Фредерик Массон - Наполеон и женщины
На шее, на длинной цепочке, она носила миніатюрный портретъ своего любовника. Это была открытая связь, никого, впрочемъ, не удивлявшая. При каждомъ генеральномъ штабе республиканскихъ армій можно было встретить, после 92 года, молодыхъ женщинъ въ мужскомъ платье, служащихъ иногда адъютантами, – напримеръ, девица де Фернигъ, – a чаще несущихъ иную службу – каковы Иллирина де Моранси, Ида Сенть-Эльмъ и многія другія.
Мужской костюмъ былъ тогда необходимъ въ гардеробе женщины, живущей свободно, и обычай привозить съ собой на войну любовницу или даже жену укоренился среди генераловъ такъ глубоко, что въ теченіе испанскихъ походовь вплоть до конца Имперіи ни одинъ изъ нихъ не отступилъ отъ этого обычая. Примеръ: Массена въ 1810–1811 г. Евгенія, впрочемъ, сердили немного эти прогулки, но онъ остался все-таки адъютантомъ при своемъ отчиме и только былъ освобожденъ отъ участія въ кавалькадахъ.
Бонапартъ былъ такъ влюбленъ въ Белилотъ, что не скрывалъ отъ нея намеренія развестись съ Жозефиной и жениться на ней, – на ученице изъ мастерской каркассонской модистки, – если только она родитъ ему ребенка. Но – вотъ беда! «Глупенькая не умеетъ этого сделать», – говоритъ онъ съ досадой. Темъ, кто передавалъ ей эти слова, она отвечала: «Право же, я тутъ не при чемъ!"
Во время экспедиціи въ Сирію, она оставалась въ Каире и Бонапарть писалъ ей самыя нежныя письма. По возвращеніи, после Абукира, отправляясь на судне Muiron во Францію, генералъ приказалъ, чтобы бывшая г-жа Фуресъ пріехала къ нему какъ можно скорее, на первомъ же судне, которое будетъ готово. Онъ оставилъ ей тысячу луидоровъ на путешествіе.
Клеберъ посмотрелъ на это дело иначе. Преемникъ Бонапарта въ командованіи арміей, онъ смотрелъ, несомненно, на обладаніе Белилотъ, какъ на одну изъ прерогативъ главнокомандующаго и всеми средствами препятствовалъ ея отъезду.
Наконецъ, онъ решилъ отправить ее къ Мену, коменданту Розеты, съ рекомендательнымъ письмомъ, гласившимъ:
Каиръ, 9 вандеміера VIII г.
Это письмо передастъ вамъ, дорогой генералъ, гражданка Форе; она желаетъ переехать во Францію, соединиться съ героемъ, любовникомъ, котораго она потеряла изъ виду, и, разсчитывая на вашу обязательную любезность, надеется, что вы дадите ей возможность сделать это путешествіе какъ можно скорее и въ подходящей компаніи; обо всемъ этомъ она сумеетъ попросить васъ лучше, чемъ я.
Сердечно приветствую васъ,
Клеберъ.
Мену ответилъ 18-го.:
«Дорогой генералъ, красотка пріехала, но я ее не виделъ. Я окажу ей, и не видя ея, все услуги, которыя будутъ въ моей власти, лишь-бы только не вышло какихъ-нибудь осложненій съ ея мужемъ. Я давно уже знаю, и на собственномъ опыте убедился, что ни къ чему хорошему не приводитъ, когда вмешиваешься въ подобныя дела. Будьте уверены, что объ этомъ деле заговорятъ во Фращіи; человекъ, о которомъ идетъ речь, имеетъ много враговъ, и въ Законодательномъ Корпусе найдется кто-нибудь, чтобы произнести объ этомъ любовномъ похожденіи, по крайней мере, двухчасовую речь. Вы, конечно, представляете себе, что могутъ сказать объ этомъ тамъ! Намъ, маленькимъ людямъ. здорово достанется, если мы какъ-нибудь впутаемся въ эту драку».
Какъ видимъ, для Мену очень мало значилъ этотъ «Человекъ, о которомъ идетъ речъ». Ровно черезъ месяцъ после этого онъ написалъ бы иначе. Наконецъ, какъ говорятъ, благодаря Деменету, г-же Фуресъ удалось сесть вместе съ Жюно и несколькими учеными, членами экспедиціи, – Рижель, Ляломанъ, Корансезъ-сынъ – на нейтральный корабль Америка. Но, несмотря на нейтральный флагь, Америка была захвачена англичанами.
Белилотъ попала въ пленъ, затемъ была освобождена, и, наконецъ, доставлена во Францію. Она пріезжаетъ туда, когда все уже кончено; произошло примиреніе между Жозефиноп и Бонапартомъ, и 18-ое брюмера сделало ея любовника первымъ сановникомъ Республики, человекомъ, который долженъ всемъ давать примеръ достойной жизни и строгихъ нравовъ.
Утверждаютъ, что онъ запретилъ тогда Белилотъ пріезжать въ Парижъ. Она не преминула. впрочемъ, показываться съ пріятелями и во французскомъ, и въ другихъ театрахъ. Но консулъ отказался принять ее.
Но зато онъ щедръ былъ на деньги: онъ даетъ ей каждый годъ и каждый разъ, когда она проситъ. Въ 1811 г., 11 марта, онъ даритъ ей изъ Театральной Кассы еще 60,000 франковъ. Онъ покупаетъ для нея дачный домъ въ окрестностяхъ Парижа и принимаетъ участіе въ ея браке съ однимъ очень страннымъ и мало разборчивымъ господиномъ – Анри де Раншу, бывшимъ пехотнымъ офицеромъ.
Свадьба происходитъ въ Бельвиле въ 1800 г. И мужъ, приключенія котораго заслуживаютъ быть разсказанными,[11] настолько они занимательны, назначается 11 брюмера X г. (19 октября 1801 г.) помощниковъ комиссара по торговымъ сношеніямъ въ Сантандере. Черезъ три года онъ назначается тамъ же на штатное место. Въ 1807 г. онъ переведенъ въ Кареагенъ. Г-жа де Раншу протестуетъ противъ этого перемещенія въ любопытномъ письме, адресованномъ Талейрану. «Въ Кареагене, – пишетъ она, – климатъ еще хуже, чемъ въ Сантандере». Она сильно безпокоится о здоровье своего мужа. Ея здоровье также плохо. Она просить предоставить ея мужу тамъ же место генеральнаго консула; переездъ былъ бы для нихъ оченъ обременителенъ и они не смогутъ жить прилично въ Кареагене, такъ-какъ вынуждены довольствоваться жалованьемъ, причитающимся имъ по должности. Императоръ не откажетъ ей въ этой милости – первой, о которой она проситъ. Талейранъ ничего не ответилъ, и Белилоть обращается прямо къ Императору, умоляя его исполнить последнюю просъбу, съ которой она обращается къ нему: дать мужу должность генеральнаго консула въ Данциге или Гамбурге. Эта последняя просьба – отъ сентября 1807 г.; только 27 іюня 1810 г. Раншу получаетъ место консула въ Готембурге.
Жена его не последовала за нимъ, поселилась въ Париже и, повидимому, очень мало думаетъ о переезде въ Швецію.
Она занимаетъ прекрасную квартиру въ улице Наполеонъ, живетъ на барскую ногу, тратитъ деньги направо и налево, безумно отдается светской жизни, удовольствіямъ, порхаетъ по баламъ, спектаклямъ, моднымъ гуляньямъ, принимаетъ y себя многихъ русскихъ, между прочимъ, Чернышева, Нарьппкина, Демидова, Тетенборна, хотя не пренебрегаеть при этомъ и французами. Любовникомъ ея состоить въ 1811 г. майоръ Поленъ, адъютантъ Бертрана, и почти въ то-же самое время – Пейрюссъ, братъ кассира государственнаго Казначейства. Это не мешаетъ ей бегать за Императоромъ, ловить его взглядъь ждать его улыбки. На всехъ публичныхъ зрелищахъ, на которыхъ можно ждать его появленія, она помещается въ первомъ ряду, устраиваетъ такъ, что ее приглашаютъ на все маскарадные балы, на которыхъ можно надеяться встретить его. Однажды вечеромъ, на одяомъ изъ этихъ баловъ, она узнаетъ его, хотя на немъ было домино серо-железнаго цвета, заговариваетъ съ нимъ, кокетничаетъ, и по одному слову, которое онъ ей сказалъ, или которое можетъ быть только ей послышалось, решаетъ, что ей удалось разбудить въ немъ воспоминаніе о прошломъ. «Описать то радостное состояніе, въ которомъ я ее нашелъ на другой день, – не въ моей власти», – пишетъ Поленъ. Кто знаетъ? Можетъ-быть, именно на другой день онъ послалъ ей 60.000 франковъ.
