Сергей Есин - Дневник, 2012 год
30 января, понедельник
Утром после завтрака — о завтраке чуть ниже особо — отправились гулять. В Эйлате погода хмуровата, солнца нет, даже иногда падает что-то вроде дождя. Для местных жителей это почти невероятное. Город небольшой, но прелестно расположен, как римский амфитеатр, только не вокруг арены, а вокруг небольшой бухты. С местной географией можно справиться сразу. Непосредственно возле бухты — гроздь роскошных отелей, набережная, далее огромный пустырь, для будущего, наверняка такого же роскошного и монументального, строительства, а позже — уже сам вполне современный город. А где древний Эйлат? А его, кажется, и не было, но устную историю его нынешнего возникновения я расскажу тоже попозже.
Прогулка по прекрасной и пустой набережной напоминала прогулку по зимней Ялте. Но уровень отелей другой. Огромные многоэтажные монстры дорогого отдыха, похожие на те, которые изображены на снимках из Лас-Вегаса или на те, которые я видел живыми глазами в Атлантик-Сити. Но поражают, скорее, не отели, а роскошные и огромные пальмы, которым, наверное, лет по семьдесят. Они лучше всего говорят о стабильности. Все отели стоят не на «первой линии», а отступив от набережной. Внизу полоса роскошных магазинов, баров, кафе; везде уже ни на кого не действующие надписи «Sell» — не сезон. Прохожих почти нет. На набережной только уборщики, это, судя по этническому типу, или арабы, или негры. В ресторане отеля тоже на уборке посуды, горничные, бои — почти сплошь арабы и молодые негры. В этом смысле — как в Москве на тяжёлой и грязной работе безответные гастарбайтеры. Если проходит стайка молодых израильтян, то они шумливы, как голуби. Я уже давно приметил, ещё в самолёте, что израильтяне ведут себя подчёркнуто свободно и раскованно, каждый как бы утверждает своим поведением и гонором собственную личность и причастность к избранному народу. «Я самый избранный!»
В два часа, по предложению нашего «ответственного гида», который нас встречал и будет провожать, у которого мы вечером записались на экскурсию в Иерусалим (сто пятьдесят долларов с брата) и у которого мы, скорее всего, запишемся на экскурсию в Иорданию (это будет уже по триста с носа) — она, оказывается, рядом, флаг на мачте в соседнем с Эйлатом иорданском городе виден из любой точки,— так вот, этот самый гид, которого зовут Пётр, предложил — подарок фирмы — бесплатную экскурсию по городу. В два часа дня мы на неё отправились. В маленьком автобусе, вместе с ещё двумя парами российских туристов. Ну, как известно, простых подарков от туристических фирм не бывает. Вчера же, когда Пётр обмолвился, что после экскурсии нас приведут на фабрику «эйлатского камня», я сразу смекнул, что это, конечно, в дни затихания туристского сезона, просто торгово-рекламная акция. А разве не каждая экскурсия в Израиле заканчивается подобной акцией? На фабрике бриллиантов в Хайфе я уже побывал много лет назад.
Сразу скажу, что экскурсия оказалась хотя и короткой — пятьдесят пять минут, включая посещение фабрики,— но прекрасной. Отчасти я понимаю, что здесь не только коммерция, но, возможно, и какая-то государственная программа — показать достижения. А они есть. Огромный порт, куда практически, по словам нашего гида, поступают все японские легковые машины. Дальше они идут на весь Ближний Восток и в Европу уже по земле. Через город, кстати, идут трейлеры. Я посчитал: на каждом по двенадцать машин. Огромное количество отелей. В городе пятьдесят тысяч жителей, но в пик сезона проживает до трёх миллионов. Уже нет смысла говорить об отелях, дельфинариях, нефтяном порте, куда из Америки поступает вся нефть, и прочее, и прочее — за всем этим огромные деньги. Но всё это я воспринимал на фоне разговора, который произошёл ещё до обеда.
Утром, как я уже рассказывал, мы с С. П. довольно долго гуляли. Мне очень нравился город — разглядывал вывески, названия отелей. В этих названиях библейские имена. Наш отель назывался «Царь Соломон», видели бар под названием «Моисей», какое-то заведение под названием «Ирод». Названия в основном на английском языке и на иврите. Но два выступления видел на русском языке. Большое объявление: «Выставка недвижимости» — и в одном из магазинов над прилавком с обувью: «Трогать можно». В середине пути попался винный магазин, с особым вниманием мы его обследовали и там, покупая бутылку местного вина, разговорились с хозяином и продавщицей. И вот от них услышали удивительную историю возникновения Эйлата. В общем, оказалось, по словам наших откровенных и обаятельных собеседников, была раньше арабская деревня в Иордании, неподалёку от пропускного пункта между Израилем и Иорданией. Этот пункт был чуть ли не в сегодняшнем городе, и вот в это место приехал где-то в сорок восьмом, кажется, году первый президент Израиля Бен-Гурион. Побывав в этом месте, Бен-Гурион решил — он, кстати, уроженец России,— что это место жизненно необходимо для Израиля, это выход государства к другому морю. Дальше состоялся, как сказали наши лёгкие собеседники, самозахват. Милые люди при этом улыбались, но говорили: «А теперь это наше».
31 января, вторник
Географию лучше всего, естественно, изучать не по карте. Мне наиболее точно и образно география ложится именно во время путешествий. Так продолжим? Уже в автобусе, когда ехали к Иерусалиму, я узнал, что наш самолёт два дня назад приземлился именно в пустыне Негев. Замётано, как говорит молодёжь; образ в сознании, в голове.
А вот теперь едем к Иерусалиму вдоль иорданской границы. Слева одни горы, справа другие, уже иорданские, граница идёт по водостоку огромной долины. Впереди — Мёртвое море. Для меня это счастливая новость, этот пункт географии не предполагался. До Иерусалима что-то в районе четырёхсот километров — прекрасная дорога, почти пустая. Гид предупредил, чтобы мы потом не интерполировали наиболее бедную восточную и южную часть Израиля, по которой мы едем, на всё государство. Эта часть наиболее бедная и промышленно неразвитая. Дескать, по утрам в западной части страны, в районе Хайфы, Иерусалима или Тель-Авива, выстраиваются по утрам многочасовые пробки. Рассвет ещё чуть набухает, но всё вокруг почти безлюдно и абсолютно серо. Ни одного стебелёчка, почти ни одного деревца. Водосток в долине ложится так, что все воды поступают в Мёртвое море. Сразу предупредили, что Мёртвое море мелеет, за год его глубина меняется приблизительно на метр. Всему есть свои причины. Раньше в Мёртвое озеро поступали воды из реки Иордан, но уже много лет как в районе Кинеретского озера была выстроена плотина, и полноводная река превратилась в речушку. Воды расходятся на нужды сельского хозяйства и городской жизни. Экологи по этому поводу молчат. Я вспомнил в момент рассказа гида и о когда-то нашем Аральском море.
