Михаил Болтунов - Ахиллесова пята разведки
50
Хотелось, чтобы блоки обладали «агентурными» качествами — малыми габаритами, небольшим весом. Но шестьдесят с лишним лет назад это было невозможно. И тогда мудрый Макс нашел свое, оригинальное решение: больших, крупных блоков (в основном это блоки питания) он изготовил несколько, по одному на каждую радиоквартиру. А сам передатчик, весьма скромных размеров, хранил в тайнике в своем доме. Таким образом, на сеансы связи в разные радиоквартиры ему не приходилось таскать полностью собранный, громоздкий радиопередатчик.
Кроме блоков питания на радиоквартирах Клаузен имел телеграфные ключи, антенные канатики. Все это хозяйство извлекалось из тайника только на время связи.
В целях конспирации для связи с Центром Клаузен использовал обычные широковещательные приемники, которые даже при обыске не могли вызвать подозрение.
Условия работы радиста в Кантоне, Шанхае, Харбине были крайне сложными. Подача электроэнергии часто прерывалась, приходилось использовать автономные источники: динамомашину с ручным приводом, сухие батареи. Но динамомашина создавала помехи радиоприему, привлекала внимание, а сухие батареи быстро разряжались и накапливались. Ведь для нормальной работы передатчика Клаузену приходилось последовательно соединять десять батарей. Хранить использованные батареи было опасно, приходилось закапывать их в землю, топить в водоемах. Не всегда эти операции проходили удачно.
Однажды Макс сделал новый передатчик, а старый, вместе с отработанными батареями, решил сбросить в озеро.
Попросил помочь члена группы Бранко Вукелича. Летним утром они отправились в путь. За плечами тяжелые рюкзаки. Двигались к озеру Яманака. Вскоре заметили: за ними следят. Поспешили. Но полицейские не отставали. Нагнав путников, сыщики стали расспрашивать. Их интересовала поклажа, путь, цель похода. Раз-
51
ведчики попытались отшутиться. Не удалось. И тогда Вукелич сказал, что у них в рюкзаках бутылки со спиртным, предложил выпить. Полицейские поспешно распрощались. Вукелич знал: японские сыщики бояться «запятнать» себя выпивкой с иностранцами. Это считалось служебным преступлением.
Макс и Бранко подошли к озеру и, взяв лодку, выбросили свой опасный груз в воду.
Однако дело было не только в опасностях, подстерегающих разведчиков на каждом шагу, но и в том, что работа радиста в те годы требовала полного напряжения сил. Сеансы связи с «Висбаденом» (условное наименование радиостанции во Владивостоке) порою длились часами. Иногда большую часть радиограммы приходилось повторять по нескольку раз. При этом нужна была исключительная осторожность: меняли квартиры. Так, в Токио группа «Рамзая» использовала семь радиоквартир.
Во всех квартирах имелись тайники для хранения аппаратуры. Сам Макс в собственном доме прятал аппаратуру в нише стены под портретом Гитлера.
Передатчик для проведения сеанса связи доставляли в чемоданчике, в корзинке с продуктами. Нередко для этой цели привлекалась Анна. Свои частые выходы в город жена Клаузена объясняла покупкой корма для кур и собаки, которых супруги приобрели специально для этих целей.
Всего за период работы в Китае (1930-1932 гг.) Клаузен передал в Центр 597 только срочных разведдонесений, 235 из которых были доложены командованию Вооруженных сил и правительству. В них раскрывался широкий спектр вопросов: действия японской военщины в период оккупации Маньчжурии в 1931 году и шанхайских боев год спустя, деятельность иностранных военных советников китайской армии, политическая и вооруженная борьба между различными военно-политическими группировками в Китае, состояние экономики страны.
Особую роль сыграла радиоточка Макса Клаузена во время конфликта на КВЖД. На столе у наркома оборо-
52
ны появился документ, в котором подчеркивалось: «Опыт работы стратегической агентуры в период вооруженного конфликта на КВЖД блестяще подтвердил, что агентура, оснащенная современными средствами радиосвязи, позволяет командованию быть своевременно осведомленным о стратегических и оперативных маневрах противника. Во время конфликта связь по эфиру действовала безотказно».
Те же, кто «блестяще подтвердил» опыт работы агентуры в 1933 году, были отозваны в Центр. Если Зорге с удовольствием возвратился в Москву, поселился в гостинице «Новая московская» и с упоением диктовал на машинку страницы своей новой книги о Китае, то у Клаузена жизнь сложилась иначе. Еще в Шанхае обнаружилось, что у Анны нет загранпаспорта. А ведь по легенде немецкий коммерсант возвращался в Германию. Пришлось поволноваться. Но помогли старые связи в германском посольстве.
И вот, наконец, Москва, Советский Союз... Тут-то и припомнили «блестящему радиокудеснику» женитьбу на эмигрантке Анне Жданковой. Но мало ли, что она выполняла ответственнейшие разведзадания, рисковала, связь с эмигрантской колонией тогда не прощали... И отправились Анна и Макс под чужой фамилией Раутманов не в очередную разведкомандировку за границу, а в глубокий тыл, в Саратовскую область, в республику немцев Поволжья.
Маленький степной городок Красный Кут, машино-тракторная станция и Макс Раутман — механик. Он и здесь нашел применение своему таланту — радиофицировал родную МТС. По тем временам дело невиданное. Анна завела хозяйство — овцы, куры... А в это время Рихард Зорге уже в Японии, в Токио. Радист Бруно Виндт (Бендт) пытается установить связь с Владивостоком. Не получается. Нет «кудесника» Макса— и нет связи...
53
Великий радиокудесник
В 1935 году провалилась шанхайская резидентура, ГРУ, которую возглавлял преемник Зорге Я.Бронин. «Рамзая» вызвали в Москву. Центр тщательно проанализировал обстоятельства провала и не нашел серьезных доводов против возвращения Зорге в Японию.
В свою очередь, Зорге доложил о том, что положение разведчиков укрепляется, информационные возможности токийской резидентуры растут, но надежная радиосвязь отсутствует. Рихард просил направить в Японию Макса Клаузена. В его профессионализме он был уверен.
Вскоре в Красный Кут пришло письмо: руководство ГРУ приглашало Клаузена вернуться к своей работе.
К тому времени Ян Берзин был назначен в Особую Краснознаменную дальневосточную армию к Блюхеру, а Зорге и Клаузена принимал новый начальник военной разведки — Семен Урицкий.
Вот как описал ту встречу Рихард Зорге в своих посмертных записках*:
«В 1935 году в Москве я и Клаузен получили напутственные слова начальника Разведывательного управления генерала Урицкого. Генерал Урицкий дал указания в том смысле, чтобы мы своей деятельностью
* Автор имеет в виду письменные показания Р.Зорге, данные в тюрьме японскому следователю.
