С. Кошечкин - Весенней гулкой ранью...
- Нет, старинная песня.
Один из нас не ленится - подходит к соседям.
- Эх вы, филологи, - смеется, возвратившись, - есенинское это...
Подымаюсь, иду к огню...
Сухонький, узкоплечий старичок сидит на чурбаке перед костром и, закрыв
глаза, выпевает необычные слова:
А пойдемте, бойцы, ловить кречетов,
Отошлем дикомытя с потребою царю:
Чтобы дал нам царь ответ в сечи той,
Чтоб не застил он новоградскую зарю.
Кончив петь, довольный, оглядывает сидящих и, поправляя на плечах
расхожую телогрейку, говорит:
- Ну вот, а вы толкуете: Есенин весь в пейзажной лирике да в
интимности. Он и на былине заквашен, да только ли на былине!..
Каждый раз, когда перечитываю есенинскую "Марфу Посадницу", я вспоминаю
о той июльской ночи. Он сказал тогда разумные слова, ночной незнакомец,
влюбленный в поэзию Есенина.
4
Однажды во время разговора с Городецким речь зашла о выступлениях
Есенина как критика. В ответ на слова о том, что первая критическая статья
Есенина появилась только после Октябрьской революции, маститый поэт после
небольшого раздумья заметил:
- Нет, помнится, еще по приезде в Петроград, в пятнадцатом году, он
показывал мне какой-то московский журнальчик со своей статьей. Тогда шла
война, и в статье писалось о военных стихах... О чьих стихах - сказать не
могу, но что цитат из стихов было много - припоминаю... И меня он, помнится,
"сватал" в авторы этого журнальчика...
В следующий раз я снова затеял разговор о первых есенинских статьях и
зачитал Городецкому некоторые абзацы из воспоминаний Д. Семеновского,
напечатанных в сборнике "Теплый ветер" (Ивановское книжное издательство, 1958 год). Эти абзацы относились ко времени совместной учебы тогда совсем
молодых поэтов Сергея Есенина, Николая Колоколова, Дмитрия Семеновского в
Московском народном университете имени А. Л. Шанявского, а точнее - к зиме
1914-1915 годов.
"Оказалось, - вспоминал Д. Семеновский о дружеском вечере на квартире
Колоколова, - что Есенин печатается не только в детском "Мирке" и "Добром
утре". Он писал лирические стихи, пробовал себя в прозе и, по примеру
Колоколова, тоже печатался в мелких изданиях.
Говорили о журналах, редакторах и редакторских требованиях. Самой
жгучей темой тогдашней журнальной литературы была война с Германией. Ни один
журнал не обходился без военных стихов, рассказов, очерков. Не могли
остаться в стороне от военной темы и мои приятели.
Наутро Колоколов накупил в соседнем киоске свежих газет и журналов, -
продолжает Д. Семеновский. - В одном еженедельнике или двухнедельнике мы
нашли статью Есенина о горе обездоленных войной русских женщин, о
Ярославнах, тоскующих по своим милым, ушедшим на фронт. Помнится, статья,
построенная на выдержках из писем, так и называлась: "Ярославны". Кроме нее, в номере были есенинские стихи "Грянул гром, чашка неба расколота", впоследствии вошедшие в поэму "Русь", тоже проникнутую сочувствием к
солдатским матерям, женам и невестам".
Выслушав эти строки, Городецкий пожал плечами:
- Может быть, и так... Но из чьих писем брал Есенин выдержки? Из писем
женщин-солдаток? Странно как-то... Я в той статье выдержки из стихов видел,
а не из писем... Да и как письма солдаток оказались у Есенина? Впрочем, не
берусь судить. А заглавие - возможное, даже весьма возможное...
Есенинское стихотворение, начинавшееся строкой "Грянул гром, чашка неба
расколота...", к тому времени мне посчастливилось найти. Под названием
"Богатырский посвист" оно было опубликовано не в журнале и не вместе со
статьей, как писал Д. Семеновский, а отдельно - в московской газете "Новь"
за 23 ноября 1914 года. Неточно указал мемуарист и содержание стихотворения.
Все это вместе с рассуждениями Городецкого рождало сомнение в правильности
замечаний Д. Семеновского и о статье Есенина, якобы имевшей название
"Ярославны". Тем не менее свидетельство университетского товарища Есенина
оказалось во многом справедливым.
Четвертый номер журнала "Женская жизнь" за 1915 год. Он вышел в свет, как помечено на обложке, 23 февраля. На 14-й странице - статья "Ярославны
плачут", подпись - "Сергей Есенин". В статье содержится краткий обзор стихов
поэтесс о Ярославнах, в печали провожающих милых на "страшную войну", и о
Жаннах д'Арк, призывающих воинов к стойкости в борьбе с врагом. Автор явно
отдает предпочтение первым, т. е. Ярославнам, хотя и замечает, что "нам
одинаково нужны" и те и другие. Стихотворения Зинаиды X., Т.
Щепкиной-Куперник, А. Белогорской, Л. Столицы, М. Трубецкой, Е. Хмельницкой,
строки из которых приводятся в статье, публиковались в августе - декабре
1914 года в московских и петроградских изданиях.
"Плачут серые дали об угасшей весне, плачут женщины, провожая мужей и
возлюбленных на войну, заплакала и Зинаида X., - пишет автор статьи. -
Плачет, потому что
...Сердце смириться не хочет,
Не хочет признать неизбежность холодной разлуки
И плачет безумное, полное гнева и муки...
Зинаида X. не выступила с кличем "На войну!". Она поет об оставшихся, плачет об ушедшем на войну, и в этих слезах прекрасна, как Ярославна.
Пусть "так надо... так надо...". Но она за свою малую просьбу у судьбы
с этим смириться не хочет".
Здесь оно оказалось очень уместным - сравнение горюющих женщин с
Ярославной - символом верности и надежды, одним из самых поэтичных образов
"Слова о полку Игореве".
Надо полагать, "Ярославны плачут" - именно та ранняя статья Есенина, о
которой говорил Сергей Городецкий и писал в своих воспоминаниях Дмитрий
Семеновский.
Появление ее в журнале "Женская жизнь" не случайно: в нем печатал свои
стихи Колоколов. Он-то, вероятно, и познакомил Есенина с редакцией
двухнедельника.
Что касается подписи под статьей - "Сергей Есетин", то это явная
опечатка, какие в журнале не были редкостью. На его страницах, например,
можно встретить вместо "Анна Ахматова" -- "Анна Арматова", вместо "Сергей
Буданцев" - "Сергей Бузанцев", балерина Белашова превращалась в Балашову, поэт Ив. Белоусов - в Н. Белоусова и т. д.
Среди авторов этого журнала, прекратившего свое существование в
