Джузеппе Гарибальди - Джузеппе Гарибальди. Мемуары
С большой искренностью и с пафосом Гарибальди рассказывает в своих «Мемуарах» о сражениях на полях Южной Америки, уделяя внимание мельчайшим подробностям. Говоря об этой тяжелой и продолжительной борьбе, Гарибальди пишет, что она велась «за народ — во имя чести, против тиранов»[426]. Великий итальянский патриот подчеркивает, что он гордится своим участием в течение нескольких лет в доблестной борьбе уругвайского народа[427].
Партизанский вождь особо гордится победами возглавляемого им Итальянского легиона[428]. Действительно, этот Легион не знал поражений. В труднейших условиях он всегда побеждал армию противника, которая намного превосходила его численностью и вооружением.
За битвами Гарибальди в Южной Америки следила вся революционная Италия. Его имя стало здесь самым популярным, и угнетенные народные массы ждали его как избавителя. Совершенно правильно отметил русский писатель С. М. Кравчинский (Степняк), что «американские походы подготовили не только Гарибальди для Италии, но и Италию для Гарибальди»[429]. Сам же Гарибальди рассматривал свои американские походы как подготовку сил к будущей борьбе за освобождение Италии.
Сражениями в Южной Америке заканчивается первый период деятельности Гарибальди; второй этап — его участие в революции 1848–1849 гг. в Италии. В середине 40-х годов в Италии начался новый подъем национально-освободительного движения. Движение все больше охватывало широчайшие общественные слои Италии — от либерального дворянства до революционных городских низов. Развитие капиталистических отношений вызвало активизацию политической борьбы со стороны буржуазии и обуржуазившегося дворянства, которые теперь больше, чем когда-либо, чувствовали, что феодальные порядки и раздробленность страны мешают ее дальнейшему экономическому росту.
К тому времени ненависть итальянцев к чужеземному владычеству достигает наивысшей степени. Как отмечал Ф. Энгельс, в течение 30-летнего владычества Австрия проводила в Италии терроризм осадного положения. Ее многочисленные шпионы и полицейские, разбросанные по всей стране, жестоко расправлялись с итальянскими патриотами. Погибали сотни лучших сынов итальянского народа. Но кровавый террор не мог остановить борьбу за свободу и независимость Италии. Наоборот, он способствовал превращению Италии в огнедышащий революционный вулкан.
В этих условиях правители некоторых итальянских государств, чтобы удержаться на своих тронах, вынуждены были прибегнуть к реформам. Первым в Италии начал проводить в своем государстве реформы папа Пий IX, занявший римский престол в июне 1846 г. Либеральный жест папы произвел сильное впечатление на итальянскую буржуазию и послужил толчком к усилению борьбы за реформы в других государствах Апеннинского полуострова. Энгельс иронически писал о реформах Пия IX, который по его выражению, играл тогда роль «первого буржуа Италии»:
«В Италии мы являемся свидетелями удивительного зрелища: человек, занимающий самое реакционное положение во всей Европе, представитель окаменевшей идеологии средневековья — римский папа — стал во главе либерального движения»[430].
Незначительные уступки Пия IX и других монархов были использованы умеренными либералами для того, чтобы внушить народу мысль, будто сами государи выступают за освобождение и объединение Италии. Массы жене довольствовались этими реформами. По всей Италии прокатилась волна демонстраций и стихийных выступлений городской бедноты и мелкой буржуазии.
Вести о событиях в Италии дошли до далекого Уругвая и застали Гарибальди в Монтевидео. Партизанский вождь вместе со своими сподвижниками из Итальянского легиона стал готовиться к отъезду на родину. Гарибальди вспоминал позже о своих чувствах в те дни:
«Мы вступили на путь исполнения нашего пламенного желания, обуревавшего нас всю жизнь. Свое славное оружие, защищавшее чужие страны, мы спешили предоставить в распоряжение всей родины… Наши сердца бились в нетерпеливом ожидании»[431].
К моменту отплытия Гарибальди из Уругвая, 15 апреля 1848 г., Италия, как и вся Европа, была охвачена вихрем революции. Точных сведений о положении в Италии Гарибальди не имел, но уже ставил перед собой вполне четкие и ясные задачи:
«содействовать восстанию там, где оно было в разгаре, и распространять его в тех местах, в которых его еще не было»[432].
Прибытие Гарибальди в Италию превратилось в настоящий народный праздник. Весть о его приезде быстро распространилась по всему полуострову. Казалось, что вся Италия знала в лицо героя. Всюду, где ни побывал Гарибальди, его радостно встречали, к нему беспрерывно подходили все новые и новые люди, пожимали руку и тепло обнимали. Но народный вождь спешил ринуться в бой. Он направился в Главную ставку пьемонтской армии к Карлу-Альберту — к тому самому королю, суд которого в 1834 г. приговорил его к смертной казни, — чтобы предложить ему свою шпагу «на служение делу Италии».
Нельзя без грусти читать те места воспоминаний народного героя, где он описывает, как стремился он из города в город — Геную, Милан, Ровербеллу, Турин, — чтобы договориться об организации волонтерских отрядов, а власти чинили ему в этом препятствия. Гарибальди считает, что эти люди «придерживались либерализма больше из страха перед народом, чем из внутреннего побуждения»[433].
С горечью рассказывает Гарибальди, что не лучше обстояло дело и в тех местах, где были созданы правительства, во главе которых стояли демократы, в частности в Тоскане; им также отряды Гарибальди казались «слишком революционной силой» и они старались от них избавиться. Гарибальди иронически пишет по этому поводу:
«Италия, оказывается, нуждалась не в бойцах, а в говорунах и торгашах… Чтобы перехитрить и усыпить народ, деспотизм передал на некоторое время бразды правления болтунам, зная почти наверняка, что эти попугаи расчистят путь ужаснейшей реакции…»[434]
Свою революционную страсть, полководческий талант Гарибальди особо проявил во время обороны Римской республики 1849 г.
Римскую республику все — и сторонники ее и враги — рассматривали как центр распространения республиканского правления по всей Италии. Поэтому для защиты Республики в Рим стекались демократы со всех концов страны, а для ее подавления объединилось все, что только было реакционного. Республика в Риме была провозглашена, когда европейская революция переживала уже период упадка. Во Франции была установлена жестокая диктатура генерала Кавеньяка, подавившего июньское восстание парижских рабочих; реакция поднимала голову в Германии и Австрии. И вот, когда в дакабре 1848 г. Луи Наполеон, будущий император Франции, был избран президентом, он решил организовать интервенцию против итальянской революции, боясь распространения революционного движения из Италии во Францию.
