Бранислав Ятич - Шаляпин против Эйфелевой башни
И вот перед нами книга певца, действующего оперного артиста. Высокообразованный, пытливый, думающий артист, а не музыковед – теоретик или историк театра. Хотя и на эти звания он теперь может претендовать. Как четко, логично мыслит Ятич! Среди певческой братии это редкое явление. Я могу это утверждать, так как пять десятков лет проработал с певцами (уровень – от самодеятельных и студентов до выдающихся певцов – артистов своей страны).
В этом ряду, конечно же, первой стоит книга самого Ф. И. Шаляпина «Маска и душа». Здесь же – умная книга Евгения Нестеренко (кстати, одного из учителей Бранислава Ятича). Владислав Пьявко темпераментно, живо рассказывает в своей книге об образах, созданных им в замечательных постановках Большого театра недавней поры. Знаю принципиальную книгу с жестким названием «Моя позиция» выдающегося немецкого артиста Петера Шрайера. Изданы посмертно записки замечательной русской певицы Веры
Михайловны Фирсовой, где она рассказывает о непрестанных поисках в своей работе над партиями-ролями. И таящиеся в архивах его семьи записи большого Артиста – мыслителя, тихого, мудрого философа-Берендея, певца-ангела (так я его себе представляю), – неповторимого Ивана Семеновича Козловского. Вот где непочатый кладезь для исследователя творчества этого выдающегося Артиста…
Да, многие певцы пишут и издают свои сочинения, но книги, подобной той, что написал сербский певец Бранислав Ятич, пожалуй, еще не появлялось. Что стоит, например, только предпринятый автором разбор фрагмента квартета из оперы Верди «Риголетто». Диву даешься: «А зачем это надо?» А вот надо! Ему и нам. Может быть, в этом маленьком отрывке читателю откроется то, о чем он раньше и не думал. И это – урок. Это школа, видимо, идущая от Шаляпина. Мы знаем, что Федор Иванович знал все оперы, в которых он пел, наизусть. И как его раздражали нерадивые, не знающие толком даже своих партий партнеры! (Невольно я вспоминаю здесь Г. П. Вишневскую, не терпящую нерадивости на сцене). Шаляпин – редкий самородок своей земли, могучий талант. Но он был и великий ученик. Его окружение (а его тянуло к тем, у кого он мог научиться) влияло на него, воспитывало и растило из него великого Артиста! Это еще раз усваиваешь, когда читаешь книгу Ятича. Хочется вспомнить некоторых известных художников, высказывавшихся о Шаляпине. Станиславский не раз говорил, что выстраивая свою систему, он опирался на опыт Шаляпина. Балетмейстер В. Ф. Лопухов писал: «… он оказал огромное влияние на развитие хореографического искусства ХХ века, фактически став учителем правды в музыкальном театре, учителем жеста, позы, ощущения музыки в каждом движении».
Джакомо Лаури-Вольпи в своей книге «Вокальные параллели» котирует Шаляпина в ряду с Марией Калласс и самим собой, вне всяких параллелей, то есть уникальным и неповторимым артистом. Но одна невольная параллель в связи с книгой Ятича возникла в моем сознании. В третьей части книги автор выразил всю суть ее: Шаляпин своим могучим талантом и творчеством взорвал современный ему мир оперного театра. И возникает мысль о Михаиле Фокине и его книге «Против течения».
И еще: о Браниславе Ятиче как о певце. Нетрудно догадаться, что о Шаляпине пишет бас. Я слушал записи этого замечательного певца. Настоящий, полнозвучный, несомненный бас. А это становится все более редким явлением. Ятич замечательно поет русскую музыку, оперную и камерную: красивое, наполненное во всех регистрах звучание, осмысленное слово, фразировка, легато, строгий стиль, вкус. И, конечно же, слушая этого певца, понимаешь истоки его искусства – помимо своих, реальных, главным учителем для него стал Шаляпин.
И наконец: в той же третьей части («Против Эйфелевой башни») Ятич, говоря о своей попытке реконструировать художественный метод Шаляпина, его эстетические и этические (подчеркнуто мною – К. К.) позиции в контексте современных тенденций оперного искусства, замечает, что «Шаляпин выступает как мыслитель, чутко ощущавший пульс своего времени и предчувствовавший губительность идеологии потребительского общества и коммерциализации всех сфер жизни. Оперное искусство в этих условиях снова изолируется от самой сути и существа оперы и попадает в зависимость от законов бизнеса, где единственное мерило успеха – прибыль. В мире, где отклонения от моральных и духовных норм (извращения морального и духовного свойства) приобретают опасный масштаб, роль оперы постепенно сводится к одному из „видов” глобальной индустрии развлечений». Впечатляет то, с какой силой Шаляпин осознавал неотделимость проблем оперного искусства (и искусства вообще) от общих проблем современной цивилизации. Он был уверен, что от их решения зависит судьба и мира, и искусства…»
Я уверен, что, перечитав эту авторскую цитату, мы поймем ее пафосную значимость. Особенно у нас, в России, где пел великий артист Шаляпин. В ведущем театре страны, где он творил потрясающие всей силой своего реалистического классического искусства образы, порушены его заветы, традиции, пожалуй, самого передового оперного дома.
Запад постепенно отходит от модных тенденций «осовременивания» этого вида театрального искусства, от попыток все опошлить, унизить до серой обыденности, где все прекрасное – музыка, великие либретто – уничтожено. Творец произведения – композитор, его партитура – не есть закон для теперешних «творцов» спектакля. Власть узурпирована режиссерами, которые не считают нужным знать музыку, текст. И, как писал еще В. А. Теляковский, «у которых подчас капризная и неосновательная фантазия». Не премину привести еще одну запись из Дневников этого выдающегося деятеля русского театра: «Эти проводники нового направления искусства проводят и новые идеи морали и нравственности. Прошлое для них не существует, работа поколений – корни дуба им не нужны, они хотят лишь жрать желуди». Действие на сцене идет перпендикулярно музыке. Историчность, эпоха, ее образы, облик, ее реалии не принимаются в расчет. Режиссер «ставит» себя, а не партитуру: «Я так вижу – вот закон».
И по этому закону, увы, живет сейчас опера во многих театрах России. И если там, за границей, ощущается тенденция возврата к истокам, истине, то мы у себя погружаемся все более и более в грязь пошлости. Лишая тем самым народ красоты, сказки, если хотите, истории, наконец! Уверен, Федор Иванович не приветствовал бы торжества лозунга нынешних лидеров оперного дела: «Традиции – это детская болезнь, от которой надо избавляться…» (передаю смысл высказываний).
Прочитав книгу Ятича, Вы почувствуете, Читатель, что надежда есть. Что оперное искусство, титаном которого стал великий Шаляпин, будет жить, что уйдет «бесовщина», что правда искусства восторжествует.
