Арсений Замостьянов - Гений войны Суворов. «Наука побеждать»
Это стихи о народном генерале, о солдате и богомольце, каким он остался в памяти народа. Схожие мотивы мы встречаем в стихотворении А.С. Цурикова «Дедушка Суворов», ведущем свою генеалогию от солдатских песен В.А. Жуковского. Эти стихи высоко ценил архимандрит Леонид (Кавелин), настоятель Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря, в прошлом — офицер. Это стихотворение, понятное и взрослым, и детям, так и просится в хрестоматию. Однако его не публиковали уже около ста лет, да и последние дореволюционные публикации грешили несуразными опечатками. А это бодрое, простое, как походный марш, стихотворение, право, заслуживает прочтения… Поэтому мы приводим полный вариант «Дедушки Суворова»:
Расскажи-ка, дядя, нам,
Добрым русским молодцам,
Как наш дедушка Суворов,
Ростом мал, душой удал,
Безо всяких разговоров
Бил поганых наповал.
Вспомни нам про те походы,
Где от старца воеводы
Пал навеки басурман;
Где суворовские брани
Утвердили наши грани,
К пользе братьев христиан.
Братцы! Дело не в безделье,
Не в гордыне, не в похмелье;
Дар победы — Божий дар!
Надо Богу помолиться,
Надо сердцем отрезвиться,
Чтоб врагу нанесть удар.
Сила войска не в громадах,
Не в воинственных нарядах,
Сила в духе и в сердцах!
Тысяч двадцать пять, не больше,
В Турции, Крыму и Польше
Царства разгромили в прах.
Чудотворец воевода
Не рассчитывал похода, —
Брал победу в небесах.
Правды муж творил без шуму,
В Бога думал крепку думу —
И прославлен в чудесах.
«День молиться,
День поститься,
Взять на третий Измаил»,
Он сказал — и наши рати
Чудом Божьей благодати
Взяли штурмом Измаил.
«Друг мой, — пишет принц Кобургский,
Окружён я силой турской;
Жду сраженья каждый час.
Тысяч тридцать и не боле
Можем вывести мы в поле;
Двести тысяч против нас.
Я погибну без сомненья…
Нам не выдержать сраженья;
Друг, спеши ко мне скорей».
Он в ответ: «Иду. Суворов».
Взял без дальних разговоров
Тысяч семь богатырей.
«Братцы, нынешние сутки
Нам придутся очень жутки.
Сотни вёрст и лютый бой!»
— Рады до конца стараться,
Рады с миром целым драться,
Рады умереть с тобой!
Он махнул, и наши рати
Чудом Божьей благодати
Сотню вёрст прошли зараз.
В бой вступили без привала;
Штык вперёд — врага не стало,
Сеча длилась только час.
Вот каков наш был Суворов!
Средь бесчисленных походов
Старых боевых времён
Наповал его ребята
Всюду били супостата, —
Он нигде не побеждён!
Жизнию монах примерный,
Духом чист от всякой скверны,
Потому непобедим!
Он из храма шёл на битву,
С боя снова на молитву,
Словно Божий херувим.
С виду старец юроди€вый,
Невысокий, некрасивый,
Духом грозный исполин!
Он на кляче, под рогожей,
Всё-таки был воин Божий,
Дивной рати властелин.
Во второй половине XIX в. появилось ещё несколько стихотворений о Суворове. Правда, они получили известность лишь в армейских и гимназических кругах: «Суворов на Сен-Готарде» А. Шаржинского, «На вершине Сен-Готарда…» В. Калинина… Василий Калинин в 1892 г. сетовал, что
На вершине Сен-Готарда,
В царстве вечных облаков,
Тлеют кости авангарда
Горсти русских храбрецов!
Именно тогда, в 1890-е гг., русские энтузиасты во главе с князем С.М. Голицыным добивались установки надгробного памятника русским солдатам у Чёртова моста. Останки солдат были погребены в скале — и началась работа по установке памятника. Монумент в виде креста, высеченного в скале, открыли 15 сентября 1898 г. Под крестом бронзовыми буквами написано: «Доблестным сподвижникам генералиссимуса фельдмаршала графа Суворова-Рымникского, князя Италийского, погибшим при переходе через Альпы в 1799 году». Дополняет композицию бронзовый меч с лавровым венком. С Божьей помощью, призыв В. Калинина не остался безответным. В 1900–1915 гг. не было в русской армии более популярного человека, чем «отец кадет» великий князь Константин Константинович, выступавший на литературном поприще под псевдонимом К.Р. Он посвятил кадетам несколько напутственных стихотворений — и едва ли не наибольшую известность получил сонет «Суворов»:
Не только тем велик и дорог он,
Что бранной славой жизнь его богата,
И что нигде он не был побеждён —
Нет: верой в Родину была объята
Его душа. Той верою силён,
Он полюбить умел меньшого брата,
И светлый образ русского солдата,
Наш чудо-богатырь, в нём воплощён.
Молитвою готовился он к бою
И, глазомер венчая быстротою
И натиском, врага шёл поражать.
Сразив, его щадил он милосердно:
Вот отчего Россия чтит усердно
Создателя науки побеждать.
В четырнадцать строк К.Р. как будто вмещает конспект учебного курса сувороведения. В годы Первой мировой поэты снова обращаются к образу непобедимого генералиссимуса. В самом начале своего творческого пути, в 1915 г., Эдуард Багрицкий написал стихотворение «Суворов», ставшее образцом для целого течения в русской поэзии. Суворов Багрицкого стар и величествен:
В серой треуголке, юркий и маленький,
В серой шинели с продранными локтями,
Он надевал зимой теплые валенки
И укутывал горло шарфами и платками…
Когда вдалеке звучал рожок почтовой кареты,
На грязных окнах подымались зеленые шторы,
В темных залах смолкали нежные дуэты,
И раздавался шепот: «Едет Суворов!»
Суворов у Багрицкого — герой фольклорный, сказочный и эпический. Ему пишет заискивающие письма императрица (не император, а именно легендарная матушка Екатерина), он преображается, когда пробивает час подвига. Он стар, не любит быстрой езды, боится холода — но, надев мундир, превращается в «Суворова учебников и книжек», который легко переносит огонь и стужу, совершает стремительные переходы, крепкой дланью указывая путь отставшим. Багрицкого интересовал сказочный момент перевоплощения «по призыву». Суворов — герой патриархальной сказки — подобно Святогору-богатырю, лежащему на печи Илье или армянскому пахлевану Мгеру Младшему, является на выручку, когда его Родине невмоготу. Мягкая ирония длинных повествовательных строк делает образ Суворова ещё обаятельнее.
