Андрей Достоевский - Воспоминания
Я, оставшись в классе, не потерял времени. — Я занимался военными науками и успел много. — Я следил за курсом высшего класса и намерен экзаменоваться через класс в первый.
— Но я много истратил денег (на покупку книг, вещей и т. д.) и все должен был занимать. — Я задолжал кругом и очень много.
— Я должен по крайней мере 50 р. Боже мой! Долго ли я еще буду брать у Вас последнее. — Но эта помощь необходима, или я пропал. Срок платежа прошел давно. — Спасите меня. — Пришлите мне 60 р. (50 р. долга, 10 для моих расходов до лагеря). Скоро в лагери, и опять новые нужды. — Боже мой! Знаю, что мы бедны. — Но Бог свидетель, я не требую ничего лишнего. — Итак, умоляю Вас, помогите мне скорее как можно. Время идет, бумага вся. — Ваш до гроба, преданный во веки веков сын ваш Ф. Достоевский.
P. S. Я ужасно спешу писать к Вам.
На полях следующая приписка:
Брат пишет, что он уже скоро будет готов экзаменоваться к нам в полевые инженеры. Дай Бог ему счастья. Кстати, поздравляю Вас с светлым праздником, дражайший отец наш. От всей души желаю Вам счастья.
Я сейчас только приобщался. Денег занял для священника. Давно уже не имею ни копейки денег.
От брата получил недавно письмо. Он говорит, что не получил от меня ни строчки.
Мое предположение держать экзамен в высший класс очень занимает меня. Я могу выдержать. Но для этого надобны деньги. — Ежели вы мне можете прислать 100 р., то я буду экзаменовать. — Если нет, то год лишний. Это для Вас, любезнейший папинька; мне же все равно. — Еще раз прощайте.
Расцелуйте наших малюток и сестру. — Я получил письмо от Хотяинцева (Александра). Я ответил ему, что послал письмо через Ивана Николаевича. — Ужасно досадую, зачем Хотяинцев не осведомился немного ранее. Письма ко мне адресуйте на имя Ивана Николаевича.
* * *А. Хотяинцеву{135}
[Март 1839 г.]
Милостивый Государь Александр Федорович!
Долгом считаю изъявить Вам мою сердечную признательность в том, что Вы принимаете участие в делах моего батюшки! — Живо представляю беспокойство его; но вместе с тем я удивляюсь, каким образом столько писем, сколько я отправил к нему, не дошли до него. Еще недавно писал я к нему; а сегодня отправил еще письмо через моего знакомого. — Причины, почему они не дошли до него, уже изложены в последнем письме. Думаю, что это последнее письмо дойдет до него.
Мне только остается Вам объявить мою благодарность за Ваше снисхождение. — Позвольте уверить Вас в истинном почтении, с которым
Честь имею пребыть Вашим покорнейшим слугою
Федор Достоевский.
* * *1839 года Мая 5-го дня{136}
Любезнейший папинька!
Угадываю, что Вы и теперь беспокоитесь обо мне, не получив от меня тотчас ответа. Любезнейший папинька! Спешу успокоить Вас и постараюсь оправдаться в теперешнем моем молчании, сколько можно. — Теперь у нас настали экзамены. — Нужно заниматься, а между тем все свободное время мы употребляем на фрунтовое ученье; ибо скоро будет Майский парад. Оставалось сыскать свободного времени ночью. — Очень рад, что я нашел наконец свободный часок поговорить с Вами. — Ах! Как я упрекаю себя, что был причиною Вашего горя! — Теперь как можно буду стараться загладить это. — Письмо Ваше я получил и за посылку Вашу благодарю от всего сердца. — Пишете, любезнейший папинька, что сами не при деньгах и что уже не будете в состоянии прислать мне хоть что-нибудь к лагерям. — Дети, понимающие отношения своих родителей, должны сами разделять с ними все: радость и горе; нужду родителей должны вполне нести дети. Я не будут требовать от Вас многого. — Что же, не пив чаю, не умрешь с голода. — Проживу как-нибудь! Но я прошу у Вас хоть что-нибудь мне на сапоги в лагери; потому что туда надо запасаться этим. — Но кончим это; — экзамены мои я уже начал и очень хорошо. Кончу так же. В этом я уверен.
Теперь многие из тех преподающих, которые не благоволили ко мне прошлого года, расположены ко мне как не надо лучше. — Да и вообще я не могу жаловаться на начальство. Я помню свои обязанности, а оно ко мне довольно справедливо. — Но когда-то я развяжусь со всем этим. Пишете, любезнейший папинька, чтобы я не забывал своих обязанностей. Повторяю: я их помню очень хорошо, и со службою я уже связан присягою при самом поступлении моем в училище. От брата я долго не получал писем. Он как будто забыл меня. Но недавно получил от него клочок исписанной бумаги, где он на меня нападает донельзя за мое мнимое к Вам молчание, и, признаюсь, этим письмом оскорбил меня до глубины души, выставив меня перед самим собою пренизким созданьем. Я пропустил это мимо, потому что его посланье не ко мне писано. — Я считаю себя гораздо лучшим, нежели с кем он ведет подобную переписку. Впрочем, я забываю это и готовлюсь ему на этой неделе отвечать. Его положенье теперь совсем нехудое. Ему бы можно было экзаменоваться к нам в училище в нижний офицер, класс. Посоветуйте ему это. — Из крепости, кондукторов очень много это делают. Примеры тому каждогодные. Через год он может быть готовым. Я берусь доставить ему все записки и все нужное. Он уже и так теперь знает довольно из математики. Но надобно ему лучше заняться фортификацией (которая у нас самый главный предмет в кондукторских классах) и артиллерией; ибо и артиллерию очень подробно у нас проходят, как входящую в состав фортификации. — Ах! Как Вы меня обрадовали, написав, что Вы, слава Всевышнему, здоровы. А я думал и полагал наверно, что Ваши всегдашние недуги еще более увеличились огорченьями (неполучением от меня писем). — Целую маленьких братьев и сестер. — Что-то делает Андрюша; как-то он учится. — Не захотите ли Вы его отдать к нам в училище. Когда я выйду в офицеры, то берусь его приготовить для поступления к нам; ибо поступить к нам довольно легко. Костомаров обморочил Вас и только и взял с Вас деньги за нас, тогда как мы бы могли и без приготовления поступить в училище. Но прощайте, любезнейший папенька. — Бессчетно раз желаю Вам счастья. — Ваш покорный и любящий Вас сын
Ф. Достоевский.
На полях следующие приписки:
Поздравляю Вас с прошедшим праздником Христова воскресенья. — С какою грустью воспоминаю я о том, как проводил я день этот в кругу родных моих! А теперь? — Но только бы вырваться из училища.
Перейдя в высшей класс, я нахожу совершенно необходимым абонироваться здесь на французскую библиотеку для чтенья. Сколько есть великих произведений гениев — математики и военных гениев на французском языке. — Вижу необходимость читать это; ибо я страстный охотник до наук военных, хотя не терплю математики. Что за странная наука! и что за глупость заниматься ею. — С меня довольно столько, сколько требуется инженеру или еще и побольше. — Но к чему мне сделаться Паскалем или Остроградским. Математика без приложенья чистый 0, и пользы в ней столько же, как в мыльном пузыре. — Скажу Вам еще, что мне жаль бросить латинского языка. Что за прелестный язык. Я теперь читаю Юлия Цезаря и после 2-х годичной разлуки с латинским языком понимаю решительно все.
