KnigaRead.com/

Александр Бек - День командира дивизии

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Бек, "День командира дивизии" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

16.00. Белобородов зовет Витевского, берет у него черную твердую папку, раскрывает и смотрит на карту. Там красными стрелами нанесено продвижение полков и батальонов. Некоторые линии пришлось стереть резинкой - от них на карте сохранился слегка вдавленный розоватый след, - здесь атакующие части отошли. Другие стрелки остались короткими - уже в течение часа или двух по проводам, идущим оттуда, сообщают: "На старом месте. Положение прежнее", и нет ни одного донесения, которое позволило бы удлинить хотя бы на миллиметр замершие красные линии.

- Эх, - произносит Белобородов, - все просят помощи. А мы с тобой, Витевский, ни разу не просили. И не будем!

Генерал поднимает голову. Лицо спокойно, глаза ясны, он улыбается. Ему - командиру 9-й гвардейской - есть чем гордиться, есть о чем вспомнить.

- Что же, - продолжает он, - сообщи штабу армии обстановку. И добавь... - Белобородов подмигивает: - И добавь: начинаем второй тур. Понятно?

- Понятно, товарищ генерал...

- Иди обедай. Мы тут тоже перед новыми делами немного подзаправимся... И как только пообедаю, давай мне сюда подполковника Суханова и этого... лейтенанта-сорвиголова... Сидельникова! За Сухановым сейчас же пошли мою машину.

- Есть, товарищ генерал.

16.05. Белобородов идет вместе с Витевским к двери, отворяет ее и кричит:

- Власов!

Потом вдруг другим тоном спрашивает:

- А это кто? Откуда вы?

- От комиссара дивизии, полкового комиссара Бронникова, товарищ генерал.

- Что-нибудь сногсшибательное?

В голосе Белобородова звучит тревога.

- Нет, товарищ генерал, ничего такого...

- А почему не по телефону?

- Там телефона нет... Товарищ комиссар сейчас в лесу с разведчиками. Допрашивают там пленного унтер-офицера.

- Раздобыли "языка"? Молодчина Родионыч.

- Товарищ комиссар приказал передать, что будет здесь к семнадцати часам вместе с капитаном Родионовым.

- Вот это кстати! Вот это вовремя!

- Разрешите идти, товарищ генерал?

Белобородов весело кричит:

- Накормите его! Двойную порцию ему! Власов, где ты пропал со щами?

16.20. Обедаем. Я говорю:

- Какое у вас странное отчество: Павлантьевич...

- Эх, - отвечает генерал. - Мой отец и сам толком не знал, как его зовут: Паладий, Евлампий, Аполантий... Рылся всю жизнь в земле, так и умер темным! Сейчас оглянешься - и страшно: как были задавлены люди, как были обделены всем, что достойно человека. О самом лучшем, о высшем счастье даже не подозревали...

Еще в первую встречу Белобородов рассказал мне, правда, очень кратко, историю своей жизни. Я уже знал, что он окончил четырехклассную сельскую школу, что в 1919 году, шестнадцатилетним подростком, пошел в партизанский отряд, в 1923-м добровольно вновь вступил в Красную Армию и, прослужив год красноармейцем, был послан в пехотную школу. "Недавно по дороге на фронт, - рассказывал он, - я вышел из поезда в Горьком. В тысяча девятьсот двадцать шестом году я уехал оттуда на Дальний Восток командиром взвода, а возвращался пятнадцать лет спустя командиром дивизии".

Я спрашиваю генерала:

- А что же, по-вашему, самое лучшее?

Он отвечает не задумываясь.

- Творчество.

- Творчество? На войне?

- Странно? Мне самому иногда странно. Задумаешься и содрогнешься: какой ужас - война. Никогда не забуду одной жуткой минуты. Это было в бою во время конфликта на Китайско-Восточной железной дороге. Лежал боец и мокрыми красными руками запихивал кишки в живот, разорванный осколком. Это видение преследовало меня целые годы! А сколько теперь этой жути! А это? (Белобородов обвел вокруг себя рукой, указывая на диван, на голые железные прутья кровати, на забытую сломанную куклу, на всю комнату, покинутую какой-то семьей.) Это разве не страшно? И все-таки я никогда не знал такого подъема, никогда не работал с таким увлечением, как теперь. На днях я получил телеграмму от жены. Она поздравляла меня сразу с тремя радостями: с тем, что дивизия стала гвардейской; с тем, что я получил звание генерал-майора, и с тем, что на свет появился наш третий ребенок. Жена у меня чудесный человек, по образованию педагог. Я до сих пор влюблен в нее, но, когда прочел телеграмму, вспомнил, что последний раз послал ей открытку полтора месяца тому назад. Дело так увлекает, что забываешь обо всем... Думаешь, думаешь - и вдруг сверкнет идея. И примериваешь, сомневаешься...

- Сомневаешься? - переспросил я.

- Еще как! Поставить задачу, отдать приказ - это не просто. Иногда измучаешься, пока найдешь решение. А ведь бывает, что надо решать мгновенно. И за одну минуту столько переживешь, будто вихрь через тебя пронесся. Ошибешься - людей погубишь, соседей подведешь, весь фронт может колебнуться из-за твоей ошибки. А ведь какой фронт - Москва сзади! Возьми, например, сейчас. Что делать? Может быть, послать резерв к Засмолину, чтобы отбросить противника, который взял инициативу в Рождествено и прорывается сюда? Нет! Если пойти на это, значит, уже не я командир, а противник мною командует, навязывает мне свою волю. А сегодня мы должны переломить его! Сегодня мы должны погнать его назад, погнать по нашей воле! Ты знаешь обстановку, противник здесь крепко держится. И надо искать решение. Где оно?

- Но мне кажется, Афанасий Павлантьевич, что у вас как будто есть решение.

- Да, наклевывается. Но надо еще взвесить, потолковать с людьми, проверить и только потом сказать: "Да, так!" Но знаешь, что помогает?

- Что?

- Ненависть!

Он произнес это слово, и его лицо, которое я знал хмурым и веселым, добрым и разгневанным, на миг стало беспощадным.

Я смотрел на его широко раздавшееся лицо - лицо "иркутской породы", и мне стало радостно и жутко. Ведь сейчас, во время негромкой беседы за столом, в этом лице промелькнуло лишь слабое, отдаленное отражение беспощадности, что в нем живет.

- Не знаю, - продолжал Белобородов, - мог ли бы я яростнее ненавидеть, если бы физически боролся один на один с бандитом, который хочет ножом перерезать мне горло! А поговорите с народом - о, как растет ненависть! Фашисты готовили нам все такое, что даже жизнь моего отца серая, скудная жизнь придавленного человека - показалась бы невероятно радостной. Но не вышло, горло они нам не перережут! Они уже начинают уяснять и скоро завопят от ужаса, когда с нашей помощью окончательно поймут, какая сила Советская страна!

Генерал говорит, я слушаю с волнением.

Казалось бы, мысли, высказанные им, не новы и, быть может, на бумаге выглядят давно известными, много раз прочитанными, но у него они накалены страстью, окрашены чем-то глубоко личным, идущим от самого сердца.

Я слушаю, и мне вдруг становится яснее, почему ни одно государство не выдержало бы ударов, которые пришлись на нашу долю.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*