Сергей Нечаев - Пикассо и его несносная русская жена
Жан-Поль Креспель описывает ее так:
«Гертруда Стайн обосновалась в Париже почти двадцать лет назад [...] и благополучно занималась новой для себя культурно-просветительской деятельностью. Прошло то время, когда ее, тяжелую, грузную, сутулую, Пикассо рисовал в своей мастерской в «Бато-Лавуар», когда за смехотворные деньги она вместе с братом Лео купила у Воллара «Сезаннов», а в Осеннем салоне - «Женщину в шляпе» Матисса [...] Проводив брата, уехавшего обратно в Соединенные Штаты и забравшего с собой половину совместно собранной коллекции (из них двоих только он отличался чувством нового и истинно прекрасного в искусстве), Гертруда жила вместе с Алисой Токлас. Вдвоем они представляли собой парочку языкастых недоброжелательных мегер. Они были неистощимы на язвительные сплетни, касавшиеся самых разных людей, и преподносили их в самой изысканной манере. Обладавшая гораздо более тонким умом и интуицией, смуглая, волнующая Алиса Токлас всегда оказывалась хозяйкой положения, несмотря на свое подчеркнуто томное поведение. Тщеславие туманило ум Гертруды Стайн, интересовавшейся только собственной персоной. Без лишней скромности она считала себя величайшей англоязычной писательницей, которой не было равных, и не стеснялась заявлять об этом во всеуслышание [...] Однако незначительность ее литературного дарования компенсировалась огромным влиянием на американскую литературу. Ее достижением были пока лишь два произведения: «Три жизни» и «Нежные бутоны», которые прочли, возможно, человек десять, но она уже вовсю работала над «Становлением американцев», совершенно неудобочитаемой семейной сагой. Поражает бездна, разделяющая ее поверхностное творчество и степень ее влияния на творчество других писателей. Просто невероятно, но эта грузная американская еврейка, словно вытесанная из гранитной глыбы, с мыслями столь же короткими, как и волосы, остриженные ежиком на гермафродитном черепе, в течение двадцати лет умудрялась господствовать в мире американской литературы. И все воспринимали ее всерьез, несмотря на напыщенный и претенциозный стиль ее творений с бесконечными повторами [...]
Но это так: каждый американец, считавший себя творческим человеком, по приезде в Париж должен был нанести визит в дом № 27 по улице Флерюс.
Гертруда жила все в той же студии в глубине двора, где принимала Пикассо и Матисса: просторная комната, заметно обветшавшая, была загромождена темной и тяжелой испанской мебелью, подчеркивавшей краски на картинах Сезанна, Ренуара, Пикассо, Брака, Гриса, висевших в тесном соседстве друг с другом. Приемы проходили по раз и навсегда установленному ритуалу, хотя правильнее было бы назвать их «аудиенциями», по аналогии с папскими: Гертруда восседала на высоком готическом стуле, утопая в складках тяжелой накидки то ли из вельвета, то ли из твида. Она принимала только мужчин, женщины оставались уделом Алисы, пока Гертруда подвергала суровому допросу допущенных до ее милости особ мужского пола. Горе тем, кто отвечал неудачно и не выказывал должного уважения к «божественной» персоне. Впрочем, даже те, кто вел себя с положенным смирением, ничего от этого не выигрывали. Независимо от их стараний, она разносила всех в пух и прах».
В самом деле, ее мнения было достаточно для того, чтобы уничтожить или, наоборот, укрепить практически любую репутацию[6] . А ее брат Лео Стайн вырос до положения известного критика-искусствоведа, также весьма влиятельного.
Амбруаз Воллар появился на свет в 1866 году на острове Реюньон, а к 1909 году, основав свою собственную арт-галерею, стал одним из наиболее значительных торговцев произведениями искусства в Париже. Он прославился тем, что поддерживал как финансово, так и морально большое количество художников, включая Сезанна, Матисса, Майоля, Гогена и Пикассо. Многих из них «открыл» именно он, человек резкий и грубый, живший по принципу «покупай дешево - продавай дорого»[7].
Став известным галеристом и издателем, Воллар делился впечатлениями со знакомыми, говоря, что люди приходят, смеются над картинами, а потом покупают именно те, над которыми хохотали громче всего.
Даниэль-Анри Канвейлер родился в 1884 году в Германии и, переехав в 1902 году жить в Париж, стал одним из крупнейших пропагандистов французского кубизма. Амбруаза Воллара он считал своим учителем. Во всяком случае, по его примеру он тоже открыл свою арт-галерею на улице
Виньон, где через несколько месяцев познакомился с Пикассо и его друзьями[8].
Гертруда Стайн умерла от рака в 1946 году, оставив всю свою недвижимость и коллекцию произведений искусства Алисе Токлас. В 1961 году эта коллекция была продана на аукционе за 6 миллионов долларов.Итак, Гертруда и Лео Стайны, Амбруаз Воллар и Даниэль-Анри Канвейлер начали покупать работы Пикассо. Это мгновенно отразилось на благосостоянии Пабло с Фернандой. В результате, осенью 1909 года они получили возможность перебраться в большую и гораздо более комфортабельную квартиру на бульваре Клиши, в доме № 11. Неподалеку от весьма своеобразно известной на весь мир пляс Пигаль. Вскоре после этого у них появилась прислуга.
Фернанда обожала кино и с готовностью наивной простушки перенимала повадки роковых женщин, которых видела на экране: она шила себе экстравагантные платья, заказывала какие-то безумные шляпки, больше напоминавшие голубятни в Ботаническом саду. Благо, что она теперь могла себе это позволить. А еще она обожала духи. У нее была просто страсть к ароматам. И однажды она истратила все сто франков, которые Пикассо дал ей на недельную покупку продуктов, купив себе флакон самой модной и самой дорогой парфюмерии.
