Яков Кедми - Безнадежные войны
Однако вскоре произошел еще более постыдный инцидент на приеме в честь премьер-министра Израиля, который дал глава правительства России Виктор Черномырдин. Прием должен был начаться в шесть вечера. За двадцать минут до начала все, включая российскую охрану, стояли возле гостиницы, поджидая чету Нетаньяху. Прошло пять минут, десять минут, а супруги Нетаньяху не появляются. Из Дома приемов позвонили мне, спрашивая, почему премьер-министр Нетаньяху еще не приехал? Я подошел к нашей охране выяснить, где глава правительства. Один из наших охранников сухо и стараясь не рассмеяться промолвил: «Сарра делает джоггинг, и, пока она его не закончит, мы не выедем». Я был потрясен. Капризы жены премьер-министра должны быть причиной дипломатического конфликта? Опять мне позвонили из окружения Черномырдина и в истерике сказали, что председатель правительства оскорблен и собирается уезжать. Я попросил его удержать всеми правдами и неправдами и сказал, что мы уже выезжаем. Я знал, что российская охрана сообщает о поездке и окружение Черномырдина знает лучше, находимся ли мы в дороге или нет, и не только это. Почти в шесть тридцать, через полчаса после начала приема, мы наконец выехали. Стремительно промчавшись по улицам, подъехали к Дому приемов и вошли в зал. В зале был весь цвет российской власти и общественности, а также еврейства России. Опоздание было позором и оскорблением на глазах у всех, но, что делать, это наш глава правительства и так он представляет нашу страну.
Но я не ожидал, что предстоит еще большее унижение. Ко мне подошел советник главы правительства по делам диаспоры, который, в сущности, исполнял обязанности личного секретаря супруги премьер-министра и прошептал мне, что ко мне есть личная просьба главы правительства: он хочет, чтобы председатель правительства России упомянул также и Сарру Нетаньяху в своем приветствии. Скрипнув зубами, я направился к Черномырдину. После того как он обратился ко мне по имени, я позволил себе обратиться к нему по имени-отчеству: «Виктор Степанович. У меня к вам очень необычная и странная просьба. И мне правда стыдно, но вы должны понять меня. Беньямин Нетаньяху убедительно просит вас упомянуть его супругу, Сарру Нетаньяху, в вашей речи». Черномырдин посмотрел на меня, как будто он не верит своим ушам. «Что? Это же вопреки протоколу. Таких вещей не делают!» Но я снова обратился к нему: «Я это знаю. Вы абсолютно правы. Но давайте будем превыше этого. Мы собираемся восстановить отношения между нашими странами после долгого и трудного периода. Мы высоко ценим все, что вы лично делаете для этого. Но даже если эта просьба неоправданна и противоречит протоколу, нам не нужны лишние скандалы. Будьте выше этого». Черномырдин бросил с презрением: «Какой же он мужчина? Тряпка! Как он ей такое позволяет?» Я сказал ему: «Он воспитывался в Соединенных Штатах. Это не то воспитание, к которому мы привыкли. Оставьте это. Я очень вас прошу». Черномырдин тяжело вздохнул и процедил сквозь зубы: «Хорошо. Я это сделаю». Сгорая от стыда, я вернулся на место, думая про себя, что в глазах этих людей, которые сегодня правят моей страной, весь мир подобен Центральному комитету партии Ликуд, истерически скандирующему вопли: «Да здравствует Сарра!» Люди бюро главы правительства ожидали, дрожа от страха, сигнала от меня. Я их успокоил, показав, что все в порядке. В ходе своей речи Черномырдин взглянул на меня, чуть заметно улыбнулся и упомянул Сарру Нетаньяху. Так был предотвращен дипломатический конфликт между двумя странами, причинами которого были капризы разбалованной супруги и личная слабость человека, занимающего пост главы правительства Израиля.
В общем, это был ординарный визит. На обратном пути, как всегда, Еврейское Агентство организовало полет новоприбывших в самолете главы правительства. И никого не интересовало, сколько это стоило лишних денег и сколько дополнительных часов провели эти измотанные люди с детьми в ожидании полета в Израиль в самолете главы правительства. Главное, чтобы все получили свою рекламу. Глава правительства на своем самолете привозит новоприбывших в Израиль, и, когда он беседует с некоторыми из них во время полета, руководители Еврейского Агентства лезут сфотографироваться рядом с ним, и все довольны. Эфраим Кишон и Салах Шабати с пониманием и восхищением грустно улыбаются.
Через несколько месяцев после этого визита я побывал по рабочим делам в Санкт-Петербурге. Во время одной из встреч губернатор города отозвал меня в сторону: «Я не понимаю. Был ваш премьер-министр, надавал гору обещаний. И ничего, даже одного обещания не выполнил. Мы знакомы с визитами других глав правительств и с их обещаниями. Но чтобы ни одно обещание не было выполнено, такого еще не было. Вам не стыдно?» Я пообещал ему заняться этим и все проверить, отлично сознавая, что делать нечего. Такова была новая политическая культура руководства Израиля.
57
Одной из проблем, которой мне пришлось заниматься, была помощь России Ирану в создании ядерного оружия и ракет. Согласно определению функций «Натива», это не входит в нашу компетенцию. Я был в курсе проблематики создания ядерного оружия Ираном только на основании открытых и секретных материалов, которые поступали ко мне. За мою довольно сложную жизнь я познакомился с историей создания ядерного оружия Ираном, и у меня сложилось четкое мнение о режиме, правящем Ираном, и его устремлениях. Я считаю, как и некоторые другие, что создание ядерного и ракетного оружия были определены как стратегические цели Ирана, вне связи с тем, какой режим правит в Иране. Эта тема была поставлена на повестку дня еще во времена шаха, исходя из стратегической оценки угроз Ирану и ситуации в регионе и во всем мире. В процессе выработки этой стратегии Израиль был стратегическим партнером Ирана, прежде всего в области ракетостроения.
Эта проблема была приоритетной во время второго визита Рабина в Россию и, по сути дела, являлась причиной этого визита. Я не вмешивался в эту проблему и не высказывал никакого своего отношения к ней. Но на протяжении 1997 года эта проблема приняла новые и опасные для российско-израильских отношений формы. Неувязки и ухудшение отношений между странами могли оказать серьезное влияние на деятельность «Натива» в России. В качестве руководителя «Натива» я считал необходимым выработать формы и цели нашей работы с Россией в свете новых элементов в наших отношениях, поскольку это могло повлиять как на положение евреев в России, так и на их выезд в Израиль. Инициаторами нового подхода к России были бригадные генералы из Разведуправления Генштаба Яков Амидрор и Амос Гильад, оба бывшие начальниками аналитического отдела в Разведуправлении. На одном из обсуждений я услышал из уст Гильада заявление, которое меня удивило. Он утверждал, что Россия видит в Иране своего основного стратегического партнера на Ближнем Востоке и поэтому предоставляет Ирану технологии ядерного оружия и ракет дальнего радиуса действия. Я не выдержал и сказал, что только полный невежда может утверждать подобное. На мой вопрос, почему Россия заинтересована в этом, я услышал еще более нелепый ответ. Якобы Россия вооружает Иран ядерными технологиями, опасаясь влияния Ирана на мусульманское население России и его возможности привести к волнениям среди них. Я сказал, что это абсурд и глупость, и спросил, есть ли какие-либо сведения о попытках Ирана вести в России подрывную деятельность, особенно среди мусульман. Никто ничего не мог сказать по этому поводу. Я понял, что, как обычно у нас, выработали концепцию, без всякой попытки обосновать ее на основе фактов и серьезном профессиональном анализе.
