Хестер Дженкинс - Великолепный век Ибрагима-паши. Власть и предательство
Ибрагим. Поведай нам, какую мудрость ты видишь в Фердинанде и откуда ты знаешь, что он мудр.
Хоборданаш. Его мудрость следует из того, что, когда он одерживал великие победы, он приписывал славу Богу.
Ибрагим. В чем же, по-твоему, состоит мудрость?
Хоборданаш. В наших книгах, как и в ваших, сказано, что основание мудрости – страх Божий.
Ибрагим. Верно, но какую иную мудрость ты находишь в Фердинанде?
Хоборданаш. Он трудится с упорством и прозорливостью и прислушивается к советам, а также не начинает дел, которые не может закончить.
Ибрагим. Если он так поступает, он достоин похвалы. Ну а какую же смелость и отвагу ты в нем находишь?
На следующий вопрос о победах Фердинанда Ибрагим получил обстоятельный и умный ответ. Потом Ибрагим осведомился о богатстве Фердинанда. Хоборданаш заявил о том, что его господин владеет бессчетными сокровищами. Тогда Ибрагим спросил: «Что ты можешь сказать о могуществе своего господина?» Хоборданаш ответил, что у Фердинанда много влиятельных друзей и соседей, а величайший из них – его брат Карл. Тут Ибрагим нанес один из своих мастерских ударов: «Мы знаем, что эти так называемые друзья и соседи на самом деле его враги». Венгр ответил изречением: «Несчастен тот король, который не имеет противников и всем приятен». В конце концов Ибрагим прекратил дискуссию о достоинствах Фердинанда, сказав: «Если все это правда, очень хорошо». Потом он спросил, с чем они пришли, с миром или, войной, на что Хоборданаш ответил, что Фердинанд желает дружбы со всеми своими соседями и не хочет враждовать ни с кем.
После такой энергичной разминки Ибрагим повел блестящую процессию к султану. Там янычары приняли дары для султана от посольских слуг и показали их всем по очереди; в соседней комнате семь евнухов взяли дары и разложили на столах. Трое пашей первыми вошли приветствовать Сулеймана, а послы остались перед дверями. Потом Ибрагим-паша и Касим-паша, держа послов за две руки, подвели каждого по очереди поклониться султану, который сидел, положив руки на колени, и осмотрел их с головы до ног. Поприветствовав султана, они вернулись на свое место у двери, где стоял переводчик. Хоборданаша весьма раздосадовало то, что переводчик, знакомый с цветистой и церемонной восточной манерой, несколько разукрасил короткое обращение венгра, но Ибрагим велел переводчику в точности повторить слова посла. Потом он попросил Хоборданаша изложить его дело. Выслушав желания Фердинанда, Сулейман подозвал к себе Ибрагима и что-то прошептал ему на ухо. Затем Ибрагим возобновил переговоры, а Сулейман смотрел на них.
Опять решив взяться за Фердинанда, Ибрагим осведомился, как, обращаясь к султану, Фердинанд посмел заявлять о своем могуществе, тогда как другие правители довольствовались тем, что рекомендовали себя Сулейману, просили его покровительства и предлагали ему службу. На вопрос Хоборданаша, кто они, Ибрагим назвал правителей Франции, Польши и Трансильвании, папу римского и венецианского дожа и прибавил, что все это (помимо воеводы Трансильвании) величайшие правители Европы. Видимо, австрийский посол был потрясен, да и в самом деле его слова внушали благоговение и, более того, подкреплялись фактами. Тогда Хоборданаш заговорил весьма смиренно и выразил желание своего господина дружить с султаном, если на то будет его воля. «А если не будет, – резко спросил Ибрагим, – что тогда?» Хоборданаш, к которому вернулось присутствие духа, надменно ответил: «Наш господин никому не навязывается в друзья». Затем Ибрагим попрощался с ними со словами, что султана ждут гораздо более важные дела. Больше они султана не видели. Ибрагим сообщил им, что его господин занят личными делами, а их делом будет заниматься он, великий визирь. Этот рассказ показывает соответствующие роли Ибрагима и Сулеймана в государственных делах. Безусловно, у султана была определенная стратегия дружбы с Запольяи и вражды с Фердинандом, но можно сказать вполне уверенно, что он позволил Ибрагиму-паше полностью взять на себя всю конкретную дипломатию.
На последующих аудиенциях у великого визиря Хоборданаш выразил надежду, что Фердинанд, Карл V и Сулейман смогут стать добрыми друзьями и соседями. Ибрагим презрительно осведомился, откуда же возьмется такая дружба. Хоборданаш ответил, что его задача – предложить дружбу, и ему кажется, что влияние Ибрагима может быть выгодным для обеих сторон. Ибрагим опять полюбопытствовал, как именно это может произойти: «Твой король захватил наше королевство, и, однако, он ищет дружбы, как же так?» Посол сказал, что знает, что все в Порте делается по воле и власти Ибрагима, и полагает, что он может послужить их делу. Тогда Ибрагим предложил мир при условии, что Фердинанд уйдет из Венгрии. Хоборданаш, со своей стороны, просил заключить мир на несколько лет и вернуть Фердинанду те части Венгрии, которые захватил Сулейман, представив список из двадцати семи крепостей. Ибрагим пришел в бешенство. «Странно, что твой господин не просит и Константинополя», – сказал он. Он попытался выудить из посла признание, что Фердинанд попытается силой взять эти крепости, если их ему не уступят. «Как он надеется вернуть себе крепости, – осведомился Ибрагим, – если знает, что султан взял их с большим кровопролитием?»
Зашел разговор о компенсации за крепости, и Ибрагим негодующе вскричал, что султан не так беден, чтобы продавать то, что перешло в его руки. Он театрально распахнул окно и сказал: «Видишь эти семь башен! Они наполнены золотом и сокровищами»[10]. Потом речь зашла о военном искусстве, и Ибрагим, похвалив доблесть немцев, сказал: «Вы знаете, какое острое и дальнобойное оружие у турок, ведь вы бежали от него не раз». Хоборданаш сдержанно согласился, но похвалил военную доблесть своего владыки. В конце концов Ибрагим перебил его: «Так, значит, твой господин желает оставить себе эти крепости?» Хоборданаш предложил компромисс, но великий визирь решительно ответил: «Иного пути нет, кроме как если твой король оставит Буду и Венгрию, а потом уж мы договоримся с ним по поводу Германии». На отказ Хоборданаша рассматривать такие условия Ибрагим заявил: «Я победил Людовика и Венгрию, а теперь я построю мосты для султана и расчищу его величеству дорогу в Германию». Под конец разговора он обвинил Фердинанда и Карла в том, что они не держат слово, и сказал, что даст послам окончательный ответ через три или четыре дня.
Третья аудиенция состоялась во дворце во главе с Ибрагимом при тайном присутствии Сулеймана и проходила примерно так же, как и предыдущие. Ибрагим сообщил венграм, что их господин только что потерпел поражение от войска Запольяи из тридцати шести тысяч человек, но Хоборданаш позволил себе усомниться, сказав, что если бы даже Запольяи собрал в свое войско всех трансильванских петухов и куриц, то и тогда бы у него не набралось тридцати шести тысяч. Послы и великий визирь не могли договориться об условиях союза; на требования австрийцев Ибрагим нетерпеливо воскликнул: «Что еще хотят император Карл и твой хозяин? Править всем миром? Может быть, они считают себя подобными богам?» Естественно, такие упреки ничего не достигли, и в конце концов Сулейман закончил аудиенцию и, отправив послов восвояси, пригрозил: «Ваш господин еще не почувствовал нашу дружбу и соседство, но скоро почувствует. Можете прямо передать ему, что я сам со своими силами приду к нему, чтобы лично отдать Венгрии крепости, которых он требует. Скажите ему, пусть готовится хорошенько меня принять».
