Джордж Бьюкенен - Мемуары дипломата
Россия сразу воспользовалась личным характером этого решения, чтоб подорвать власть князя и представить его единственным препятствием для реального присоединения Румелии, которое она хочет предоставить Болгарии. Через несколько месяцев военный заговор, действовавший по ее указаниям, устранил Александра и вынудил у него отречение. Восстановленный в правах последовавшей почти немедленно контр-революцией, он высадился в Рущуке и обратился с последней, но фатальной телеграммой к царю, где, извещая о своем возвращении, заканчивал словами: "Россия дала мне корону. Я готов вернуть ее в руки ее самодержца". Ответ царя был весьма сокрушительный для князя. Он отрицательно отнесся к возвращению князя и объявил о полном своем воздержании от вмешательства в дела княжества, пока его высочество остается в Болгарии. Не видя возможности править при оппозиции России и убедившись в распространенности симпатий к недавнему заговору, князь Александр отрекся и, назначив регентство в составе Стамбулова и двух других, уехал 8 февраля 1886 г. из Болгарии.
Затем последовал длительный кризис, чреватый опасностями для европейского мира. Россия отказалась признать регентство и послало в Софию генерала Каульбарса с поручением терроризовать болгар, чтоб заставить их подчиниться. Несмотря на признание им выборов недействительными, Великое Собрание все же собралось и занялось трудной задачей подыскания князя, который согласился бы принять опасную корону, от которой отказался князь Александр. Князь Владимир Датский, хотя и был избран, отклонил от себя эту честь, а князя Мингрельского, кандидата России, которого предложила Порта, категорически отверг Стамбулов.
Австрия, хотя и была самой заинтересованной непосредственно из всех держав, держалась выжидательной позиции, так как граф Кальноки лелеял мысль, что Россия, будучи предоставлена сама себе, навсегда восстановит против себя Болгарию. Британское правительство, с другой стороны, было серьезно озабочено продвижением России к Константинополю, и сэр Август Пэджет постоянно получал инструкции в том смысле, чтоб вызвать австрийское правительство на шаги, которые устранили бы опасность окончательного подчинения Болгарии русскому влиянию, и чтоб подчеркнуть значение совместных выступлений обоих правительств. Граф Кальноки дружески отнесся к этим предложениям, но установил, что пока нет нарушений международного положения Болгарии, и что время для вмешательства наступит лишь в случае таких нарушений. Британское правительство ответило перечислением всех незаконных деяний, совершенных генералом Каульбарсом, желая доказать этим, что наступило уже время для объединенного действия Европы.
Граф Кальноки не очень доверял, однако, действительной поддержке, которую ему обещала Великобритания, чтоб вызвать его на политику активного вмешательства. Хотя оба правительства считали свои интересы совпадающими, они не пришли к определенному соглашению. Он стал, однако, относиться несколько доверчивее после речи лорда Салисбюри на банкете в Гильдхолле 9 ноября о том, что Великобритания сумеет сама себя защитить, если будут затронуты ее непосредственные интересы, и что в вопросах, в которых она не затронута непосредственно, позиция Австрии может оказать большое содействие политике великобританского правительства. К счастью, около этого момента положение несколько разрядилось вследствие того, что Каульбарс прервал дипломатические отношения с болгарским правительством. Регенты воспользовались его отъездом, чтоб послать делегацию в разные столицы для прекращения междуцарствия. Когда она прибыла в Вену, то князь Фердинанд Кобургский по собственной инициативе, движимый мотивами личного тщеславия, предложил себя кандидатом на вакантный престол, хотя ни император, ни граф Кальноки не дали ему предварительного согласия на этот шаг. Последний, впрочем, заметил в частном разговоре, что у князя слишком много сходства во внешности и манерах со "vieille cocotte" (старой кокоткой), чтоб быть достойным преемником князя Александра.
Князь Фердинанд выставил сначала условием принятия им княжеской короны утверждение Порты и одобрение держав, что было почти равносильно отказу. Лишь через 6 месяцев, в июле 1887 года, он был избран формально князем Болгарии. Россия воспротивилась его избранию, как нарушению статьи III Берлинского договора, по которой было условлено, что князь избирается "добровольно"; по ее представлению, в данном случае выборы произошли под диктовку тиранического регентства, являющегося к тому же незаконным учреждением, и производились незаконно составленным собранием, так как в него включены были депутаты от Восточной Румелии. Граф Кальноки стал на одинаковую с британским правительством позицию. Он считал, что Великое Собрание действовало точно в пределах своих законных прав, но выражал сожаление по поводу того, что выбор не пал на лучшего кандидата. За несколько дней до отъезда князя Фердинанда в Софию он убеждал его выполнить свое первоначальное намерение и выждать согласия держав, подчеркивая, что, если он отправится, не дождавшись этого согласия, то он будет играть роль авантюриста и не получит законного признания. Германия стала на позицию теоретической поддержки России. По мнению князя Бисмарка, было желательно, чтоб состоялось соглашение между Австрией и Россией о их сферах влияния на Балканах с тем, чтоб первая была доминирующим фактором в Сербии, а вторая добилась бы в Болгарии того же положения, какое имела до 1885 года. Единственным его стремлением было лишить Россию всякого предлога для недовольства Германией. Он считал на основании бесчисленных ошибок, совершенных Россией при политическом разрешении болгарского вопроса, что чем больший простор для действия у нее, тем вернее выроет она себе там могилу. Ключ к его позиции заключался в убеждении, что Франция никогда не осмелится напасть на Германию, раз она не будет в состоянии войны с Россией, и поэтому он был готов на многое, лишь бы сохранить дружеское отношение с последней. Он сообщил, однако, графу Кальноки, что нет надобности "prendre au serieux" (принимать всерьез) ту теоретическую поддержку, какую он (князь Бисмарк) мог бы оказать тем или иным предложениям России, так как единственной его целью является сохранение с ней хороших отношений, причем он уверен, что никакое русское предложение не сможет пройти в жизнь, раз против него серьезно выскажутся Австрия, Великобритания и Италия. Его доверие к энергичным действиям этих держав было, однако, не достаточным, чтоб он рискнул в какой-либо мере затронуть Россию.
Глава III.
1888-1900
Берн - Дармштадт и Карлсруэ. - Мои личные отношения с королевой Викторией
