Нина Пицык - Богомолец
Студент Богомолец живет скромно. Подрабатывает переводами и репетиторством, но на заработанные деньги покупает лабораторных животных и экспериментирует.
Александр Богомолец — студент-второкурсник держит в руках медицинский журнал с первой своей научной работой о бруннеровых железах — крохотных железах двенадцатиперстной кишки. Открыты они давно — в конце XVII столетия. Потом в течение ста пятидесяти лет о них не было ни одного сообщения. Лишь в сороковых годах прошлого века разгорелись страсти вокруг их строения. Молодого же исследователя интересовало, обладают ли они, подобно другим пищеварительным железам, описанным И. П. Павловым, способностью на разные питательные вещества, попадающие в желудочно-кишечный тракт, отвечать выделением соответствующих ферментов.
Исследования он проводил на кроликах. И вышло, что бруннеровы железы не составляют исключения из массы других пищеварительных желез. На кормление углеводами они отвечают выделением слизи. Присутствие в клетках железы ее наибольшего количества связано с белковым питанием животных. При кормлении же жирами их очень мало.
В журнале «Русский архив патологии, клинической медицины и бактериологии» сообщение А. Богомольца «К вопросу о строении и микрофизиологии бруннеровых желез» заняло немного места, но ученые его заметили. Ведь это первая за шестьдесят последних лет работа о слабо изученных образованиях!
Прочитав ее, профессор А. Ф. Маньковский очень серьезно спросил Богомольца:
— Теперь, коллега, чем займемся? Вас не привлекает проблема внутренней секреции живых организмов?
Спрашивая об этом, профессор не сомневался в утвердительном ответе. Последние десятилетия ознаменовались началом превращения медицины в науку точную. Ученые начали проникать в сущность физико-химических тонкостей созданных природой устройств, осуществляющих все многообразие процессов в живом организме.
Эндокринология — новая отрасль биологической науки. Своей задачей она ставит разгадку тайны могучей системы, состоящей из нескольких желез. По сигналам нервной системы эндокринные железы через кровь и лимфу рассылают в разные участки организма высокоактивные химические продукты. Эти вездесущие, деятельные агенты жизни недаром называют скрытыми биологическими пружинами. Они вмешиваются в невообразимо сложные процессы жизнедеятельности: возбуждают их, направляют, тормозят.
Для здорового организма характерна высокая целесообразность, слаженность, экономность, гармоничность деятельности этой системы. Но стоит всего лишь одной пораженной железе выделить слишком мало или чрезмерно много гормонов, как согласованная деятельность организма нарушается.
В биохимии эндокринной системы буквально океан вопросов. Неизвестного здесь гораздо больше, чем понятного, непредвиденного больше, чем предполагаемого.
Эндокринология — предмет величайшей сложности и вместе с тем неизмеримых возможностей. Разгадав природный механизм, которым пользуются живые организмы для управления обменом веществ, наука совершит гигантский скачок вперед: ученые и врачи получат оружие, помогающее устранять в организме чуть ли не любые «поломки».
Богомолец далек от иллюзий и надежд на близкие открытия. Но это его не останавливает. Независимо от процента вероятности удач он будет заниматься эндокринологическими проблемами. Они этого стоят.
Среди многочисленных желез есть надпочечники, впервые описанные почти четыре столетия назад. Они парные и расположены возле каждой из почек. Почти двести пятьдесят лет ведутся споры о роли этих крохотных, но могущественных образований.
Одни исследователи приписывают им кроветворные функции, другие обнаруживают в них что-то общее то с селезенкой, то с нервной системой.
— Сколько же противоречивых гипотез нагромождено вокруг этих органов! — удивляется Богомолец.
Изучение литературы о надпочечной железе заняло массу времени. Начинающий ученый вчитывается в лабораторные отчеты многочисленных исследователей об удалении и пересадке надпочечных желез. Полное удаление их ведет животного к неизбежной гибели. В то же время даже очень небольшой кусочек может сохранить жизнь. Кровь животных, лишенных надпочечников, становится ядовитой: впрыснутая здоровым, она губит их. А вот небольшая доза надпочечниковой вытяжки, введенная в вену, дала интересный физиологический эффект в опыте с оживлением животных, умерших от продолжительного хлороформного наркоза. Возбудив дыхательный центр и периферическую сосудодвигательную нервную систему, она вернула их к жизни.
Богомолец считает, что «строение надпочечников и физиологическое действие веществ, заключающихся в этом органе, изучены в достаточной степени», зато связь между строением и «выделением продуктов деятельности железы еще мало прослежена». Может, его эксперименты внесут что-либо новое в эту область?
Найдя критерий для суждения о нормальном строении надпочечника, он перешел к очередному этапу работы. «Надпочечники млекопитающих представляют парный орган, — писал он впоследствии, — одетый в довольно плотную соединительнотканную капсулу… Капсула богато снабжена сосудами… Сама железа по характеру образующих ее клеточных элементов разделена на два концентрических слоя: наружный — корковое вещество и внутренний — мозговое». «Это я уже видел собственными глазами! — писал Александр отцу в октябре 1902 года. — Теперь займемся экспериментальной частью. Кошки, кролики и ежи уже заготовлены. Посмотрим, как меняют картину деятельности желез естественные и искусственные факторы».
Беременность и мышечное утомление, введение различных препаратов, таких, как пилокарпин, стрихнин, яичный желток, неизменно активизировали корковый, слой вещества надпочечников: резко вырастало число увеличенных, растянутых, с губчатой протоплазмой, серых при обработке осмиевой кислотой клеток, названных Гюиссом спонгиоцитами.
С помощью различных воздействий экспериментатору удалось превратить в спонгиоциты почти весь корковый слой желез — «факт, — как писал А. Богомолец, — говорящий в пользу не только морфологического, но и функционального единства всех трех слоев коркового вещества надпочечников».
«Принятое в то время подразделение коркового слоя на три пояса… совершенно произвольно, ничем не оправдано: все эти пояса суть только различные состояния жизнедеятельности одного и того же железистого элемента», — спешил поделиться с отцом.
Но экспериментатор в своем первом столкновении со старыми представлениями этим не ограничивается.
