Алексей Карпов - Батый
25
Еще об одном случае такого рода сообщает поздняя Устюжская летопись. Но содержащиеся в ней сведения, по-видимому, носят легендарный характер. Летопись рассказывает о неком «ясащике» Буге-богатыре (или Багуй-богатыре), жившем при хане Берке в Великом Устюге и собиравшем здесь дань: он «взял у некоего крестьянина (христианина. — А. X-.) дщерь девицу насилием за ясак на постелю». Во время известного восстания 1262 года Буга едва не был убит; он обещал креститься, «а с девицею венчася. И наречено бысть имя ему Иван». Этот Буга-Иван, по легенде, считался основателем устюжской церкви Рождества Иоанна Предтечи «на Соколье горе»50.
26
Где именно находился главный город его княжества, неизвестно. Во всяком случае, это не нынешний Липецк (как иногда считают), а некий неизвестный нам древнерусский город, находившийся вблизи Курска и Рыльска.
27
Ярослав Всеволодович, его сын Константин (не назван Плано Карпини по имени), Даниил Галицкий, Михаил Черниговский (убитый в Орде), предположительно рязанский князь Олег Игоревич (у Плано Карпини — Aloha, без указания на город) и, возможно, князь Святослав Всеволодович (см. след. прим.).
28
Это Роман (скорее всего, сын Олега Рязанского), который «въезжал в землю татар» со своими товарищами; «некто из Русии по имени Святополк» (Santopolicus; может быть, Святослав Всеволодович?), встретившийся со спутниками Плано Карпини у Мауци (Могучея); казнённый татарами черниговский князь Андрей (вероятно, Андрей Мстиславич, о убиении которого «от Батыя» сообщают и некоторые русские летописи — но без указания на его путешествие в Орду) и его не названный по имени младший брат.
29
По всей вероятности, под словом «куст» летописцы имели в виду шест, ставившийся вблизи ритуальных костров и украшенный кусками ткани (см. ниже).
30
Б у к е р а н, или б у к а р а н — вид ткани.
31
Особенно тяжело при первых монгольских ханах приходилось мусульманам. Так, например, в подвластных монголам областях под страхом смерти запрещалось совершать омовения в проточной воде, резать баранов в соответствии с предписаниями шариата и т. д. Это делало жизнь мусульман во многих отношениях невыносимой. Крайне неприязненно относился к мусульманам великий хан Гуюк: ходили даже слухи (очевидно, неправдоподобные), будто он намеревался оскопить всех последователей ислама в своих владениях. Вопиющие примеры насилия над религиозными чувствами мусульман приводил армянский историк XIII река Григор Акнерци, рассказывая о правлении Хулагу, основателя династии ильханов в Иране. По его словам, Хулагу «отправил во все города мусульманские по две тысячи свиней, приказав назначить к ним пастухов из магометан, мыть их каждую субботу мылом и кроме травы кормить их миндалём и финиками. Сверх того, он приказал казнить всякого таджика (здесь: мусульманина. — А. К.), без различив состояния, если тот отказывался есть свинину»15. Это также всего лишь слухи, распространявшиеся среди армян, но, как и в предыдущем примере, слухи весьма симптоматичные.
32
Речь идёт о последней, третьей или четвёртой по счёту, супруге князя, на которой он женился после того, как в мае 1244 года в Новгороде умерла княгиня Феодосия (в постриге Евфросиния), мать всех его сыновей. Кем была эта женщина, русской или татаркой, неизвестно.
33
Это было хорошо известно в Европе, в том числе и от русских. «Послов они благосклонно принимают, расспрашивают и отпускают», — рассказывал русский архиепископ Пётр участникам Лионского собора 1245 года29. По всей вероятности, доминиканцы были знакомы с его рассказом, что, между прочим, отчасти объясняет их стойкость.
34
Слова, которыми Батый встретил Даниила, сходны с теми, которыми монгольский военачальник Чармагун, завоеватель Закавказья, встретил явившегося к нему грузинского правителя Авага Мхардзели: «Почему ты не пришёл ко мне, как только я вступил в пределы твоей страны?» А когда Аваг сказал что-то в своё оправдание, Чармагун назидательно продолжил: «В пословице говорится: подошёл я к ердику, ты не вышел ко мне; подошёл я к двери — тогда ты только вышел ко мне»39.
35
Рассказ о пребывании Авага в ставке Чармагуна даёт немало материала для правильного понимания поведения Даниила в ставке Батыя. Так, когда Чармагун устроил пир и позвал на него своего гостя, рассказывает армянский хронист Киракос Гандзакеци, «принесли и подали очень много кусков разделанного и сваренного мяса как чистых, так и нечистых тварей и, как принято у них, много бурдюков кумыса из кобыльего молока и начали есть и пить. А Аваг и его спутники не ели и не пили»; они объяснили это тем, что христианам не пристало вкушать такую пищу. «И Чармагун приказал подать им то, что они просили». Даниил же, в отличие от Авага, не посчитал возможным отказаться от угощения.
36
Напомню, что отец Кудэна Угедей передал ему две тысячи воинов из числа тех, которые раньше принадлежали Тулую. Вдова Тулуя Соркуктани-беги не стала возражать против этого — и, как выяснилось впоследствии, поступила весьма дальновидно. С этого времени и сам Кудэн, и его сыновья поддерживали добрые отношения с сыновьями Соркуктани.
37
Такова версия Рашид ад-Дина. По версии же Джувейни, ко времени стычки Куркуза с эмиром Чагатая умер и Угедей, о чём Куркуз будто бы узнал в дороге от встретившегося ему гонца.
8 А. Карпов
38
В данном случае слово «пурпур», очевидно, является не обозначением цвета, а синонимом драгоценной («царственной») ткани, которая может быть разных цветов.
39
Так в некоторых рукописях Рашид ад-Дина. В других иначе: «Так как Кудэн… скончался». По всей вероятности, Кудэн умер во время курултая или же сразу после его завершения.
40
Этот город на пути в Каракорум посетил Гильом Рубрук. Развалины города, как считается, обнаружены археологами на окраине села Антоновка Саркандского района Талды-Курганской области Казахстана на небольшой речке Ащибулак37.
41
Такова версия Джувейни. Согласно Рашид ад-Дину, царевичи не приезжали в ставку Бату, ограничившись присылкой своих представителей.
