Джузеппе Гарибальди - Джузеппе Гарибальди. Мемуары
«Единение Италии, — писал Гарибальди по поводу этой интервенции, — напугало автократическую и иезуитскую Европу, особенно наших западных соседей (Францию и Испанию. — В. Н.), политики которых объявили господство в Средиземном море своим законным и неоспоримым правом»[435].
25 апреля 1849 г. французская военная эскадра под командованием генерала Удино высадилась в приморском городе Чивита-Веккья и в конце месяца подошла к стенам Рима. Удино уверял, что его войско прибыло «защитить землю Папского государства от притязаний австрийцев и неаполитанцев». Учредительное собрание Республики раскрыло его обман и решило «отразить силу силой». Гарибальди было поручено организовать защиту стен Рима, кольцом окружавших город. В ночь на 30 апреля войска Удино, вооруженные первоклассной техникой, начали атаку Рима. Как львы дрались волонтеры, возглавляемые Гарибальди, и в упорных боях с интервентами они отстояли столицу Республики. Французская армия была наголову разбита и обращена в позорное бегство.
Эта победа слабо вооруженных и малообученных волонтеров над столь сильным противником могла быть одержана лишь благодаря решительности и патриотизму масс, благодаря умению Гарибальди воодушевлять массы, благодаря его личной самоотверженности и мастерскому маневрированию. Во время боя Гарибальди никогда не покидал поля сражения и всегда находился на решающих участках. Генерал Удино вынужден был заключить перемирие, но его войска не покидали Республику. Он ждал подкрепления из Франции. Когда прибыли новые военные силы численностью в 30 тыс. человек, Удино, нарушив перемирие, снова начал атаку.
Нельзя без волнения читать описания Гарибальди битв за отдельные форты, высоты и виллы «Вечного города». Целый месяц длились эти кровопролитные бои, во время которых Гарибальди и его сподвижники десятки раз бросались в атаку, проявляя неописуемую храбрость и героизм. «Какие имена!», — восклицает Гарибальди, перечисляя своих выдающихся сподвижников, которые пали смертью храбрых в борьбе за Родину. В письме к своей жене и боевому товарищу Аните, Гарибальди, рассказывая о подвигах неустрашимых волонтеров, писал: «Один час нашей жизни в Риме стоит жизни целого столетия»[436].
Отряды Гарибальди и другие подразделения Республики не могли сломить первоклассно вооруженного противника, намного превосходившего их численностью. Осажденный город изнемогал и не мог больше сопротивляться. 1 июля в Учредительном собрании решался вопрос продолжать оборону или прекратить ее? Был вызван Гарибальди, чтобы выслушать его веское слово. Он пришел в зал заседания прямо с передовой линии, весь в поту и в грязи.
«Когда я появился в дверях зала, — рассказывает Гарибальди, — все депутаты поднялись со своих мест и приветствовали меня аплодисментами. Не понимая, что могло вызвать в них такой необыкновенный энтузиазм, я стал искать причины его вокруг себя. Я весь был покрыт кровью, моя одежда была пронизана пулями и изодрана штыками; согнувшаяся сабля только на половину входила в ножны. Все закричали: „На трибуну! На трибуну“»[437].
«Возможно ли продолжение обороны?» — спросили у Гарибальди триумвиры.
«Мы сможем продержаться всего лишь несколько дней, и то при условии полного разрушения половины города», — последовал ответ Гарибальди.
На другой день Собрание решило прекратить оборону, обнародовав при этом конституцию Римской республики, окончательно разработанную во время осады. Армия Удино вступила в Рим под французскими и папскими знаменами, и последние депутаты, оставшиеся в Капитолии, были разогнаны силой оружия.
Но Гарибальди все еще не хотел сдаваться. Он решил пробраться сквозь неприятельский строй, чтобы попытаться еще раз изменить судьбу родины. 2 июля Гарибальди собрал своих волонтеров на площади св. Петра и заявил им: «Солдаты! Тем из вас, кто хочет следовать за мной, предлагаю голод, холод и зной; никаких вознаграждений, отсутствие казарм и запасов, но форсированные марши и штыковые атаки. Словом, кто любит Родину и славу, пусть идет за мной!»[438]
Таких нашлось четыре тысячи человек. С этим отрядом Гарибальди двинулся на помощь Венецианской республике, в продолжение восьми месяцев упорно сопротивлявшейся австрийцам. Этот поход мог предпринять только такой беззаветно преданный революции человек, легендарный герой, каким был Гарибальди. Теперь, когда революция подавлена почти по всей Италии, чтобы добраться до Венеции, нужно было пройти всю Центральную Италию, занятую австрийцами, сам Гарибальди и его волонтеры измучены и почти безоружны, их преследовала французская армия, но Гарибальди все же решился на этот поход. В течение месяца Гарибальди десятки раз вырывался из железного кольца трех армий, приводя неприятеля в изумление ловкостью своего маневрирования и отвагой.
Однако отряд Гарибальди постепенно уменьшался, и он не мог устоять против преследовавших его войск. Достигнув Республики Сан-Марино, Гарибальди распустил отряд, но не сдался неприятелю и достиг территории Пьемонта.
К. Маркс и Ф. Энгельс, которые с напряженным вниманием следили за битвами Гарибальди, дали высокую оценку его героической обороне Рима и отступлению в Сан-Марино. «…Австрийцы, — писал Энгельс о Гарибальди, — недооценили этого человека, которого они называют атаманом разбойников; а между тем, если бы они потрудились изучить историю осады Рима и его походы из Рима в Сан-Марино, то они признали бы в нем человека незаурядного военного таланта, безгранично смелого…»[439] Воздавая должное военному таланту партизанского вождя и его отваге, Маркс подчеркивал, что Гарибальди — «герой Монтевидео и Рима»[440].
Революция 1848–1849 гг. в Италии была задушена при помощи австрийского и французского оружия. Победа контрреволюции в Австрии и во Франции дала возможность интервентам расправиться с очагами итальянской революции. Когда же европейская контрреволюция открыто перешла в наступление против итальянских республик, особенно ясно проявилась внутренняя слабость революционных сил Италии. Буржуазия проявляла колебания и нерешительность. Она относилась к крестьянству с недоверием, недооценивала его как одну из движущих сил революции; она не решилась связать борьбу за национальное объединение с аграрной революцией. Поэтому в большинстве итальянских государств крестьянство не поддержало революцию. Несмотря на свое поражение, революция 1848–1849 гг. в Италии имела большое значение в деле объединения страны. Гарибальди показал себя в этой революции одним из лучших руководителей борьбы за объединение Италии «снизу», за установление демократической республики.
