Шокирующая музыка - Лоуренс Кристофер
Вагнер родился в немецком городе Лейпциг в 1813 году. Его отец умер спустя шесть месяцев. Его мать была дружна с местным актером и вышла за него замуж через девять месяцев после того, как овдовела. Многие предполагают, что этот актер, Людвиг Гейер, и был биологическим отцом Вагнера. Если ваш подросток вдруг заявляет о своих жизненных амбициях, которые не имеют никакого отношения к его сфере знаний, не смейтесь. Маленький Ричард (он был невысокого роста) решил стать композитором в пятнадцать лет после того, как услышал Девятую симфонию Бетховена, испытал откровенное потрясение и после этого вел себя так, как будто им выстрелили из пистолета. Но Вагнер не был исполнителем в школе и был совершенно не обучен музыке, с тем же успехом он мог сказать, что собирается отправиться на Луну. Даже при таком самоотверженном усердии его музыкальные познания были в лучшем случае отрывочными. Он не играл ни на одном другом инструменте, кроме фортепиано, и очень плохо читал партитуры. Но это не имело значения. Вагнер отбирал то, что ему было нужно, и позволял инстинкту доработать остальное. В пятнадцать лет он написал пьесу по мотивам Шекспира «Леубальд», в которой погибло столько актеров, что их пришлось воскрешать в виде призраков, чтобы они могли произнести последние строки. Зрелость так и не научила его сдержанности.
Вагнер пил и играл в азартные игры, пройдя неполный университетский курс, и написал симфонию, которая вызвала у слушателей истерику. В 1834 году он устроился на работу дирижером в маленьком немецком городке Магдебург, начав впоследствии влезать в огромные долги, а затем отъезжать из города, когда приходили кредиторы. Вагнер всю жизнь тратил деньги так, будто завтра не наступит. Он писал: «Я не могу жить на жалкие гроши!», на что другие ответили бы: «Кем он себя возомнил, гением?!» Что ж?! – именно так.
Он влюбился в актрису по имени Минна Планер и женился на ней в 1836 году. Она уже была матерью, в пятнадцать лет ее сооблазнил армейский капитан. Через шесть месяцев после свадьбы с Вагнером она ушла к бизнесмену. В конце концов молодожены воссоединились, но Минне пришлось терпеть ревность Вагнера даже тогда, когда он занимался своими делами. В 1839 году, избежав очередного банкротства, пара уехала в Париж и следующие два с половиной года жила в нищете. Чтобы заработать на хлеб насущный, Вагнеру приходилось делать фортепианные переложения музыкального мусора; он даже провел некоторое время в тюрьме для должников.
Вагнер был подавлен, но не сломлен. В Париже он закончил «Летучего голландца», морскую историю о призраках, рассказывающую об искуплении через любовь – любимую тему Вагнера. Увертюра к опере представляет удивительный пример чувства силы, развивающегося в его музыке, поскольку она передает морской шторм, завывание ветра в снастях, удары волн о корпус корабля. Это не просто картина, в ней присутствует качество стихии. Это не изображение природы. Это сила природы (композитор Шарль Гуно назвал ее «ураганом»), заряженная отношением «пленных не брать», которое пронизывает все его последующие работы.
По своему звуковому воздействию Вагнер подобен рок-концерту. Слушать – слишком пассивная реакция, вместо этого нужно подчиниться. Обаяние здесь ни при чем. Аудитория просто должна решить, хочет ли она, чтобы ее били по рукам, пока ей не понравятся ощущения. Многим это не понравилось. Ярость газетных критиков, которая изливалась на творчество Вагнера в 1840-х годах, сама по себе могла бы заполнить несколько занимательных томов. Интересно, в наши дни кто-нибудь смог бы выдержать такое постоянное окатывание ушатами холодной воды?
Вагнер: Критики неистовствуют!
«Вдохновленный разгулом кошек, разбегающихся в темноте по скобяной лавке». Александр Дюма-отец
«Прелюдия к “Тристану и Изольде” напоминает мне старинный итальянский рисунок, изображающий мученика, чьи кишки медленно наматывают на вал». Эдуард Ганслик
«Что-то вроде хроматического стона». Гектор Берлиоз
«Бесконечно размышляющее чудовище, страдающее отвратительной эрекцией». Людвиг Шпейдель
«Тронутая, безжизненная, бездушная, безначальная, нескончаемая, без верха и без низа, вывернутая наизнанку, костлявая нескладица». Джон Рёскин
«Искусство Вагнера больно». Фридрих Ницше
И много чего еще.
Остерегайтесь умного человека, который просит денег
К счастью, у Вагнера были сторонники, и они иногда эффектно откликались на его частые призывы о помощи. Развязка некоторых из этих ситуаций показывает, какие опасности таит в себе благотворительность по отношению к гениям. Три примера демонстрируют, как Вагнер отплатил за помощь: Ференц Лист, выдающийся музакальный деятель середины XIX века, поддерживал Вагнера в прессе, исполнял его произведения, например, он дирижировал премьерой «Лоэнгрина» в 1850 году. Вагнер был младше Листа всего на два года, а стал его зятем и отцом трех детей от дочери Листа, Козимы, в то время как она была так некстати замужем за другим человеком.
Отто Везендонк, богатый торговец шелком, одолжил Вагнеру деньги в 1850-х годах и позволил жить в одном из своих швейцарских поместий за очень низкую арендную плату. У Вагнера случился страстный роман (возможно, не завершившийся) с Матильдой, женой Везендонка. Перехват их любовных писем женой Вагнера в 1858 году привел к окончательному разрыву брака самого композитора. (Минна пережила множество других романов Вагнера; в 1850 году он едва не сбежал на Восток с другой молодой поклонницей.) Музыкальные последствия эпизода с Везендонком привели к созданию, возможно, самой влиятельной оперы, когда-либо написанной, – «Тристан и Изольда», посвященной, помимо всего прочего, страстному роману. В то время как господин Везендонк предусмотрительно приобрел некоторые рукописи Вагнера, что позволило композитору жить дальше, Вагнер отправился в Париж и устроился там по высшему разряду, наняв слугу и камердинера и заплатив за квартиру за три года вперед.
В 1864 году на печатный призыв Вагнера о финансовой помощи откликнулся юноша, начинающий сходить с ума: а король Баварии Людвиг II. Он предоставил Вагнеру карт-бланш на создание произведений в Мюнхене и почти неограниченный запас средств для жизни. Первым крупным событием стала премьера «Тристана и Изольды» в 1865 году под управлением Ганса фон Бюлова.
Вагнер переборщил с экстравагантностью. Его чары, которыми он околдовал восхищенного короля, вызвали недовольство двора, и в 1865 году он был вынужден покинуть Мюнхен. Всё еще сжимая подаренную королем открытую чековую книжку, Вагнер поселился в роскошном поместье на Люцернском озере, тратя чужие деньги (с точки зрения Вагнера, причитавшиеся ему по заслугам) на необходимую роскошь: шелка, меха, духи, обои из желтой кожи с золотым рисунком или фиолетового бархата, ориенталии и безупречные сады. Он говорил: «Я должен иметь блеск, красоту и свет». В обмен на благоговейное служение маэстро Бюлова на сцене Вагнер сделал госпожу Бюлов своей любовницей. Людвиг в итоге окончательно сошел с ума и утопился в 1886 году.
Что примечательно в отношении всех вышеперечисленных эксплуатируемых спонсоров, так это степень их великодушия. Бюлов, будучи объектом международного унижения из-за своего титула рогоносца, почти поздравлял свою отвергнутую жену с ее причастностью к «высшему порядку бытия». Аколиты Вагнера верили – можно сказать, до сих пор верят – в него с таким рвением, которое в наши дни ассоциируется с религиозными культами. И в каком-то смысле это была религия: новая религия искусства. Оставалось только построить домашний храм, святыню вагнеровского искусства и естественное обиталище грандиозного цикла Вагнера «Кольцо нибелунга», завершенного в 1874 году: пятнадцатичасовой эпопеи, исполняемой по частям и занимающей четыре вечера. Невероятно, но это удалось сделать в баварском городе Байройте к 1876 году благодаря подписке, гонорарам за концерты Вагнера и щедрой подачке от короля-рыцаря на белом коне. Так называемый Фестивальный театр – архитектурное воплощение идей Вагнера о «музыкально-драматическом» (уже не таком прозаическом, как просто «оперный») и театральном дизайне. Он до сих пор остается одним из акустических чудес света: яма с навесом скрывает огромный оркестр от глаз зрителей и направляет звук на огромную сцену, где певцы могут раскидывать свои голоса, как цветы на море. Даже в XXI веке Байройтский фестиваль остается самым ярким событием музыкального театра для тысяч творческих паломников.
