Эрнст Юнгер - Семьдесят минуло: дневники. 1965–1970
ВИЛЬФЛИНГЕН, 5 МАЯ 1969 ГОДА
Во второй половине дня, когда я стоял у чурбана для колки дров, в сад вошел незнакомец; он представился как Анри Амьё. Мой ровесник, который во время Первой мировой войны находился на другой стороне и теперь пенсионером живет в Касабланке, поскольку любит тепло. Он, однако, посетовал, что в последние годы климат там становится все холоднее. Вероятно, вообще старческая жалоба. Остывает не климат, а кровь.
Каменные поля Айн-Диаб, в уединенности которых я в декабре 1936 года собирал коллекцию растений среди цветущих нарциссов, теперь застроены виллами и поделены на сады. Европейцы спокойно живут там, не выделяясь даже одеждой. С исламом дело обстоит как с любой религией — он отступает, возможно, несколько медленнее. Евреев в Марокко больше не осталось; они эмигрировали, в большинстве своем в Париж. В Палестину отправляются фанатики и те, кому закрыто всякое другое убежище — наверно, хорошенькая смесь.
Мы побеседовали о Первой мировой войне, которая начинает превращаться в легенду. Кто еще помнит адское пекло Пертэ, Гюйемона, Таюра? Мое подозрение, что там происходили вещи, которые не объяснит никакой историк, усиливается; начинала накаляться Земля.
Месье Амьё прибыл из Сицилии. На маленьком автомобиле он объезжал замки Гогенштауфенов. К этому его побудила книга, которую какой-то немецкий офицер, во время Второй мировой войны стоявший у него на постое, оставил там. Он показал мне многоязычную записку, которую возит с собой в паспорте:
«В случае моей смерти я прошу похоронить меня на ближайшем кладбище. Деньги для этого находятся в моем портмоне. Мою жену известить только после погребения».
ВИЛЬФЛИНГЕН, 30 МАЯ 1969 ГОДА
«Дорогой Мирча Элиаде, вчера меня здесь навестил Аурел Pay, редактор журнала "Steaua"[971], в котором публикуются также Ваши статьи. Он приехал с супругой; мы провели приятный вечер.
Румыния, пожалуй, является той страной по другую сторону "занавеса", в которой можно больше всего надеяться на европейскую культуру. Следы ее, восходящие к римским временам, там никогда не стирались до конца. Всегда завязывается хороший разговор с образованными посетителями, приезжающими оттуда: Дан Хаулика, Петре Стойча, Аурел Pay, Винтила Хориа. (Последний, правда, живет в Мадриде и в настоящее время путешествует по Америке.)
Господин Pay рассказал мне, что осенью Вас ожидают в Румынии. Надо надеяться, что план осуществится.
Я продолжаю работать над "Drugs and Extasy". Это толстая книга, и я радуюсь, что она начинается с посвященного Вам вступления и цитаты из "Zalmoxis"[972]. Она ведет из Европы через Ближний Восток в Мексику: вино, опиум, мескалин».
БРЕМЕН, 1 ИЮНЯ 1969 ГОДА
Проснулся в спальном вагоне — по географической карте совсем рядом с Бременом, по внутренней — на одной из привычных тропинок подземного мира.
Бритье. По отражению — а именно в градусе реальности, которую мы можем придать ему, когда исчезает телесное, — можно определить, удались ли и насколько духовные упражнения. Изображение должно быть нагружено, оживлено.
Завтрак в автоматическом стиле. Было воскресенье, и зал был наполнен ночными птицами, пребывавшими наполовину еще в опьянении, наполовину уже в фазе дремоты и депрессии.
Автоматизированные рестораны и залы азартных игр благоприятствуют удалению от общества; они притягивают подростков и уголовников. Лас-Вегас — их рай. Здесь недостает человеческого контроля или он ослабевает; ты остаешься один на один с демоном и его нашептываниями. Качество другого сводится к качеству прохожего или потребителя. Ты имеешь дело с машинами и переключателями. Полиции эти места известны стабильным уловом. Помощник превращается в сыщика.
ЮЙСТ, 10 ИЮНЯ 1969 ГОДА
С Ханной[973] на ваттах. Пеганки[974], кулики-сороки[975], щеголи[976], чибисы[977]. Их стремительные движения выдают наличие поблизости гнезд. Яйца различной величины — оливковые и серо-зеленые с коричневыми крапинками.
Наносной грунт демонстрирует приглушенную палитру: матово-серый цвет, с черными пятнышками земли, вынутой бесчисленными червями, которые изрешечивают и переваривают ее. Отлив открыл отмель с мидиями[978], темное, переплетенное биссусом гнездо. Красная звезда змей как декор. Круглые сердцевидки[979] откатывало по протокам обратным течением.
Место, которое среди колонн занимают дорические, в царстве двустворчатых моллюсков отведено сердцевидкам. Большой скачок удался. Непостижимая плазма создала шедевр; теперь он может бесконечно варьироваться и совершенствоваться. Разве тут нет свободы?
Раковина затвердевает исходя из формы, в то время как статуя заливается в форму. Сравнивая, можно установить, что сопоставляются два различных способа. Я должен сравнивать не отливку и отвердение (это методы), а мозг Челлини и створки сердцевидки. Там есть серый слой, причина сокровища, жемчужина как шедевр возникает из неизмеримого; его печать — сдержанная симметрия.
ВИЛЬФЛИНГЕН, 13 ИЮНЯ 1969 ГОДА
Со вчерашнего дня стремительно наступающее тепло — «как в духовке», сказал моя соседка Гир. Скальная груша[980] быстро отцвела, она вообще обладает преходящим обаянием сильфиды.
Тюльпаны: мраморные тюльпаны, крапчатые, попугайные тюльпаны с зелеными кромками, дикие тюльпаны, красные. Желтые тюльпаны с красными швами и брызгами. Понимаешь очарование барокко перед лицом этой пластичной, однако, изменяющейся силы. Воспоминания о колоннах Бернини, париках, достоинстве живущих в монастыре дворянок. Голуби проявляют сходную фантазию.
ВИЛЬФЛИНГЕН, 6 ИЮЛЯ 1969 ГОДА
К старому дубу, стояла духота. Синева скабиоз была очень яркой. Ребенком я видел их при такой же погоде цветущими на вскрытой породе серебряного рудника. Это было в Рудных горах под Шварценбергом. Я не решился срывать их, потому что слыхал, что это-де притягивает молнию.
Таково народное поверье. Оно знает и другие, в большинстве случаев синие, грозовые цветы, как Campanul[981] и горечавка[982]. Связь следует, видимо, искать в том, что в зной они особенно светятся. Это переносится на настроение и становится одним из сигналов, которые пугают. Тончайшее потрескивание, за которым следуют раскаты грома. Хёрзельбергский[983] цветок, с кучерявой, электроскопической, облетаемой шмелями прической.
