Мирон Хергиани - Тигр скал
Но ни к чему подзадоривать и без того возбужденныхмолодых парней: вдоль церковной стены неподвижно, точно фрески, стоят застывшие в ожидании девушки. Их взглядов достаточно, чтобы воодушевить и зажечьогнем юные сердца.
Вскоре какой-то отчаянный парень из Лахтаги бросился на стену башни. Из-под липы громко заулюлюкали, закричали. В смельчака полетел рой снежков.
Стены башни были идеально гладкие. Лахтагец напрасно шарил рукой — не было ни вмятины, ни выступа, за которые можно было бы уцепиться. А град ледяных снежков исколотил его до синяков. Но он не отступал, ходил вокруг башни, высматривая удобную позицию, чтобы вскарабкаться наверх, предпринимал все новые попытки... Все было тщетно. Наконец кто-то издружков сообразил — силком уволок его с «поля боя».
Теперь в атаку ринулся спардишец. В подмогу ему бросились несколько парней, он вскочил им на спины, а оттуда — на зубец башни. Все это произошло мгновенно.
Парень из Спардиши оказался сметливым: он стоял спиной к липе, под которой сосредоточились основные силы «стрелков». Хотя и по спине больно колотили твердые как камень снежки, да все лучше: не по лицу ведь! Вот спардишец ухватился за столп, всем телом обвился вокруг него, точно вьюнок, потом раз — и вытянулся, как червяк какой, чтобы повыше достать, приблизиться к желанной цели. Но не судьба — пущенный искусной рукой снежок угодил-таки в лицо. Бедняга разом обмяк от боли, лицо залилакровь, руки скользнули по гладкой поверхности столпа, и он, как спелая груша с ветки, рухнул сперва на зубец башни, а оттуда назаснеженную землю.
Закричала, завопила одна из девушек. Весь народ слюбопытством стал озираться. Но она, верно, устыдилась проявленного чувства и спряталась за спины подружек.
— Разотрите ему лицо снегом, разотрите, да покрепче,— громко и повелительно, со знанием дела проговорил кто-то.— Пораженного снегом снег и исцелит.
— Ничего, ему небось и того хватит, что девчонка понемуплачет, слыхали ведь, как завизжала, чертовка,— посмеиваясь, отозвался на эти слова мужчина со шрамом во всю щеку.
Стоящие рядом с ним сперва громко захохотали, а потом примолкли — кому не хочется, чтобы и о нем вздыхали да плакали! Даже позавидовали спардишцу И недолго думая несколько парней вышли на боевую площадку попытать счастья.
— Хо-хо-хо,— гоготал тот, со шрамом,— видали, как много может сделать женщина одним своим криком?
Но и эти парни не добились победы — ушли ни с чем. Потом появились новые претенденты. Один ушастый парнишка оказался проворнее и ловчее всех — ему осталось долезть всего каких-то полметра до верхушки столпа. Только и его сбили снежками — соскользнула нога, и он полетел вниз, но чудом удержался на самом краю башни, не то, грохнувшись с такой высоты оземь, перебил бы себе позвоночник, переломал бы ноги, руки...
Очнулся он быстро и снова ринулся в бой, попрыгал, побегал вокруг столпа, попытался еще раз влезть, но безуспешно, и тогда пообломал зубцы башни — вот, мол, тебе, получай. Но недолго он так куражился — снежок, метко запущенный кем-то из лагамцев, угодил, к изумлению и восторгу толпы, прямо в разинутый рот хохотавшего от бессильной ярости парня и вмиг заставил его умолкнуть.
Он свалился с башни и довольно долго лежал не двигаясь, потом забарахтался, затрепыхался, точно обезглавленная курица. Когда его перевернули на спину, вытащили изо рта алый от крови снежок, он пришел в себя, вскочил и, отплевывая кровь, метнулся к башне, но тут уж старшие преградили ему путь.
***
...Время шло, и палаточный городок рос с каждым днем — прибывали отважные из отважных. Альпинистские веревки, словно нити кружев, опутали склоны Крестовой.
И все еще в тумане плавал главный вопрос: успеет ли Хергиани вернуться с Тянь-Шаня?
Главный судья соревнований, начальник альпинистского лагеря «Джайлик» мастер спорта В. Золотарев поручил судьям спланировать трассу. Подготовка шла полным ходом. До начала соревнований оставалось всего каких-то два дня.
-- Но где же Хергиани? — волновались участники, интересовались болельщики.
Главный судья пожимал плечами. Может, Михаил решил не участвовать? В прошлом году он опередил Космачева всего лишь на какие-то секунды, а ведь Космачев в течение целых десяти лет считался едино-властным «королем» скал. На протяжении всех этих лет никто даже близко не подошел к его результатам. Потому прошлогоднее его поражение было сенсацией. Так, может, Михаил Хергиани и вправду махнул рукой и решил отступить?
***
...Немало времени прошло. Со склонов Хацвели и Иргулда крался вечерний сумрак. Лучи скрывшегося за Сванэтским хребтом солнца окрасили в красный цвет снеговую вершину Бангуриани. Темнело моментально — как обычно в горах. А натлисвети стоял нетронутый, и крест на его верхушке продолжал дразнить своей недоступностью.
Гостей охватили волнение и страх — неужели вот так, с пустыми руками, вернутся они восвояси, неужели не смогут увезти с собой залог и символ щедрого урожая? Как же они предстанут перед суровым судом тех, кто ждет их дома с нетерпением и надеждой? Лагамцы же, кроме того, что стремились удержать за собой натлисвети, жаждали продемонстрировать свою силу, ловкость и мужество.
Под липой, где стояли метатели снежков, собрались пожилые лагамцы. Воспользовавшись передышкой, они совещались. Махвши подозвал к себе самых бедовых парней и испытующе оглядел их.
— Мы решили выставить кого-нибудь из наших,— доверительно сообщил он молодым людям.— Но мы не будем снисходительны из-за того, что он свой,— наоборот, постараемся быть к нему беспощаднее, чем чужие, чтобы все убедились в нашей беспристрастности и справедливости. Пускай все увидят наше умение, мужество и смелость в честной борьбе! Так вот, юноши: кто рассчитывает на свои силы, пусть выйдет вперед! — Махвши испытующе посмотрел на каждого.
Парни переглянулись.
— Пусть выступит тот, кто хорошо лазает, тот уже наполовину выиграл.
И тогда все в один голос сказали:
— Минаани! Если кто пойдет, так только Минаани!..
Минаани караулил корзины. Ему, как новичку в метании снежков, доверили пока лишь это дело. И он с рвением выполнял свои обязанности. Косоглазых и близоруких близко не подпускал к корзинам: «Сами скатайте снежки и бросайте сколько угодно,— говорил он им,— а эти — не для вас».
И когда товарищи повели его к махвши, он недоумевал: чего еще от него хотят?
— Взберешься на этот столб? — в упор спросил его махвши.— Если не рассчитываешь на себя, говори сразу.
Минаани искоса поглядел на натлисвети и в знак согласия кивнул:
