Николай Бирюков - Трудная наука побеждать
В тот же день, на том же берегу Дона, командир дивизии стал свидетелем другого случая, с другим исходом.
Он натолкнулся на группу красноармейцев, спускавших с обрыва шесть станковых пулеметов. Старшина доложил, что под обрывом бойцы роты строят плотики.
— А где ваш командир?
— Пропал без вести. Ушел искать переправу, когда мы были еще в обороне, и не вернулся.
Командир дивизии подбодрил бойцов, посоветовал дождаться сумерек и тогда переправляться. Каково же было его удивление, когда, уже на «своем» берегу, он встретил командира этой пулеметной роты.
— Где ваши люди? — спросил комдив. — Где техника? Как сюда попали?
— Рота геройски погибла, — ответил тот. — В живых остался я один.
Еще два-три вопроса, и сомнений не осталось — трус, спасая свою шкуру, бросил роту, забыл свой долг, запятнал честь советского командира.
Разговор происходил в присутствии десятков людей — командиров, политработников, солдат, которые смотрели на своего начальника и молча ждали его решения. Они с тяжелыми боями отходили сюда, в донские степи, не имея иногда даже времени достойно похоронить павших товарищей. Но даже в те черные, пыльные дни, когда казалось, что нет уже ни фронта, ни тыла, а есть только остатки полков и дивизий, пробивавшихся на восток среди бронированных лавин с черно-белыми крестами на бортах, эти люди оставались тверды и честно, до конца исполняли свой воинский долг.
И вот среди них завелся трус и предатель, бежавший с поля боя. Они, конечно, уже вынесли ему свой приговор, только ждали, что командир дивизии подтвердит их решение. Так он и сделал. Приговор был приведен и исполнение немедленно.
Не знаю, может быть, цепь ассоциаций, которая увела меня от случая в дивизии генерала Микеладзе к донским берегам, слишком громоздка, но, заканчивая разговор об умении командира всегда и везде принимать верное, нужное для дела решение, хочу повторить: одна из существеннейших составляющих этого умения — холодный, трезвый разум. Руководствоваться только чувствами мы, люди военные, просто не имеем права. Особенно на войне.
День 7 сентября принес нам долгожданный успех, и я откровенно радовался, когда командиры всех четырех дивизий (накануне нам придали еще и 69-ю гвардейскую), докладывая о продвижении, неизменно подчеркивали помощь соседа. 69-я дивизия, например, своим обходным движением внесла замешательство в ряды врага, оборонявшего Батьки. Этим воспользовался генерал Микеладзе, и к одиннадцати утра его части овладели селом.
Однако за левым нашим флангом противник продолжал удерживать Котельву, точнее, меньшую часть из со 3600 дворов. 5-я дивизия и части 21-го корпуса вели там тяжелые бои против 7-й немецкой танковой дивизии. В эти дни противник предпринял ряд сильных контратак. Командир 1-го полка 5-й дивизии подполковник И. Г. Попов вынужден был ввести в бой все резервы. Роту, возглавляемую старшим сержантом Н. Ф. Вороновым — инициативным, смелым и хладнокровным командиром, выросшим до командира роты, он направил во фланг фашистам.
Из Котельвы во вражеский тыл шли две параллельные дороги — одна через Любки, другая через Деревки. Рота Воронова атаковала дорогу, идущую на Любки, и сковала здесь силы противника.
Вот что рассказывал мне Николай Филиппович Воронов.
— Как воюю? Не скрою, порою бывает трудно, — говорил он. — Но ведь не мне одному… Вот подошли мы к Котельве и вдруг попали под сплошной огонь противника. Пули роем летали над нашими головами и прижимали нас к земле. Казалось, сама смерть рассекает воздух. Начали мы ползком уклоняться в сторону из-под обстрела. Удачно…
Дальше он рассказал, как встретились с вражеской бронемашиной, как метким огнем подбили, а затем сожгли ее. Тут-то и поступил приказ взять под свое командование две роты. Эти роты первыми из 5-й дивизии ворвались в Котельву. Бои, разгоревшиеся на восточной окраине Котельвы, вскоре переместились к центру села. Все бойцы горели желанием разгромить врага.
По его словам, в бою за Котельву свою храбрость и умение бить врага проявили очень многие воины. Например, красноармеец Шикунов уничтожил десять гитлеровцев, рядовые Яковлев и Дубов метким огнем подбили вражескую автомашину. Санинструктор Ильин, красноармейцы Тимиров, Хальпердиев, Шайко, Морозов, Степанов и другие показали образец мужества и героизма…
Эти бои для Николая Филипповича были последними, он получил несколько ранений, от которых скончался. Под салют гроб с его телом опускали в могилу в Котельве, а бойцы всего батальона произвели залп по врагу.
Учитывая обстановку, я приказал генералу Микеладзе помочь соседу командиру 5-й дивизии полковнику Калинину. И вот на рассвете стрелковый батальон форсировал Ворсклу, зашел в тыл противнику, оборонявшему Котельву, и выбил его подразделения из селения Деревки. Бой закончился рукопашной схваткой на кладбище. Фашисты потеряли 93 солдата убитыми, танк, более десяти автомашин. Наши потери — один убитый и 26 раненых.
Надеюсь, цифры эти не введут читателя в заблуждение насчет слабости врага вообще и легких над ним побед. Привожу их с единственной целью проиллюстрировать дерзкий маневр батальона. Последствия маневра превзошли все ожидания.
Гитлеровцы, засевшие в Котельве, дрогнули, а когда наши части атаковали их еще и с фронта, они в панике оставили село. 5-я дивизия — ее вновь передали нашему корпусу — погнала их на юг и сумела под проливным дождем, по раскисшим дорогам пройти за день свыше десяти километров.
Вместе с тем приблизительно такое же расстояние — только между Батьками и Опошней — корпусу удалось преодолеть за неделю ожесточенных боев.
Опошня стоит на высотах. Внизу — ровная песчаная долина. Теперь она засажена молодым сосняком, а тогда, в сорок третьем, здесь не было ни деревца, ни кустика. Само село гитлеровцы превратили в сильный опорный пункт, прикрывший дорогу на Полтаву. Лабиринты улиц и массивы садов были сплошь оплетены колючей проволокой, изрыты траншеями. Все каменные здания приспособлены под пулеметные и артиллерийские точки. Танковые засады, мины и фугасы на перекрестках дорог дополняли систему обороны, и вскрыть ее нам помогли местные жители. В их числе был один старик, ветеран еще первой мировой войны. Он скрытно провел группу бойцов 22-го полка в тыл врага, в район кладбища, где располагались три минометные батареи. Эти огневые средства фашистов были уничтожены нашими разведчиками еще до начала наступления. Потом этот старик взял трофейную винтовку и вместе с разведчиками засел в каменном подвале. Они более суток отбивали атаки гитлеровцев, пока не подошли наши войска.
