Яков Кедми - Безнадежные войны
56
Глава правительства Беньямин Нетаньяху должен был посетить Россию. Это был важный визит с точки зрения как его общественного статуса, так его международного статуса и престижа государства Израиль. Как обычно, мы подготовили материалы к визиту и переслали в канцелярию премьер-министра. Подготовили также, как и принято в официальных визитах главы правительства, брошюру на русском языке и о самом премьер-министре Нетаньяху. Нашу часть визита мы подготовили, как это делали всегда.
Тем временем истерия в Израиле по поводу «русской мафии» и «русской преступности» приняла чудовищные размеры. Если о ком-либо ходили сплетни, слухи или намеки полиции о его якобы возможных связях с мафией, канцелярия премьера делала все, чтобы избежать любого, даже случайного, присутствия этого человека в местах, где появлялся Беньямин Нетаньяху. Их имена вычеркивались из списков приглашенных, и иногда доходило до угроз, что если тот или иной человек будет присутствовать, премьер-министр просто не придет. Нетаньяху, конечно, не был в курсе всего этого. Это была политика Бюро премьер-министра, а вернее, Авигдора Либермана, гендиректора канцелярии премьера, который полностью управлял Бюро через начальницу Бюро Рухаму Аврахам, беспрекословно и слепо подчинявшуюся Либерману. Либерман был очень озабочен престижем своего начальника, да и своим тоже. Особенно в свете довольно грубых намеков о его якобы связях с русской преступностью, которые начали распространять его политические противники. Эти слухи были не лишены расистского оттенка. Гротескная картинка Либермана, несомненно, сыграла свою роль в наведении страха на население, преувеличенно приписывая ему все отрицательные качества и обвиняя его во всех смертных грехах. Я не раз говорил, в том числе и журналистам, что израильские средства информации ненавидят Либермана и провоцируют к нему ненависть израильского общества. Либерман, вероятно, опасался, что его обвинят в том, что это он связывает главу правительства с представителями преступного мира и мафией. Я был не согласен с такого рода подходом. Насколько мог, пытался вмешиваться, неуклонно повторяя, что это неверно ни по сути дела, ни с точки зрения фактов, ни с моральной точки зрения, но безрезультатно.
Один из кульминационных моментов случился во время визита Нетаньяху в Москву. Мэр Москвы Юрий Лужков устроил прием в честь премьер-министра Израиля в одном из фешенебельных ресторанов Москвы – «Метрополе». На прием был приглашен весь цвет московского общества и виднейшие представители московского еврейства, в том числе Иосиф Кобзон, очень популярный еврейский певец, близкий к Лужкову и один из активнейших борцов против антисемитизма. И в советский период он неоднократно выступал, исполняя еврейские песни и мелодии, к неудовольствию властей. И тут произошла поистине позорная сцена.
Началась эта история еще при Шимоне Пересе, когда он был главой правительства. Как-то я сидел по служебным делам у друзей в Моссаде. Во время нашей беседы раздался звонок из посольства России. Звонил представитель СВР в Израиле, аккредитованный при посольстве России. Он рассказал, что некоторое время назад в аэропорту Бен-Гурион был арестован Иосиф Кобзон, прибывший в Израиль на гастроли, и его собираются выслать обратно в Россию. Друзья из Моссада попросили меня помочь. Тут же по спецсвязи я позвонил в бюро премьер-министра и попросил срочно переговорить с ним. Мне ответили, что он на совещании и у него нет возможности выйти. Тогда я попросил передать ему срочно записку от меня и указать в ней, что Иосиф Кобзон арестован в аэропорту, и если его немедленно не освободят, то это приведет к межгосударственным осложнениям и большому позору государства Израиль. Через двадцать минут мне сообщили из бюро Переса, что он получил мою записку и дал указание немедленно освободить Кобзона и разрешить ему въезд в страну. При дальнейшей проверке я выяснил, что консул Израиля в Москве, хороший парень, временно перешедший в МИД из Службы безопасности, выдал Кобзону въездную визу в Израиль для выступлений с концертами. К копии визы, высланной в Израиль, он приложил свой отчет, в котором указал, что в некоторых средствах информации появляются статьи, обвиняющие Кобзона в связях с мафией. Несмотря на это, он выдал ему визу, не видя причины для отказа. Но Батья Кармон, начальник отдела виз Министерства внутренних дел, прочитав отчет, не думая и не понимая и не разбираясь, о чем и о ком идет речь, дала указание арестовать Кобзона и выслать из страны. Тогда этот инцидент уладили, благодаря вмешательству главы правительства Шимона Переса. Но если бы этот случай произошел, не дай бог, во время Нетаньяху – Либермана, вряд ли бы они осмелились вмешаться.
Во время приема в «Метрополе» я заметил странную суету в зале. Кобзон подошел ко мне и дрожащим голосом, со слезами на глазах, сказал, что ему от имени израильской делегации запретили петь. Я спросил его, кто ему запретил, и он указал на стоящую в стороне работницу посольства. Я направился к ней, и она, заметив, что я взбешен, тут же сообразила, в чем дело, и, заикаясь, начала оправдываться: «Это не я. Я, я, я, я, я не знаю ничего. Я только выполнила указание посла». Я подошел к послу, которая сидела возле Либермана, и спросил ее, что происходит с Кобзоном. Прежде чем она успела ответить, Либерман сказал мне: «Не вмешивайся. Оставь это в покое». Я раздраженно ответил: «Нечего оставлять в покое. Сейчас разразится скандал. Вам нельзя было так поступать». И тут я заметил, что Лужков пытается обратиться к Нетаньяху. «Вот видишь, – сказал я Либерману, – уже начинается». Либерман съежился, как будто бы спрятался в ракушку. И не только он. Вдруг все оказались ни при чем, и никто ничего не знает.
Я поспешил к Лужкову и Нетаньяху, который спросил меня: «Что случилось? Почему он злится?» Я сказал Нетаньяху, что все уже улажено. Потом обратился к Лужкову, сказал, что из-за непонимания вышло маленькое недоразумение, что все улажено и нет смысла беспокоить главу правительства, и Кобзон начнет выступление через несколько минут. После этого я подошел к Кобзону и искренне извинился перед ним. Я сказал ему, что он может петь сколько угодно и что никто ему ничего не запретит. И что мы действительно относимся к нему с уважением и почтением. Впоследствии было еще несколько разного рода недоразумений. Но этот случай был самым обидным, в нем государство Израиль, вплоть до самого высшего руководства, проявилось во всей глупости, тупости и невежестве. Но Нетаньяху никак не был замешан во всем этом. Я уверен, что, если бы я обратился к нему, он бы дал немедленно указание не допустить такого развития событий.
