Иван Бларамберг - Воспоминания
Занятие крепости Ак-Мечеть имело важное значение для усиления морального влияния нашего правительства в Центральной Азии, и это был первый шаг к нашим позднейшим завоеваниям в этой части света. Еще во время осады по правому берегу Сырдарьи был отправлен отряд войск под командованием капитана Генерального штаба Макчеева, чтобы разрушить расположенную в 120 верстах выше по течению покинутую кокандцами крепость Джулек. Ак-Мечеть была переименована в Перовское укрепление. Восстановили стены и постройки и оставили там гарнизон в тысячу человек. На правом берегу Сырдарьи, у Казалы, примерно в 30 верстах выше Аральского укрепления, которое по приказу графа Перовского было разрушено, был возведен новый форт, № 1; в него перевели гарнизол Аральского укрепления. Второй форт, № 2, был построен в урочище Кармакчи, там, где Ка-раозек сливается с Жанадарьей. Наконец, снова заняли разрушенную мною в 1852 г. крепость Кумыш-Курган, расположенную на Куандарье, дав ей название «форт № 3»; но позднее ее оставили за ненадобностью. Граф Перовский вернулся с частью войск в Орск и Оренбург, в то время как другая часть была оставлена для гарнизонной службы во вновь воздвигнутых фортах.
Еще во время восстановления Перовского укрепления кокандцы сделали попытку напасть там на наши войска, но были разбиты у Кум-Суата и бежали в Туркестан и Ташкент. Но это не остановило кокандцев, и зимой они снова попытались вернуть себе Ак-Мечеть. Их 12-тысячная армия, в основном состоявшая из кавалерии, с 17 пушками, расположилась 14 декабря 1853 г. напротив крепости на левом берегу покрытого льдом Яксарта, чтобы блокировать ее и взять измором, потому что на штурм они не отважились, несмотря на свое численное превосходство.
Комендант Перовского укрепления подполковник Огарев, не обладавший достаточными силами для атаки и разгрома осаждавших в обычном бою, решил предпринять ночную вылазку, предварительно разузнав положение кокандского лагеря и его оборонительные средства, чтобы захватить лагерь врасплох. 18 декабря, в 4 часа утра, храбрый капитан Шкуп (поляк) вышел из крепости, имея 450 человек, 4 пушки и одну конгривовскую ракетную установку. Они бесшумно прокрались по снегу через замерзшую Сырдарью к вражескому лагерю, т. е. к тому месту, где стояла вся кокандская артиллерия, нацеленная на Ак-Мечеть, и увидели, что лагерь, по азиатскому обычаю, почти не охраняется. Бесшумно установив пушки и дав из них залп, а также выпустив несколько ракет, горстка храбрецов с громким «ура!» ринулась на кокандский лагерь. Первое, что сделал капитан Шкуп, это овладел всей вражеской артиллерией, развернул ее и направил на вражеский лагерь.
Между тем наступил день. Кокандцы, разбуженные свистом пуль, шипением ракет и громким «ура!» русских, сильно переполошились; только самые смелые из них бросились на коней и попытались окружить наступавших. Завязался бой. Огарев, наблюдавший за сражением со стен форта, послал большой отряд в помощь наступавшим; наши прорвались. У кого-то из казаков возникла удачная идея поджечь кокандские палатки, и, так как лагерь, по азиатскому обычаю, представлял собой настоящий лабиринт из тесно уставленных палаток и кибиток, распространившийся огонь быстро охватил лагерь. Кокандцами овладела паника, и вся масса войск в ужасе бежала отсюда, побросав верблюдов и артиллерию. Наши войска захватили большие трофеи. Среди прочего были найдены шапка и оружие кокандского начальника, который бежал со своим разбитым войском в Ташкент. С этого времени кокандцы больше не возобновляли попыток завладеть Ак-Мечетью, и кочующие, а также оседлые киргизы нижней Сырдарьи были навсегда освобождены от кокандского гнета. Они зажили спокойно и значительно улучшили свое положение, потому что снова стали заниматься хлебопашеством и позднее снабжали гарнизоны фортов пшеном, ячменем, а также убойным скотом; поэтому постепенно стала сокращаться доставка продуктов с линии (теперь она уже совсем прекратилась). За вышеупомянутую операцию подполковник Огарев получил чин генерал-майора, а капитан Шкуп — подполковника. Вообще, разгром кокандского войска под стенами Перовского укрепления привлек тогда в Европе, особенно в Англии, большое внимание, потому что мы были накануне Восточной войны.
В то время как граф Перовский предпринимал свой степной поход, я совершал ежегодную инспекционную поездку по Оренбургской губернии. Моя семья проживала в Ключах, охотничьем доме в Башкирии, принадлежавшем помещику Н. Тимашеву и расположенном в лесистой, романтической местности. Я провел там много приятных дней в кругу семьи. Оттуда я отправился в Ташлу, главное поместье и летнюю резиденцию этого богатого помещика, где, как всегда, нашел сердечный прием. Его супруга, Надежда Афанасьевна, показала мне письмо, недавно полученное от графа Перовского, который отправил его в первый день осады Ак-Мечети; она добавила при этом, что в письме упоминается и мое имя. Граф писал: «Я прибыл после больших лишений и трудностей. Ак-Мечеть — важный форт; видно, что его строил образованный человек, и нам будет трудно овладеть крепостью. Я поражен смелостью генерала Бларамберга, штурмовавшего этот форт в прошлом году». Естественно, высказывание графа польстило моему самолюбию, и любезная хозяйка Ташлы подарила мне на память упомянутое письмо, которое находится как piece justificative[142] среди множества моих служебных и семейных документов. Во время моего пребывания у помещика Звенигородского, в 15 верстах от Ташлы, он получил через летучую почту известие об овладении Ак-Мечетью и отпраздновал это событие со мной шампанским, подняв тост за здоровье графа.
В конце августа я вернулся из инспекционной поездки в Ключи и забрал свою семью на зимнюю квартиру в Оренбург. Там мы провели последнюю зиму в этом городе.
Приключение с тигром на Яксарте. При овладении низовьями Сырдарьи и во время строительства первых фортов вдоль ее правого берега нашим воинам приходилось не только сражаться с разбойничавшими хивинцами и кокандцами, но и выдержать не одну схватку с врагами, которые тогда нередко встречались в густом камыше вдоль берегов Яксарта, — с бенгальскими королевскими тиграми. Эти великолепные животные жили там почти непуганые, так как киргизы были недостаточно хорошо вооружены, чтобы успешно охотиться на них.
Несмотря на то что в густом камыше, часто достигавшем высоты 20 футов, водилось много диких кабанов, на которых тигры охотились, они тем не менее повадились таскать у киргизов коров и быков, нападали даже на людей, но редко днем. В течение упомянутых лет наши солдаты убили много тигров, и те постепенно стали исчезать из низовий Яксарта. Сперва солдаты Перовского укрепления пытались выгонять тигров из камышей на берегах Караозека трещотками, но поскольку при этом не раз происходили несчастные случаи, на тигров начали ставить ловушки.
