С. Глуховский - Когда вырастали крылья
Белла изредка прерывала чтение, вопросительно смотрела на Петра. Он слушал внимательно и, как ей казалось, недоверчиво. Некоторые признания бывшего командира Куриловского полка действительно настораживали: тот писал о своих колебаниях, даже о своей трусости. Этого Баранов простить Наумову до сих пор не мог.
Зато второе письмо (подпись автора была неразборчивой и обратного адреса на конверте не было) очень обрадовало Петра:
«…И когда я прочел в «Известиях» вашу статью о Линдове и про те горестные дни, то порадовался, что вы живы и на высоком посту, в полном здравии, служите нашей Красной Армии.
Меня вы, конечно, не помните. Я есть тот самый куриловец, что охранял вас в вагоне, в Деркулях. Когда Пантелейка, мой друг, поведал нам о предательстве Гольцева, то мы решили хоть костьми лечь, хоть кровью, но искупить вину перед рабоче-крестьянской властью и не дать свершиться еще одному злодейству.
А драка на путях была лихая. Пантелейку казаки изувечили, чуть до смерти не пришибли. Но к вагону мы их не подпустили…»
- О чем это он? - спросила Белла.
Петр долго молчал. Былое, давно минувшее, тревожило его память. Но жена ждала ответа, и Петр сказал:
- Все твои письма, Белла, я сохранил. Кроме одного, [51] самого дорогого… Не мог я допустить, чтобы твое письмо попало палачам в руки. Сжег! Разве я тогда знал, что суждено нам получать вот такие письма?…
7
Две строчки из послужного списка Петра Ионовича Баранова рассказывают, как большой начальник вновь стал рядовым бойцом, хотя никто его в рядовые не разжаловал.
Две строчки… Они имеют прямое отношение к приказу Реввоенсовета Республики за номером шестьдесят девять.
В марте 1921 года триста двадцать делегатов десятого съезда партии по предложению Ленина и по решению съезда выехали на подавление Кронштадтского мятежа.
Страна только вышла из войны, и Ленин сравнивал Россию с человеком, «которого избили до полусмерти». История еще раз подтвердила ту непреложную истину, что для победы революции недостаточно разгромить врага в открытом бою. Победу надо закрепить.
Две строчки из послужного списка. Что за ними скрывается?
* * *
В скованном льдом Финском заливе, у берегов Кронштадта, «Петропавловск», «Севастополь» и другие военные корабли ощетинились жерлами своих орудий.
В боевую готовность приведены батареи фортов.
Кто угрожает Кронштадту? Никто. Но крепость - в руках мятежников, и теперь они угрожают Петрограду, Москве, всей Республике Советов.
На исходе вторая неделя мятежа. В Кронштадте за спиной «беспартийного», «вольного» матросского ревкома замаячили мрачные фигуры бывшего генерала Козловского и бывшего командира линкора «Петропавловск» барона Вилькена. Нити заговорщиков потянулись на запад, где ждут не дождутся ледохода. Тогда под любым предлогом можно двинуть к русским берегам иностранные корабли.
Медлить нельзя. [52]
Если начнется потепление и вскроется лед - наступление через Финский залив уже исключается. Если потом удастся взять крепость, если даже рухнут надежды мятежников на помощь иностранного флота, главари мятежа уведут захваченные корабли к чужим берегам.
Медлить нельзя!
12 марта в третьем батальоне 238-го Брянского полка, стоявшем близ станции Мартышкино, появился новичок, рядовой боец, родом из Питера.
В малочисленной партийной ячейке батальона стало одним коммунистом больше.
8
- И чего, питерец, бунтует матросня в Кронштадте? Чего они хотят?
Питерцу нетрудно ответить на такой вопрос. Ему хорошо знакома преемственность тактики Самарской «учредилки», бунта в Куриловском полку и демагогии «беспартийного» ревкома в Кронштадте. Но как это объяснить бойцам просто, убедительно, чтобы рассеялись всякие сомнения? Питерец не скрывал от солдат лозунгов мятежников. Вот они, к примеру, хотят «вольных советов» без коммунистов и полную свободу кустарю. А за спиной мятежников притаились те, которым нужно совсем другое. «Свято место пусто не бывает». Вместо коммунистов придут анархисты и эсеры, они быстро столкуются с буржуазией. За кустарем и торговцем потянется фабрикант, за кулаком-мироедом - помещик.
- Нуте-с, раскиньте мозгами - что к чему? - спрашивал питерец. - И еще возникает такой вопрос: как мог вспыхнуть мятеж? Голодно в стране, разруха большая. И спекулируют на этой беде те, кто ее накликал. В открытом бою мы врагов растрепали, вот они решили попробовать взять нас тихой сапой.
Слушали его сочувственно. Кто-то сказал:
- Раз сапа завелась, надо с ней разом кончать. Зачем тянуть? Самая пора, пока лед крепкий.
Но перед наступлением лазутчики из мятежного стана распустили слух, будто лед уже местами трещит. Пехотинцам надо пройти не один и не два километра, да еще с полной выкладкой. А если пальнут из фортов, из тяжелых [53] орудий «Петропавловск» и «Севастополь»?… Где и когда это видано, чтобы матушка-пехота шла на морскую крепость? Да еще по ломкому льду?
Ночью полк был на исходных позициях. За дымкой тумана, за маячившими прожекторами кораблей ударили дальнобойные орудия, раскалывая тишину. Первые снаряды стали долбить лед. То тут, то там раздались в цепи крики:
- Потопнем, братцы! Все потопнем…
- Не земля, не зароешься. И хоронить некого будет.
- Зато рыбам корм… И-эх!
После зычной команды все рванулись вперед, но вскоре опять залегли. И тут бойцы увидели питерца. Стоял он перед ними во весь рост. Узнали его по худой, высокой фигуре и по голосу. Он не кричал, а слышали его по всей цепи.
- Лежим? - обратился он к бойцам третьего батальона. - Ночь долгая, темная. Мятежники не видят нас, прицельный огонь вести не могут. И лед крепкий. А мы лежим. Чего ждем? Пока лед под нами подтает? Что же это такое, товарищи? Кто за мной? Вперед!
И пошел вперед не оглядываясь.
Зашевелилась цепь, поднялась и, несмотря на усилившийся огонь вражеских батарей, пошла вслед за питерцем в сторону Петроградских ворот Кронштадта.
* * *
В журнале боевых действий 238-го Брянского полка имеется такая запись:
«17 марта 1921 г.
Два часа ночи.
Полк перешел в наступление по льду, выдерживая направление от Мартышкино обходом с восточной стороны на Петроградские ворота. Полк наступает, несмотря на сильный, хотя и беспорядочный, огонь противника.
