцев-агатовцев 8, около 90 заводчан и эровцев, экипаж лодки). Места за столами были распределены заранее — первыми от камбуза места для экипажа, затем заводчане и эровцы, потом мы и агатовцы. Отход дока был назначен на 23.45. Накануне, Миша Пармет и Ира Торхова получали на заводе для нас комплекты спальных принадлежностей и нашу месячную норму расходных материалов, среди которых был такой важный и необходимый материал, как шило. Нам был назначен сбор на ЛАО, у дока, ровно в 23.00, но мы договорились собраться пораньше на час, надеясь спокойно и не торопясь загрузиться и обустроиться.
В назначенное время на пирсе собралась вся наша команда: Зелях В. Э. — вед. инж. Антипов В. А. — инж. Зильберг М. Х. — вед. констр. Кокошуев С. В. — инж. Карьев Е. С. — ст. инж. Мельников И. Н. — вед. инж. Макаров В. А. — регулировщик, Федоров А. С. — вед. инж. Шнитов С. Н.-техник, Щуко Е. А. — ст. инж.;
Новожилов Е. П. — вед. инж. Аршанский Б. С. — вед. инж. Глебов Ю. А. — вед. инж., Гурин Б. И. — вед. инж. Докучаев Ю. М. — ст. инж. Емшанов В. В. — техник, Зверев А. С. — инж. Иванов Ю. А. — нач. сектора, Петров Ю. В.- вед. инж. Смола А. Г. — регулировщик, Цыганков А. А. — ст. инж. Черняев В. Н. — ст. инж.;
Веселков Ю. А. — ст. техник, Бойков Ю. Н. — механик, Гензлер Г. Б. — ст. инж. Роговцев В. М. — механик, Рабинович Л. Л. — инж. Соболев Ю. Р. — ст. инж. Сусарин А. Н. — механик, Шрайнер В. П. — инж. — констр.
Было также еще два человека общего пользования, не входящие ни в одну из групп: Матвеев Б. Н. -монтажник и Тесляров Б. В. — вед. инж. Всего нас было 32.
11 октября была типичная холодная осенняя ленинградская погода, дул сильный ветер и моросил дождь. Наши надежды на упорядоченную загрузку не оправдались ни в 22, ни в 23 часа. Много различных забот было у экипажа и все гражданские, включая заводчан, должны были ждать пока экипаж уладит свои дела на своем корабле. Несмотря на дождь и ветер ожидание не было тягостным, у всех было немного приподнятое настроение, которое ещё больше поднимал прощальный концерт, который давали на пирсе москвичи-агатовцы-омнибусовцы. Вся их команда, человек 40, пришли провожать своих «путешественников» (их участие в переходе, по моему мнению, носило скорее демонстративно-политический характер, чем техническую необходимость). Все были под хорошими «парами» расходного материала, пели песни и танцевали под баян и гитару. Нас провожали более скромно. На пирсе были А. И. Паперно, В. Б. Идин, М. В. Петров, М. С. Пармет, Ира Торхова и кажется, точно не помню, Б. А. Сидоров. Я, получая последние наставления от Паперно, обещал использовать любую возможность для информирования о наших делах. Ещё в институте мы договорились, что Пармет и Ира Торхова за несколько дней до нашего прихода выедут в Северодвинск для решения всякого рода организационных вопросов, оборудования наших служебных помещений, решения жилищных проблем и пр. Неожиданно ко мне подошел ст. помощник командира лодки Сергей. Малацион и, отведя в сторону, вручил мне ключ от каюты лодочного шифровальщика («секретчика»), сказав, что там командирский и его багаж и м. б. можно ещё втиснуть один лежак (с Сережей Малационом меня связывали наиболее дружеские отношения из всего экипажа лодки). Я сразу же известил об этом Мишу Пармета, т. к. решалась проблема размещения наших собственных вещей (за время работы на ЛАО мы обросли собственной бухгалтерией и некоторым имуществом) и решалась проблема размещения очень ценного багажа, вернее сказать бесценного, канистры шила, которую приготовил для нас Пармет. Воспользовавшись нашим «служебным положением» и знакомством с моряками, стоявшими на охране трапа, ведущего на док, я и Пармет проникли на лодку, открыли каюту на нижней палубе второго отсека и, сделав некоторое перераспределение кое-как набросанных туда вещей, поставили наш ящик и разместили лежак, который приходилось каждый раз ставить на ребро, чтобы закрыть дверь каюты. Но все равно это было «царское» спальное место, которым одарил меня старпом. Итак, спальная проблема одного члена нашей команды была решена. Вернувшись на пирс, мы вместе со всеми продолжили ожидание официального разрешения на загрузку. Такое разрешение последовало уже 12 октября в 00 часов 30 минут с грозным предупреждением, что ровно в 1 час ночи док отойдет от пирса. Моя память не сохранила всех деталей этих безумных 30 минут, творилось что-то несусветное. Одетые в шубы и вооруженные личными вещами, измерительными приборами, документацией, лежаками и матрацами, мы протискивались сквозь толпу заводчан, разбавленную поющими москвичами, которые стремились первыми взять на абордаж док и далее проникнуть в лодку с целью занятия наиболее престижных мест на палубах разных отсеков. Закончилась наша жизнь на ЛАО, впереди был переход и новая жизнь в Северодвинске. Вспомнить о событиях 15-ти суточного похода из Ленинграда в Северодвинск мне помогли мои заметки, мой доковый дневник, который я начал вести на переходе с намерением его продолжить и дальше. Но, по причинам, которые не могу вспомнить, моим намерениям было сбыться не суждено, о чем я весьма сейчас сожалею. Хорошо, что хоть каким-то чудом сохранились доковые заметки, доковый дневник, который начался с хаоса и неразберихи при загрузке на док 12 октября 1977 года.
Часть 2
Переход (Доковый дневник)
Посвящается всем участникам докового перехода головной подводной лодки проекта 671РТМ из Ленинграда в Северодвинск.
Под непрекращающийся концерт агатовцев и моросящий дождь, отягощенные всевозможными грузами, по скользкому длинному трапу мы кое-как втиснулись на борт дока. У открытых люков первого и седьмого отсеков, через которые происходит загрузка в прочный корпус, творится ужасная толчея и неразбериха. Ни со стороны командования лодки, ни со стороны завода-строителя, также, как и со стороны самих загружающихся, нет никакого порядка и организации. Загрузка происходит по известному флотскому принципу «на Флоте бабочек не ловят». Мы проникаем в лодку через люк первого отсека. Комплексники (шапэшники и пультовики) затаскивают свой скарб в капсулу и рубку гидроакустики. Неожиданное облегчение «свалилось» на пультовиков — разрешили загружаться через люк центрального поста, в двух метрах от которого находится наша рубка. И хотя, прежде чем попасть в люк, надо протиснуться в ограждение рубки, это значительно легче, чем тащить свои вещи через первый, второй и частично третий отсек, а затем ещё поднимать их со средней палубы третьего отсека на верхнюю, где расположен центральный пост и наша рубка. Гораздо труднее шапэшникам — по плохо освещенной палубе лодки нужно двигаться в нос, где уже почти на закругляющейся части легкого корпуса нужно нырнуть через открытый лючок в межбортное пространство и, продираясь через множество трубопроводов, баллонов и всяких металлоконструкций, добраться до открытой верхней крышки капсульного люка. Остальные члены нашей команды, сотрудники специализированных лабораторий, цеховые механики и монтажники, размещаются на верхней торпедной палубе первого отсека и в торпедном погребе на средней палубе. Следуя примеру комплексников, Юра Докучаев устроился непосредственно у своего прибора 25 во втором проходе между нашими приборами на средней палубе первого отсека. В суматохе взаимных перемещений по лодке меня остановил ответственный сдатчик БИУС «Омнибус» Толя Щукин и задал сакраментальный вопрос о возможности получить у меня в долг хотя бы пять литров шила. Оказалось, что свое шило они «пропели». Занесли свои вещи на лодку и, оставив их без присмотра около своих приборов на средней палубе третьего отсека, вышли на борт дока, чтобы допеть последний куплет с провожающими. Пока они допевали этот куплет, кто-то уже делал отвальную, попивая шило из украденной у них 10-ти литровой канистры. Пообещав Щукину не более трех литров, я получил от него ценную информацию о наличии в седьмом отсеке свободной шестиместной каюты. Заглянув в центральный пост, увидел там Башарина и после короткого разговора, насыщенного неформальной лексикой, получил ключ от свободной каюты в седьмом отсеке и сразу отправил туда наших, желающих жить в «комфорте» недостроенной каюты.
