Дэвид Маккаллоу - Братья Райт. Люди, которые научили мир летать
Из всех, кому было суждено войти в жизнь братьев, мало кто был так для них ценен и никто так не раздражал их сестру Кэтрин.
В свою вторую экспедицию в Китти Хок Уилбур и Орвилл отправились вдвоем на поезде вечером в воскресенье 7 июля 1901 года. Условия, в которых им предстояло прожить следующие нескольких недель, оказались таковы, что все трудности их предыдущей экспедиции стали казаться легкими неудобствами.
Они прибыли в Элизабет-сити сразу после одного из сильнейших в истории ураганов, во время которого скорость ветра достигала 150 километров в час. Прошло двое суток, прежде чем они смогли отплыть в Китти Хок.
Переночевав в доме Тэйтов, где им пришлось делить самую неудобную в жизни обоих кровать, они отправились к подножию холмов Килл-Девил-Хиллз, где под моросящим весь день дождем начали обустраивать свой лагерь. Бо́льшая часть времени ушла на то, чтобы ввинтить в землю трубу, которая должна была служить колодцем. Других источников питьевой воды в радиусе нескольких километров не было.
Объяснил братьям, как добыть «хорошую воду», Билл Тэйт, и он же договорился с владельцами земли на Килл-Девил-Хиллз, чтобы те разрешили разбить здесь лагерь.
Для нового огромного планера нужен был соответствующий ангар. Орвилл с гордостью описывал то, что они построили, как «грандиозное сооружение с навесами на обоих концах, или, иными словами, с большими дверями, подвешенными сверху. Мы их распахиваем и подставляем подпорки». Материалом послужили сосновые доски, доставленные из Элизабет-сити. Длинный прочный ангар имел размеры 4,9 на 7,6 метра и высоту 1,8 метра. Многие посчитали бы такое строительство само по себе значительным достижением, а братья справились с ним за очень короткое время.
Затем, когда они уже были готовы начать работу над планером, на них обрушилась напасть, которую они никогда ранее не испытывали и масштабы которой не могли себе даже представить.
Среди людей, постоянно посещавших Нэгс-Хед летом, существовало поверье, что массовое нашествие печально знаменитых москитов Внешних отмелей случается лишь раз в 10–12 лет. 18 июля неожиданно выяснилось, что 1901-й оказался одним из таких годов. Как писал Орвилл, москиты появились «в форме огромного облака, почти закрывшего солнце». Он рассказывал Кэтрин, что это было самое страшное переживание в его жизни. Мучения, которые он испытал, когда болел тифом, были «ничем» по сравнению с нашествием москитов. От них было негде укрыться.
«Песок, трава, холмы и все кругом было покрыто ими. Они кусали нас через нижнее белье и носки. На моем теле вздулись волдыри размером с куриное яйцо. Мы попытались спрятаться от них в кроватях, это было в самом начале шестого… Мы поставили свои койки под навесы и завернулись в одеяла, высунув наружу только носы. Таким образом мы пытались оставить им как можно меньше поверхности для укусов».
До сих пор ветер дул со скоростью 32 километров в час. Теперь он совершенно стих, а летняя жара лишь набирала силу.
«Лежать под одеялом было невыносимо. Пот тек с нас ручьями. Мы чуть-чуть раскрылись, и на нас обрушились огромные полчища москитов. Мы отчаянно и напрасно замахали руками и опять полезли под одеяла. Кошмар! Кошмар!»
Утро принесло небольшое облегчение. Сначала братья попытались взяться за работу, но были вынуждены отступить под неистовыми атаками насекомых. К ночи они начали готовиться заранее, закрепив над койками рамы с противомоскитными сетками. Затем они передвинули койки на 6–9 метров от палатки, заползли под сетки и снова укрылись одеялами. Ничего не помогало. Наступившей ночью им пришлось пережить такие мучения, что Орвилл сказал: утром уезжаем домой.
Однако к утру к ним вернулась их обычная решимость. Дьявольских москитов стало заметно меньше, и в последующие дни их количество все сокращалось. Но пережитые муки братья не забыли никогда.
Случилось так, что один из двоих помощников, о присутствии которых при экспериментах просил Октав Шанют, приехал как раз тогда, когда началось нашествие москитов, и потому разделил с братьями их мучения. Это был Эдвард Хаффэйкер из Чаки-Сити, штат Теннесси, бывший сотрудник Смитсоновского института и автор изданной институтом брошюры «В планирующем полете» (On Soaring Flight). В качестве протеже Шанюта он привез с собой разобранный планер собственной конструкции, который построил на средства своего покровителя. Поначалу он показался Уилбуру и Орвиллу удачным пополнением.
Второй человек, которому предстояло присоединиться к группе, молодой Джордж Александер Спрэтт из Коатсвилла, Пенсильвания, не имел за спиной опыта подобной работы. Шанют объяснил, что он имеет медицинскую подготовку и это может пригодиться, но Спрэтт оставил свои медицинские амбиции несколько лет назад, завершив учебу на медицинском факультете. Единственным, что могло объяснять его участие в проекте, было то, что он всю жизнь мечтал о полетах. И это было абсолютной правдой. Он прибыл в последние дни комариной осады.
Теперь в ангаре-мастерской на Килл-Девил-Хиллз должны были размещаться все четверо. Исполнявший обязанности шеф-повара Орвилл оборудовал в углу кухню, в которой установил газовую горелку, изготовленную из металлической бочки, и полки с продуктами – пекарным порошком, кофе, консервированными помидорами, черносливом. Сливочное масло, яйца, бекон и арбузы приходилось носить из Китти Хок.
Хаффэйкер восхищался «технической оснащенностью» братьев, но раздражал их все больше, поскольку был ленив и не выполнял таких необходимых обязанностей, как мытье посуды. Кроме того, он имел склонность пользоваться чужими личными вещами, не утруждая себя обязанностью попросить разрешение. Кроме того, Хаффэйкер надоедал сыновьям епископа Райта разговорами о том, что главной целью его жизни является «воспитание характера», а не тяжелая работа. Чем больше они узнавали об аппарате, который он сконструировал и планировал испытать (чего так и не сделал), тем чаще думали, что это шутка.
Спрэтт, напротив, помогал чем мог и был отличным компаньоном.
Наконец 27 июля планер был готов, и начались эксперименты. Был ясный день, скорость ветра на холмах Килл-Девил-Хиллз составляла около 21 километра в час. Кроме Хаффэйкера и Спрэтта присутствовали готовые прийти на помощь Билл Тэйт и его сводный брат Дэн.
Все полеты должен был выполнять Уилбур. Когда они готовились к первому запуску аппарата против ветра, Орвилл и Спрэтт встали у концов крыльев. Все были полны ожиданий.
Но, едва поднявшись в воздух, планер клюнул носом и упал в нескольких метрах от места взлета. Уилбур вроде бы выдвинулся слишком сильно вперед. Во время второй попытки он сдвинулся назад, но и это не принесло результата. Наконец после нескольких неудачных попыток он сдвинулся почти на 30 сантиметров назад и пролетел почти 100 метров.
Все присутствующие, за исключением Уилбура и Орвилла, расценили этот полет как грандиозный успех. Для братьев же он стал разочарованием. Аппарат работал не так, как ожидалось, а, в сущности, так же, как его прошлогодний предшественник. Уилбуру приходилось использовать всю силу руля высоты, чтобы не дать ему врезаться в землю или забраться слишком высоко, потеряв скорость. Что-то было сделано «в корне неверно».
Во время следующего полета в тот же день планер поднимался все выше и выше, пока не потерял скорость и не завис. После этого могло произойти сваливание, погубившее Отто Лилиенталя. Среагировав на крик Орвилла, Уилбур повернул руль до конца, и лишь тогда аппарат начал медленно опускаться, почти идеально выдерживая горизонтальное положение, и приземлился без поломок и повреждений.
Уилбур взлетел снова. А потом снова. Он совершил несколько полетов и всякий раз с одинаковым результатом. Во время одного из них машину даже начало сносить назад.
«Настройки аппарата далеки от нужных», – объяснял Орвилл Кэтрин в письме. Кривизна крыльев от передней до задней кромки была слишком велика, и ее надо было уменьшить. Именно это волновало братьев больше всего – идеальный изгиб профиля крыла, потому что именно он создавал подъемную силу, превышающую силу тяжести. Главная проблема заключалась в том, что они исходили из соотношения, которое рекомендовал Лилиенталь, – около 1 к 12, в то время как у прошлогоднего планера, аппарата № 1, братья использовали соотношение 1 к 22.
Они прервали полеты на несколько дней с целью переделать крылья, уплощив их, чтобы они были такими же, как крылья 1900 года. И это дало превосходные результаты, что подтверждают фотографии Уилбура, парящего в небе именно так, как было задумано. Сам он писал: «Аппарат с новым изгибом крыльев всегда превосходно реагировал на малейшие движения руля. Пилот может сделать так, что планер будет почти скользить над землей, огибая неровности поверхности, или же может поднять его почти на уровень точки старта и, пройдя высоко над подножием холма, совершить плавную посадку».
