Питер Браун - Любовь, которую ты отдаешь
«Где же твои сто фунтов в неделю, Джон?» — крикнула она ему вслед.
Он обернулся и устало вздохнул: «Как это похоже на тебя, Мими, говорить о каких–то ста фунтах в неделю, когда ты знаешь, что я устал».
5Пятеро молодых людей, вернувшихся в Ливерпуль к Рождеству, были до такой степени расстроены, что даже не разговаривали друг с другом несколько недель. Пол устроился на работу водителем грузовика за семь долларов в неделю, чтобы заработать денег к Рождеству, а Джон целыми днями спал, лишь бы не видеть суровой реальности возвращения в Мендипс. Синтия приносила ему еду и все необходимое.
За несколько дней до Рождества в «Касбахе» они впервые после возвращения выступили вместе. Публика «Касбаха» была потрясена — произошла удивительная перемена. Бесконечные часы безумной игры обернулись совершенно неожиданной метаморфозой — профессионализмом. Хотя они появлялись на сцене лишь иногда, они уже не были той любительской группой, которая покидала Ливерпуль пять месяцев назад. Теперь это было увлекательное представление, которым группа уверенно заявила о себе.
И внешне они не походили ни на кого, их костюмы представляли собой неописуемое смешение кожаных штанов, ковбойских ботинок, курток, а женственные локоны спадали на лоб. «Это сделал Гамбург, — сказал Джон, — и только в Ливерпуле мы осознали разницу и увидели, что произошло». Внезапно их популярность стала расти. Через месяц их рекомендовали для выступлений днем в клубе «Пещера» на Мэтью–стрит, в котором музыкальная политика переключалась с джаза на бит–группы. Это считалось «хлебной» работой — двадцать пять шиллингов в день. С января 1961 года битлы начали выступать в «Пещере» по вечерам, не прекращая выступлений и в обеденное время.
Синтия Пауэл ежедневно уходила из художественной школы для того, чтобы послушать Джона и ребят в «Пещере», а иногда там бывал кое–кто из родственников или друзей. В клубе хорошо знали Джима Маккартни, а Луиза Харрисон стала частой и желанной гостьей, вместе с ребятами в зале она подбадривала музыкантов, хотя от самого клуба была в ужасе. Однажды в зал вошла Мими, тетушка Джона; она приходила не часто и не столько затем, чтобы приободрить Джона, сколько для того, чтобы проверить, где он проводит все свое время. Мими вихрем промчалась мимо владельца клуба Рэя Мак–Фолла, отказываясь заплатить за вход и говоря, что пришла «за Джоном Ленноном». Ее потрясло то, что она увидела. Сотни визжащих детей пели и танцевали в вонючем зале.
Луиза Харрисон, довольная тем, что видит Мими, крикнула ей: «Ну, разве они не молодцы?» «Я рада, что хоть кто–то так считает, — закричала Мими в ответ. — Дрянь! Мы бы все прекрасно и спокойно жили, если бы ты их не поддерживала».
6К этому времени ребята уже перестали делать вид, что ходят в школу, и музыка стала их постоянным занятием, занимавшим все время. Джорджу Харрисону исполнилось восемнадцать лет, и группа вновь отправилась в Рипербан. Аллан Уильямс уладил дело с властями, написав письмо в германский суд, и ему удалось получить официальные визы. Питер Экхорн из клуба «Топ Тэн» предлагал сорок долларов в неделю, вдвое больше, чем они зарабатывали в «Кайсеркеллере». Джон пообещал Синтии, что на этот раз гастроли будут непродолжительными, и смягчил боль разлуки, пригласив ее приехать в Гамбург на каникулы.
В путешествие Синтия отправилась вместе с Дороти Роун, бойкой блондинкой с кудряшками, студенткой художественного колледжа. Пол встречался с ней в Ливерпуле, и у него были «серьезные намерения» в отношении Дороти, он даже собирался жениться. Девушек проводили на вокзал отец Пола и мать Синтии, а в Гамбурге их встречали Джон и Пол. Они прыгали и носились как сумасшедшие. Синтия прежде не видела их в таком состоянии, они болтали без умолку и спотыкались на пустынных утренних улицах. Ребята заверили девушек, что в Гамбурге все, кроме Пита Беста, пьют «Преллис». «Это единственная возможность выжить», — уверял Джон, и на следующий день Синтия присоединилась к ним.
Синтию официально устроили в доме родителей Астрид в пригороде, поскольку комнаты, в которых жили ребята в клубе «Топ–Тэн», были не самым подходящим местом для молодой английской леди. Дот, девушка Пола, поселилась у Розы, дамы, обслуживавшей туалет клуба. К громадному облегчению Синтии, Астрид оказалась не только приветливой и радушной хозяйкой, но и хорошей подругой. Она давала Синтии свои наряды, изменила ее прическу и научила пользоваться косметикой. Синтия была очарована экзотическим вкусом Астрид. Ее комната в родительском доме была черного цвета с серебряными дополнениями из фольги, кровать была покрыта черным бархатом. Скрытые лампы освещали всю комнату, создавая эффект, далеко опережающий свое время. Каждый вечер после обеда Синтия и Астрид часами подбирали перед зеркалом наряды и косметику перед тем, как отправиться в «Топ–Тэн» послушать ребят. В клубе девушки долго просиживали в стороне от сцены, вынужденные наблюдать драки и слушать вопли вокруг. Иногда по ночам Синтия отваживалась приходить к Джону. На нижней полке двухъярусной кровати они занимались любовью, в то время как Джордж Харрисон похрапывал в нескольких футах над ними. Синтия считала отношения Астрид со Сту Сутклиффом вполне нормальными, но остальные ребята из Ливерпуля в отличие от нее не находили в них никакого очарования. Сту и Астрид даже внешне стали похожи: одинаковые прически, одинаковые черные кожаные костюмы, даже еду в ресторане они заказывали одинаковую.
Было очевидно, что Сту без иее не уедет из Гамбурга и что дни его работы с ребятами сочтены. Чем больше сближался Сту с Астрид, тем сильнее не любили его ребята. Между Сту и остальными битлами возникла огромная неприязнь. Особенно критично в отношении Сту был настроен Пол. Он высмеивал его манеру игры, манеру одеваться, даже то, как он разговаривает. Все были на взводе, отчасти так проявился побочный эффект постоянно сдерживаемых эмоций. Но теперь даже Джон, кумир Сту, начал срывать на нем свое раздражение. Однажды вечером во время выступления в «Топ–Тэн» ребята немилосердно издевались над Сту, а Пол так разошелся, что даже наговорил гадостей в адрес Астрид. Сту разбил гитару и бросился на Пола. Пол был выше и сильнее, он легко повалил Сту на землю и успел здорово избить, пока остальные не оттащили его.
Сту страдал от частых головных болей, которые иногда выплескивались в приступы раздражительности и ревности по отношению к Астрид. Она относилась к этому очень спокойно. Иногда у Сту были такие боли, что он готов был в отчаянии разбить голову о стенку. Учитывая все это, битлы решили, что Сту надо официально покинуть ансамбль по окончании гастролей в «Топ–Тэн». Сту собирался жениться на Астрид и остаться с ней в Гамбурге, где намеревался взять ссуду в муниципальном совете и заняться живописью в государственном художественном колледже.
