РОБЕРТ ШТИЛЬМАРК - ГОРСТЬ СВЕТА. Роман-хроника. Части третья, четвертая
— Ясно! Берите артиллериста Борисова, он и наездник неплохой! А вы, товарищ ПНШ, как Чапаев, гарцуете! Только шинель вместе бурки!
— Хватит зубоскалить, лейтенант! Боец Борисов, временно поступаете с конем в мое распоряжение. Счастливо догнать своих, лейтенант!
В полной темноте они вдвоем взяли было направление на главную усадьбу совхоза, но сбились с проселка и очутились у деревни Сеппелево. В домах — ни огонька. Но Рональд еще днем понял, что большая часть жителей не покинула поселка и ждет неведомых пришельцев, кто в глубокой тревоге, а кто и с тайными надеждами.
Впереди всадники угадали железнодорожное полотно. Не доезжая полустанка Войсковицы, они очутились среди приземистых складских строений совхоза. Никаких сторожей совхоз тут, видимо, не оставлял.
В один склад заглянули — двери его оказались не заперты, помещения пусты. Хранилось тут какое-то оборудование или инвентарь — днем его вывезли либо раздали населению.
В соседнем сарае припасены были в просторных сухих ларях свежие овощи, а посредине стоял ленточный транспортер с электроприводом.
— Немцам оставили, — в сердцах выругался Рональдов спутник.
— Поджигайте, товарищ Борисов! Вон, у стены есть несколько досок. Изломайте одну и запаливайте. Похоже, что тут, в этих складах немцам есть чем поживиться!
Огонек разгорался вяло, а самое ремесло поджигателя внушало Рональду непреодолимое отвращение, хотя необходимость такой меры была очевидна.
Рядом с овощным складом наткнулись еще на одно бревенчатое строение с черепичной кровлей. На дверях висел пудовый замок, однако поблизости оказался противопожарный щит с топориком и ломами. Этими инструментами дверь взломали и обнаружили товары, предназначенные для продуктовых магазинов: длинные ящики, где, аккуратно уложенные в стружку хранились свежие диетические яйца: были здесь запасы папирос, конфет, печенья, бочки со свежим творогом, сыры, колбасы, а в следующем отсеке — ворохи шорного товара, обуви и спецодежды.
Вдвоем с Борисовым они вытащили прямо на проезжую дорогу несколько фанерных ящиков с папиросами «Беломорканал»: может, мол, еще пойдут по этой дороге наши бойцы, сунут по десятку пачек курева в карманы или вещмешки. Прихватили и сами небольшой запас. Этот богатый склад запылал быстро — стружка, картон, бумага имелись тут в достатке! Минут через десять огонь уже выбивался из-под шиферных листов крыши, и лишь тогда подбежал к ним взволнованный мужчина в ватнике.
— Кто вам разрешил? Кто велел? Потушите немедленно!
— Вы, что же, не слыхали про войну?
— Я подниму сейчас людей тушить пожар! Вы не смеете!
— А я тебя сейчас к этой стенке пришью, кормилец немецкий! — это боец Борисов, поигрывая автоматом, произнес с таким выражением, что сторож отступил во тьму и пропал из виду. Может, побежал за начальством.
Оба подожженных строения разгорались все ярче, далеко озаряли местность вокруг. Налетал порывами ветер — спутник всякого большого пожара. Красные отблески огня плясали в зрачках бойца Борисова.
Столько было в них злобной радости, будто поджигал он берлинскую цитадель Гитлера, а не русский совхоз. Будь его воля, он явно спалил бы и село, и станцию с постройками, и леса, и все живое, в селах и урочищах.
Ветер долетал сюда, верно, с моря и Ладоги. Он относил снопы искр и звуки пожара — треска горящих балок — в сторону противника и наших оставленных полковых позиций, где, по убеждению Рональда, уже давно не было ни одного солдата арьергарда. И когда там, где-то у деревни Холоповицы, началась стрельба, Рональд подумал, что это либо отступающие левые соседи отстреливаются от преследующих немецко-финских разведчиков или боевого охранения, либо на позиции все-таки какой-то заслон, в нарушение приказа, остался. Это необходимо было проверить! Он скомандовал: «По коням!» — и оба всадника пустились галопом в сторону правее Холоповиц.
Стрельба же в том краю нарастала, и кроме автоматных очередей и винтовочных выстрелов явственно ухали взрывные удары— не то рвались там гранаты, не то стреляли пушки ПТО. С края небольшой рощицы они, спешившись, долго вглядывались в предрассветную темень. И поняли, что перестрелка идет в расположении штабного блиндажа. Понять по звукам, что там происходит, было невозможно. Рональд решил подъехать туда поближе, пробираясь сколь возможно кустарником, спрятать лошадей в каком-нибудь укрытии и подобраться по-пластунски к месту огневого боя. Если окажется нужным — вмешаться в него...
Удалось подскакать на такое расстояние, что стали слышны и голоса. И когда прозвучал хриплый крик: «Рус! Сдавайсь!» — стало ясно, что в блиндаже засели наши, а противник обложил блиндаж и атакует его. Осажденные отвечали гранатами и стрельбой из винтовок. Атакующие били очередями по заложенным мешками с песком окошкам, дверям и входной траншейке.
Оба разведчика поползли к месту боя. Командир — с карабином, боец — с автоматом.
— Без команды огня не открывать? — шепнул Рональд товарищу. — Подберемся до того куста. Оттуда, по команде, залпом! И — в атаку! Похоже, фрицев немного.
Маскируясь травой, добрались до куста. Уже светало, чужие солдаты в шинелях и касках метались у стенки блиндажа, пуская ежеминутно автоматные очереди и подбадривая себя криком. Взрывы гранат, раньше вылетавших из разбитого оконца или из двери, теперь умолкли: осажденные, верно, израсходовали все запасы.
— Ур-р-ра! — завопили страшными голосами два разведчика. Борисов дал длинную очередь, Рональд садил на бегу из карабина, слал пулю за пулей. Двое атакующих упали, человек пять или шесть находившихся по ту сторону блиндажа, пустились в бегство, к лесу. И тут, с противоположной стороны, из леска на краю оврага, ударили по бегущим еще две винтовки и тоже раздался вопль: «Ура!» Подбегая к блиндажу и стреляя еще на ходу, Рональд и Борисов достигли места боя. Рональд, опасаясь недоразумения, крикнул осажденным: «Эй! В блиндаже! Не стрелять — здесь свои!» — а тем временем Борисов двумя длинными очередями покончил с обоими ранеными немцами. Чтобы не ожили!
В заложенном окошке, из-за распоротого пулями мешка с песком возникла бледная физиономия. Один из штабных телефонистов! Наш! Раскрылась и дверь блиндажа. На свет появился ПНШ-2 Захаров-второй, сам комиссар полка, товарищ Гуляев, штабные писаря во главе с «делопутом» Александровичем (по дальнейшим рассказам, вел он себя в осаде самым мужественным образом). Вышло еще несколько взъерошенных, смущенных бойцов с винтовками, последними гранатами, вещмешками, а с ними младший командир, Рональду незнакомый, из того же первого, рахмановского батальона...
Как потом выяснилось, события развивались так, снятый Рональдом с позиции левофланговый заслон, согласно приказу подошел к штабу. Илья Захаров, оперативный дежурный, которому Полесьев поручил свернуть остатки штаба, потребовал, чтобы командир арьергарда выделил десяток бойцов для эвакуации штаба. Ибо обещанный совхозом грузовик не прибыл, дольше ждать его на брошенной позиции с остатками штабного имущества было опасно, а два-три десятка папок с бумагами, машинку и телефоны можно, мол, унести людьми. Кстати, полковое знамя, хранившееся в штабе, уже отправили с батальонами, при командире полка — он старался не выпускать его из виду.
