Василий Емельяненко - В военном воздухе суровом
- Давайте я слетаю!
- А сможешь?
- Почему бы и нет!
Полетел Дед на транспортном самолете за пассажира. Вернулся на боевом ведущим с пополнением.
- Сам отбирал летчиков, сам привел - хочу им дать и боевое крещение.
Сводил Дед группу на задание раз, другой - и пошло до самой Польши... На цель выводил точно, пикировал, правда, не так уж круто, как прежде, перегрузки давали себя знать.
Фрицы вышли из лесов на шоссейную дорогу Могилев - Минск, начали откатываться на запад. Образовалась сплошная колонна вражеской техники протяженностью более ста километров.
Тогда командир первой эскадрильи капитан Демидов повел большую группу штурмовиков. Он нацелил ее на головную часть колонны у переправы - движение сразу застопорилось. Несколько дней подряд штурмовики летали на эту цель. Во многих местах полыхала гигантская колонна. Поврежденную технику немцы сваливали в кюветы, медленно продвигались на запад. Тогда командующий 4-й воздушной армией генерал-полковник Вершинин обратился к Главному маршалу авиации А. А. Новикову:
"...Душа болит, - немцы удирают сплошными колоннами, создаются пробки и скопления, а как следует бить нечем".
На другой же день группы бомбардировщиков из соседней 16-й воздушной армии генерала С. И. Руденко тоже обрушились на колонны в районе Березины.
Горы разбитой техники и тысячи трупов остались на дороге.
Наступавшим войскам пришлось даже двигаться по обходным маршрутам, где все еще рыскали остатки разбитых частей. Наш БАО перемещался по лесным дорогам следом за отходившими подразделениями противника.
Как-то Демидов с группой возвращался с задания, заметил в лесу колонну и решил на нее страха нагнать - стрелять было уже нечем. Снизился до предела, пронеслись с ревом штурмовики, - от одного этого забегали по лесу люди, заметался там и белый козел.
На новом аэродроме командир БАО майор Тейф разыскал Демидова:
- Дед, скажи, пожалуйста, что я тебе такого плохого сделал? Обмундирование выдал новое, сапоги хромовые... Я же твой самолет сразу по номеру узнал, - не отпирайся.
Демидов только крякнул.
Вскоре на новый аэродром нагрянула армейская медкомиссия. Вызвали Демидова.
- Говорят, вы летаете?
- Летаю.
- Вы же знаете, что вам полгода к самолету подходить нельзя?
- Это по-вашему...
- А как будет по-вашему?
- По-нашему так: летаю по три-четыре раза в день - сколько нужно.
- Как себя чувствуете?
- Как видите, неплохо.
- Так вот, товарищ Демидов: один раз в день с перерывами мы вам разрешаем, а два - это уже недопустимо.
-Пусть будет по-вашему, - сказал Дед.
На следующий день он сделал три вылета подряд.
За ужином повеселел:
- До чего люблю у фрицев по головам ходить, особенно когда они драпают!
...Не вернулся с задания Сашко Руденко. Он участвовал когда-то в прорыве "голубой линии", 70 раз пересек Керченский пролив и штурмовал противника на крымской земле. Раз был сбит на Кубани, сел тогда на нейтральную, еле выбрался к своим. И вот теперь полетел за Березину и на 126-м боевом вылете не вернулся со своим стрелком старшиной Белецким.
- Упал на лес, взорвался, - доложили летчики из его группы. А потом получили радиограмму от командира дивизии генерала Гетьмана, в которой сообщалось место катастрофы. Ехал Гетьман вслед за наступавшими войсками на новый пункт наведения. К нему подбежал солдат.
- В том лесу разбитый штурмовик лежит, - доложил он.
Гетьман по желтому коку винта и по номеру без труда установил, чей это самолет. Садился на густые деревья, "выкосил" крыльями наклонную просеку. Самолет с поломанными фюзеляжем и крыльями лежал на поваленной вековой сосне вниз кабинами. По всему видно, погиб экипаж.
Руденко тогда возвращался с задания. Брил над лесом, - снаряд угодил ему в мотор. Летчик помнил, как начал рубить крыльями верхушки сосен, как уперся коленями в приборную доску, чтобы головой не стукнуться, и все... Потом почувствовал сильную боль в голове, с трудом открыл глаза и не сразу понял, где он и что с ним приключилось. Над ним почему-то было не небо, а земля. В лесу сумрачно. Сообразил, что с самого утра он висит на привязных ремнях кверху ногами. Фонарь кабины не открыть - прижат к дереву. Решил выбираться через боковую форточку, куда с трудом проходит голова - уши мешают. Но откуда взялись силы и ловкость: протиснул голову, одно плечо, потом другое, пистолет на поясе мешал. Ухитрился отстегнуть ремень с кобурой - пролез, словно уж, а на земле закачался. Гимнастерка окровавлена, ноет рука, на ногу больно ступить. А где же стрелок? Подошел к валявшемуся в стороне фюзеляжу - услышал слабый стон. Еще хватило сил растащить обломки, высвободить Белецкого. Жив и боевой друг, только и его сильно помяло, в бедре нестерпимая боль.
От самолета надо уходить - тут еще немцы бродят. Выломали палки, пошли на восток.
Идти трудно, ноги увязают в топи, потом началось болото. Хотели было обойти стороной, но услышали лай собак. Сашко Руденко с детства баловался в лесах с ружьем, поэтому подумал: "Какая охота на войне? А может, это фрицы травят овчарками наших людей?" Тогда летчик и стрелок забыли о своих болячках, полезли в болото. Брели уже по пояс в воде, и тут хлопнула осветительная ракета, - пришлось нырнуть.
Потом над болотом понеслись трассы, в воде взорвалась граната, послышались крики: "Хенде хох!"
"Черта с два! - подумал Сашко. - Собаками в воде нас не возьмете!" То и дело приходилось нырять, лишь пистолеты держали над водой, чтобы патроны не отсырели. Погоня прекратилась, летчик со стрелком отходили все дальше от берега к темневшему посреди болота островку. Там заползли в кустарник.
Вскоре где-то в лесу загромыхала артиллерия. Этот гул медленно перемещался к западу и прекратился лишь к утру.
Из-за сосен выкатилось солнце, справа и слева гудели штурмовики.
Целый день обсыхали на островке, чистили пистолеты. Сашко финкой вырезал из низкорослых березок костыли.
Как стемнело, двинулись на восток.
К следующему утру набрели на какую-то деревушку, но днем заходить не рискнули. Решили выждать в лесу. Голод давал себя знать. Жевали желуди, дикий лук, несозревшую чернику. До вечера проспали в кустарнике.
Ночью приблизились к крайней хате. Сашко шепнул стрелку:
- Прикрывай меня сзади, а в случае чего - выручай. Стреляй только наверняка.
В это время на другом конце села несколько раз треснули автоматные очереди, потом снова стало тихо. "Неужели немцы орудуют?" Через окно Руденко услышал детский голос: "Мама, мама..."
Решил постучать в окно. Вышла старуха.
- Чьи войска в деревне? - шепнул летчик.
- Большевики, сынок... Сегодня девять человек пришли...
