Владимир Кукель - Правда о гибели Черноморского флота
16 июня около 6 часов вечера я был у командующего флотом А. И. Тихменева на "Воле". В присутствии минного офицера, минной бригады бывшего лейтенанта Цветкова, с давних пор ярого сторонника сдачи судов, и артиллерийского офицера "Воли" бывшего лейтенанта Неаронова я убеждал А. И. Тихменева не уходить в Севастополь, а потопить суда, памятуя, что его руками пишется последняя страница истории Черноморского флота, которого послезавтра все равно существовать уже больше не будет. Я подчеркивал, что в настоящее время только страх перед угрозой Кубано-Черноморской республики не позволяет массам решиться на потопление флота, что легко исключить эту угрозу, обещав свезти команды, принимавшие участие в потоплении, в Туапсе, и что, наконец, миноносец "Керчь" целиком, в полном составе, решил топиться.
А. И. Тихменев ответил, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу: "Это совершенно верно, но теперь уже поздно. Я знаю лучше вас настроение флота, и он весь пойдет в Севастополь, - да и вы не можете быть уверены в своей команде - уверяю вас, они выбросят вас при первых же попытках потопления судов за борт".
Неаронов молчаливо и с иронической улыбкой смотрел на меня, как смотрят на Дон-Кихота.
Цветков же был предприимчивее: после реплики А. И. Тихменева, видимо заметив его колебание, он бесцеремонно схватил меня за рукав и грубо сказал: "Ну, пойдемте отсюда, вы мешаете командующему флотом, он очень занят". Мне стала ясна бесцельность спора с людьми, у которых, как призрак перед глазами, стояло декабрьское избиение офицеров в Севастополе, парализовавшее в них всякую волю, решимость и чувство чести, столь необходимые в столь тяжелый момент.
Дальше события развивались так: ночью с 16 на 17 июня началось повальное дезертирство, всю ночь пристани были усеяны подозрительной толпой с явно погромными тенденциями и попытками грабить миноносцы, стоявшие у пристаней. Утром 17 картина была такая: начинают медленно, частью на буксире, выходить на рейд миноносцы: "Дерзкий", "Поспешный", "Беспокойный", "Живой", "Жаркий" и "Громкий, а затем и дредноут "Воля". Остаются в гавани, не исполнив приказания командующего флотом, миноносцы "Керчь", "Гаджибей", "Фидониси", "Калиакрия", "Пронзительный", "Лейтенант Шестаков", "Капитан-лейтенант Баранов", "Сметливый" и "Стремительный".
Позиция дредноута "Свободная Россия" еще не была вполне выяснена, делались попытки развести пары, но постепенно число команды все уменьшалось и уменьшалось, и "Свободная Россия" продолжал стоять в гавани у стенки.
Когда все суда, решившие уходить в Севастополь, стали на якорь на внешнем рейде, на миноносце "Керчь" был поднят сигнал: "Судам идущим в Севастополь: Позор изменникам России!".
В это время на оставшихся в гавани судах творилось нечто невообразимое: суда оказались почти без команд, все бежали куда глаза глядят; толпа же, облепившая пристани, начала грабить корабли.
Около 3 часов дня ко мне прибежал бывший мичман Н. Деппишь (активный сторонник потопления) с миноносца "Пронзительный", командир которого, бывший лейтенант Бессмертный, все еще не возвращался из Екатеринодара, и сообщил, что скоро начнут грабить его миноносец. Я предложил ему попытаться развести пары и подойти к "Керчи" встав под его охрану. Необходимо отметить доблесть мичмана Н. Деппишь и 12 оставшихся на "Пронзительном" матросов, которые, будучи в столь небольшом числе, сумели в кратчайший срок развести пары на миноносце и подвести его к пристани, у которой стоял миноносец "Керчь".
На "Керчи" день 17 июня проходил в приведении миноносца в полную боевую готовность, так как ясно было, что во время потопления судов, которое должно было быть произведено на внешнем рейде, так же как и во время похода в Туапсе, не исключалась возможность встречи с неприятельскими судами.
Еще задолго до разыгравшейся трагедии, вблизи самого Новороссийска появились немецкие подводные лодки и велась, при помощи немецких аэропланов, воздушная разведка.
Кроме того, у Темрюка (т. е. вблизи Новороссийска) немцами, как было сказано выше, велась десантная операция, которая, несомненно, прикрывалась боевыми судами противника.
Правильность этих соображений подтверждает и то обстоятельство, что 18 июня около 7 часов вечера, т. е. уже после потопления судов, над Новороссийском появился немецкий аэроплан, производивший разведку.
Около 2 часов дня ко мне на "Керчь" пришел флагманский инженер-механик флота, бывший генерал-майор В. Ф. Берг, и со слезами на глазах, выражая уверенность, что миноносцу "Керчь" будет принадлежать руководящая роль в потоплении судов, умолял помнить пример Порт-Артура и топить суда так, чтобы противник не мог бы ими воспользоваться. Для этого он советовал, подложив на нефтяных миноносцах под турбины, а на угольных - под цилиндры машин, не менее чем по одному десятифунтовому подрывному патрону, взорвать их с помощью бикфордова шнура.
17 поздним вечером у меня на "Керчи" состоялось совещание наиболее активных членов группы за потопление в составе: командира миноносца "Гаджибей", бывшего лейтенанта В. Алексеева, командира миноносца "Лейтенант Шестаков", бывшего мичмана Аненского, и вышеупомянутого бывшего мичмана Н. Деппишь.
Было решено передать с "Керчи" лишний запас подрывных патронов на те миноносцы, которые их не имеют.
План потопления сводился к следующему: дабы замаскировать от возможной немецкой разведки истинный смысл выхода судов из гавани на рейд и тем самым не дать возможности немецким боевым судам помешать потоплению, суда, стоящие в гавани, по способности, либо при помощи буксировки миноносцами, у которых будут пары, а также буксирных средств (которые надеялись найти в порту) должны были начать выход на рейд в 5 часов утра.
На рейде корабли становятся на якорь и ждут, когда дредноут "Свободная Россия" будет подходить к параллели Дообского маяка. К этому времени либо по сигналу с "Керчи", либо (если окажется такой миноносец, на котором некому будет произвести потопление) после взрыва этого миноносца миной с "Керчи" производится общее одновременное потопление, после чего "Керчь" полным ходом идет к "Свободной России" и топит ее минным залпом.
Потопление кораблей производится при посредстве открытия кингстонов, клинкетов и отдраивания всех иллюминаторов на накрененном борту, затем перед самым отъездом участников потопления с миноносцев зажигается бикфордов шнур заложенных подрывных патронов.
Для осуществления самого потопления была установлена потребность в людях: 4-5 человек на корабль.
На этом заседание окончилось.
Не могу не отметить глубокого понимания своего долга командиром миноносца "Гаджибей" бывшим лейтенантом В. Алексеевым. Дело в том, что во время заседания пришел к нам председатель судового комитета того же миноносца и сообщил, что на "Гаджибее" команда окончательно деморализована и не представляется возможным предотвратить проникновение на миноносец разных подозрительных лиц. Он убеждал Алексеева не ночевать на "Гаджибее", а оставаться на "Керчи", так как он может во время сна сделаться жертвой провокаторов.
