Александр Крон - Глубокая разведка
М о р и с. А вы будете молчать?
М е х т и. Я скажу, что вы меня не поняли. Только и всего.
М о р и с. Но это нечестно!
М е х т и. А разве честно выдавать меня - человека, который оказывает вам услугу? Я не собираюсь ссориться с хозяином.
М о р и с. Это какая-то западня! Я не хочу участвовать в вашей темной игре, слышите? Я плюю на его угрозы, понимаете вы? Если он смеет ставить мне такие условия, я знать его не хочу. Он для меня не начальник, не коммунист, не разведчик - никто! Видите ли, он меня уничтожит, этот гангстер! Эт-то чудовищно! Я перестану себя уважать, если не дам ему по морде!
М е х т и. Как вы любите громкие фразы. Вам надо остыть, Морис. Вы невменяемы.
М о р и с. Нет! Нет! Ложь! Мне надоело быть посмешищем. Мне пятьдесят лет - я не бросаю слов на ветер. Пустите меня! Я не сумасшедший, черт вас возьми! Пустите меня, или я вас ударю! (Выбегает из комнаты.)
Мехти делает движение, чтобы его остановить, потом,
раздумав, не торопясь, возвращается к столу, берет
свой шампур. Взмахивает им в воздухе, делает
фехтовальный выпад и уходит очень довольный.
М а й о р о в (постучал и, не получив ответа, заглянул в комнату). Все в порядке - я договорился. Они за нами заедут. (Вошел и, осмотревшись, пожал плечами.) Теперь этот куда-то сгинул. (Понюхал бутылку.) Кхм! Что ж это для анализа?
За переборкой движение, повышенные голоса.
Какого черта они так галдят?
Шум усилился. Теперь нет сомнения - это скандал.
Звякнула упавшая тарелка, взвизгнул женский голос,
загрохотали доски под ногами бегущих людей. Затем все
стихло. Майоров двинулся к выходу и столкнулся в
дверях с возбужденной, тяжело дышащей Мариной.
М а р и н а. Мехти! Ну, что же вы! (Увидела Майорова и схватила его за руку.) Саша? Почему ты здесь? Пойдем сейчас же... Ох, как это все омерзительно...
М а й о р о в. Что случилось?
М а р и н а. Ничего. Сейчас скажу. Пусти, я хочу сесть.
М а й о р о в (довел ее до кресла и усадил). Что случилось, Марина?
М а р и н а. Не знаю. Укрой меня чем-нибудь. Мне вдруг стало холодно. Ты видел Мориса?
М а й о р о в. Полчаса тому назад. А что?
М а р и н а. Ничего не понимаю! Мы сидели у Мехти и немножко кутили. Ты не думай - совсем чуточку, у нас это очень редко. Потом пришел Андрей. Мехти пошел звать Мориса. И пропал. Вдруг вбегает Морис и набрасывается на Андрея с кулаками. Если б Семен Семеныч его не удержал, не знаю, наверно, произошло бы что-то непоправимое. Мы все знаем Мориса, но таким я его никогда не видела. У него было такое бешеное лицо, он ругал Андрея такими ужасными словами, что мне вдруг стало страшно. Ты слышал, как я закричала?
М а й о р о в. Морис там?
М а р и н а. Нет, он вырвался и выскочил на улицу. Мужчины побежали за ним. Морис способен разбудить весь поселок.
М а й о р о в. Я пойду разыщу его. Как бы старика не хватил удар.
М а р и н а. Нет-нет, не уходи. Посиди со мной. Слышишь?
М а й о р о в. Ладно, Маринка. Ты только не волнуйся.
М а р и н а. Я не волнуюсь. Просто у меня отвратительное ощущение... Не хочу никого видеть, ни с кем говорить.
М а й о р о в. Здравствуйте! И со мной?
М а р и н а. Сядь. Вот тут, чтоб я тебя видела. Дай мне папиросу. И помолчи.
Марина закуривает папиросу, не сводя глаз с Майорова.
Майоров, покорный и несколько смущенный, молчит,
искоса поглядывая на нее.
М а й о р о в (после паузы). Ну, чево?
М а р и н а (вдруг расхохоталась). Ой, Сашка! Наконец-то!
М а й о р о в. Ну, что там еще?
М а р и н а. Наконец я тебя узнала. Вот сейчас ты тот, прежний. Я вдруг ясно себе представила, как ты заходишь в комнату девчат на Пироговке и стараешься смотреть мимо меня. А я злилась и нарочно таращила на тебя глаза. Тогда ты милостиво обращал на меня внимание и бурчал: "Ну, чево?" Вроде тут и суровость и ирония, а глаза все равно ласковые-ласковые... Саш-шень-ка!
М а й о р о в. Чево?
М а р и н а. Ничего.
М а й о р о в. Ну, повеселела?
М а р и н а. Нет. Я сегодня первый раз за весь год выпила чуточку вина. Полстакана, даже меньше. И как-то оживилась. Почувствовала себя ясной, легкой, совсем как тогда... Как будто я студентка, Андрей не мой муж, а просто студент, и ты тоже... В общем, вздор. А потом - опять. Хорошо, что ты не пошел к Мехти. Кстати, ты как смел не прийти? Я тебя ждала. Хотя понимаю - тебе неудобно. Ты теперь такой важный.
М а й о р о в. Нет, просто - ни к чему. Не нравится мне этот ваш Мехти.
М а р и н а. Ага! Я так и знала, что ты поймешь. Знаешь, ты очень хороший парень, Саша. Очень настоящий.
М а й о р о в. На такие слова никогда не знаешь что отвечать. Одинаково глупо и соглашаться и спорить.
М а р и н а. Раньше тебя не хватило бы и на такой ответ. Сашка! Ты очень меня любил тогда?
М а й о р о в. Ну, это не твое дело.
М а р и н а. Я тебя не спрашиваю, любил ли ты меня или нет. Я спрашиваю - очень?
Майоров молчит.
Если ты скажешь правду, я тоже скажу тебе кое-что... Очень?
М а й о р о в (тихо). Очень.
М а р и н а (так же). Я знала. И я тебя тоже. Очень.
М а й о р о в. Это неправда.
М а р и н а. Правда.
М а й о р о в. Как? А Андрей?
М а р и н а. Андрей? Андрей мне нравился.
М а й о р о в. Прости, у меня на языке вертится глупый вопрос. Почему же ты... с ним?
М а р и н а. Ну вот, почему. Так получилось. Выходят же замуж по расчету.
М а й о р о в. Мне не хочется шутить, Маринка.
М а р и н а. Я не шучу. Разве расчет - это обязательно значит деньги? Я тебя любила и боялась мысли, что мы можем быть вместе. Мне стыдно сознаться, но я думала, что никогда не привыкну к твоим ужасным словечкам, ситцевым галстукам и тысяче мелочей, которых уже не могу вспомнить. А когда ты пускался в рассуждения об искусстве, я тебя просто ненавидела.
М а й о р о в. Могу себе представить.
М а р и н а. Все это, конечно, чепуха. Не думай, что я уж такая пошлая индюшка. Главное, что я не могла угадать нашего будущего. Я знала, что с тобой будет трудно и беспокойно. И потом, в тебе была какая-то пугавшая меня нетерпимость. Я могла измываться над тобой в пустяках, но всегда понимала, что если тебе придется выбирать между мной и тем, что ты внутренне будешь считать для себя... Ну, залезла в дебри и не знаю, как вылезть. Ты понимаешь. А я бы этого не простила.
М а й о р о в. А разве Андрей...
М а р и н а. Опять Андрей! Андрей - это совсем другое. Он принимал меня такой, какая я есть. С ним было легко. По крайней мере мне так казалось.
М а й о р о в. Ты счастлива?
М а р и н а. Не знаю. Нет. Разве ты не видишь? (Сквозь слезы.) Мне очень худо, Сашка.
М а й о р о в. Что ты, Маринка? (Подошел, гладит ее волосы.) Ну, поди сюда. Расскажи. Пожалуйся.
