Владимир Шигин - Адмирал Нельсон. Герой и любовник
Вильнёву недвусмысленно предлагали выйти в море и сразиться с англичанами.
— Это письмо задевает мою честь! — сказал с возмущением Вильнёв испанскому адмиралу Гравине. — Сюда уже едет адмирал Розили, которому поручено принять эскадру. Я не могу этого допустить, ибо тогда мне не смыть незаслуженного обвинения в трусости. А потому мы выходим в море с первым же благоприятным ветром!
В тот же день Вильнёв начертал инструкции капитанам: «Все усилия наших кораблей должны быть направлены к тому, чтобы стремиться подать помощь более терпящим кораблям и быть как можно ближе к кораблю адмирала, который подаст в том пример. Капитаны должны советоваться гораздо более с собственным мужеством и любовью к славе, чем с сигналами адмирала, которые тот, окруженный неприятелем, в дыму, может быть не в состоянии уже сделать. Каждый капитан, который не будет в огне, будет не на своем месте…»
Испанцу Гравине Вильнёв велел с двенадцатью линейными кораблями держаться на ветре от основного флота, чтобы быть в готовности подать помощь атакованной части союзного флота. Свой флаг Вильнёв велел поднять на 84-пушечном «Буцентавре».
— Теперь моя очередь нанести оскорбление Наполеону: или своей победой, или своим поражением, — грустно сказал он капитанам. — И хотя живем мы в революционной и безбожной Франции, положимся во всем на Господа!
Глава двадцать первая
ТРАФАЛЬГАР: ПОСЛЕДНИЙ ТРИУМФ
Флаг вице-адмирала Нельсона вот уже два года развевался над 104-пушечным «Виктори». По воспоминаниям современников, к августу 1805 года Нельсон был на грани полного нервного истощения. Ему нужен был хотя бы краткий отдых.
— Чувствую, что еще одно зиму в море я не переживу! — в минуты откровения говорил он своему любимцу, капитану «Виктори» Томасу Харди.
Эмме в те дни он писал со всей откровенностью: «Моя дорогая, любимая Эмма, очень, очень болен твой бедный, милый Нельсон. После двух лет изнурительной погони так злишься, что не поймал врага». Вскоре слухи о плохом состоянии Нельсона дошли и до Адмиралтейства. Несмотря на всю сложность обстановки, лорды Адмиралтейства решили дать Нельсону передышку. Вскоре он уже вскрывал пакет с сообщением, что вице-адмирал красного флага Нельсон в порядке старшинства произведен в чин вице-адмирала белого флага, высший чин среди вице-адмиралов. Это было серьезное повышение, за которым следовал чин полного адмирала. Одновременно в письме Нельсону предлагалось убыть в отпуск для поправки здоровья. Нельсон, разумеется, уговаривать себя не заставил. В это время он в очередной раз упустил Вильнёва, который укрылся в Тулоне. Нельсон повернул свои корабли к Гибралтару. Там он впервые за два года ступил на твердую землю. Быстро сдав дела Роберту Кальдеру, Нельсон с первой же оказией поспешил в Англию, чтобы как можно скорее увидеть любимую Эмму.
19 августа 1805 года в Портсмуте его уже встречала восторженная толпа. Всю ночь больной и измученный Нельсон гнал лошадей и на рассвете был уже в Мертоне.
За время отсутствия Нельсона Эмма преобразила Мертон до неузнаваемости. Для этого у нее хватило и терпения, и вкуса, и денег. Несколько дней Нельсон наслаждался покоем в кругу семьи, а затем начались визиты друзей и родственников. Несколько раз в Мертон наведывался даже принц Уильям, проживавший неподалеку с любовницей и прижитыми от нее детьми. Из воспоминаний лорда Минто: «Я приехал в Мертон в субботу и увидел Нельсона, который как раз садился обедать в кругу своей семьи. Здесь были его брат-священник, жена брата миссис Нельсон, их дети и ребенок одной из сестер. Леди Гамильтон сидела во главе стола, противоположный конец занимала мамаша Кадоган. Меня приняли радушно. Адмирал выглядел превосходно и был в хорошем настроении; его речь ободряла в те невеселые времена. Леди Гамильтон сделала в доме и усадьбе такие изменения и дополнения, что все выглядело великолепно. Нельсон совершенно об этом не знал, он увидел уже результат. Ничего не скажешь, эта женщина — умная бестия. Их обоюдная страсть не утихает».
В те дни Эмма начала претворять в жизнь свои жизненные планы. Однажды она как бы между прочим сказала:
— О, как хотелось бы мне подписываться Эмма Нельсон! Ведь это так красиво звучит!
В другой раз намеки были еще прозрачнее:
— Ах, если бы хоть один час пробыть твоей законной супругой, то потом я бы с радостью умерла.
Нельсон был в восхищении от сказанного и долго целовал Эмме руки.
За время своего отпуска Нельсон несколько раз выбирался в Лондон, где встречался с премьер-министром Уильямом Питтом. Однорукого вице-адмирала всюду узнавали и приветствовали, люди были счастливы, если им удавалось дотронуться до его одежды. И снова предоставим слово лорду Минто: «Сегодня я встретил адмирала среди народа на Пиккадилли и, взяв его под руку, оказался вместе с ним в толпе. В самом деле, это так трогательно — видеть то удивление, восхищение, уважение и любовь… которыми он окружен, а главное — видеть, как и знатные, и простые люди выражают все эти чувства сразу же, как только его узнают. Этого не смогла отобразить ни одна пьеса или поэма».
Вскоре Нельсон при всей своей любви и популярности стал уставать от слишком назойливого внимания. Эмма же, наоборот, была счастлива.
1 сентября 1805 года в Мертоне проездом появился капитан Генри Блэквуд. Новости, которые он рассказал, были неутешительными. Вильнёв увеличил состав своего флота сразу на полтора десятка линкоров, однако вместо того чтобы следовать на север в Брест для прикрытия десанта, завернул в испанский Кадис, где соединился с испанским флотом.
— Судя по всему, грядут решающие события! — подвел итог Блэквуд. — Не сегодня-завтра вся эта франко-испанская армада двинется на север, и тогда настанет пора для наших пушек.
— Кажется, мой отпуск подошел к концу! — покачал головой Нельсон. — Можете не сомневаться, Блэквуд, скоро я устрою порку месье Вильнёву.
Проводив Блэквуда, Нельсон принялся вышагивать по дорожкам сада, которые в шутку называл своей палубой. Увидев его озабоченность, подошла леди Гамильтон:
— Что тебя беспокоит? Изобразив улыбку, Нельсон ответил:
— Ничего, я вполне счастлив, потому что окружен семьей и здоровье мое улучшилось с тех пор, как я на суше…
Уже все поняв, Эмма покачала головой:
— Я не верю тебе, ты жаждешь воевать, и если французов разгромит кто-нибудь другой, ты будешь несчастлив. Эту победу ты должен получить хотя бы как награду за свою двухлетнюю погоню по всем морям. И как бы мы ни горевали в разлуке, ты должен предложить Адмиралтейству свои услуги. После победы ты вернешься, и мы уже никогда не расстанемся.
