Ефрем Филофейский - Моя жизнь со Старцем Иосифом
Когда Старец преставился, мне по-прежнему нередко случалось обретать молитву три, а то и шесть раз в неделю, и из-за этого я даже не мог спать. Иногда, размышляя об этой молитве, я думал о том, чтобы оставить священство и уйти, скрыться куда-нибудь, где меня никто не будет видеть. И я плакал и говорил: „Боже мой! Зачем мне священный сан? Сидел бы я где-нибудь и молился и никого бы не видел“. Так я говорил, размышляя о пещерах подвижников, размышляя об этой молитве, которая у меня была и которую я потерял затем из-за многих попечений».
И говоря это, отец Харалампий сильно плакал.
* * *
В последний день жизни Старца, когда отец Харалампий сделал ему поклон, чтобы идти безмолвствовать в свою келлию, Старец ему сказал:
— Подойди ко мне. Отсеки попечения. Ты меня слышишь?
— Буди благословенно, Старче, — ответил отец Харалампий и пошел к себе. Лишь только он сделал десять шагов, Старец вновь позвал его.
— Отец!
Тот подбежал.
— Ты слышал, что я тебе сказал? Отсеки попечения.
— Буди благословенно, Старче, — ответил он и пошел. Отошел он шагов на пятнадцать, а Старец его зовет опять.
— Отец!
Тот подбежал опять.
— Ты слышал, что я тебе сказал? Я тебе сказал, чтобы ты отсек попечения.
— Буди благословенно, Старче.
— Не забудь отсечь попечения, говорю тебе.
Позднее, всякий раз, когда отец Харалампий это вспоминал, он плакал: «Он мне сказал это трижды. Когда у меня начались попечения, сколько раз мне приходили на ум эти его слова. Что тебе сказать? Какие благодатные слезы я потерял из-за этих попечений! Из-за забот, которые мне пришлось на себя взвалить, я оказался по уши в хлопотах: устраивать сад, огород, стены… А когда жил Старец, в последний его год у меня было такое благодатное состояние, которое не описать».
Отец Арсений
Старец Арсений был очень простодушным, добрым и чистосердечным человеком. Будучи на десять лет старше Старца Иосифа, он слушался его, как делал бы это малый ребенок. В нашей общине он был живым примером послушания и незлобия. Он ни разу не ослушался и не огорчил Старца. До самой старости он оказывал послушание, слепое послушание. Он и трудился с детской непосредственностью.
Однажды мы устраивали иконостас в нашей церковке Честного Иоанна Предтечи, и пришел мой брат, по профессии столяр.
— Никос, ты можешь сделать иконостас? — спросил его Старец.
— Да, Старче, могу.
Он приступил к работе, а отец Арсений ему помогал. Он оказывал бы послушание и малому ребенку. И при этой работе над иконостасом он слушался моего брата, хотя тот был на сорок лет его младше.
* * *
То, каким простым был отец Арсений, сложно себе представить и трудно передать словами. Отец Арсений никогда не злился на людей, и поэтому сердце его было совершенно здоровым. Язык его иногда мог что-нибудь наговорить, но сердце в этом не участвовало. Мы никогда не видели, чтобы он всерьез гневался или выходил из себя. Поэтому в течение всей жизни у него не было искушений, и он прожил свою жизнь словно духовный младенец. Другие сгорают в искушениях и скорбях, а он прожил жизнь подвижника спокойно, без забот, потому что был всегда в послушании у своего Старца. Отец Арсений был очень славный. Я его застал, когда ему было уже более шестидесяти лет, а он был как дитя.
Простота ума была свойственна отцу Арсению от природы. Он знал только Иисусову молитву, созерцание ему было совершенно неведомо. Но он чувствовал в своем сердце большую благодать от умной молитвы. Бог давал ему много благодати. Эта благодать не была созерцательной, как у Старца, но тем не менее это была благодать умной молитвы.
* * *
Из-за его простоты с ним случались забавные казусы. Однажды Старец поручил отцу Арсению приготовить треску с зеленью и луком для отца Ефрема Катунакского. Старец кричит:
— Арсений! Неси тарелку батюшке!
Отец Ефрем ел у ног Старца. Поставил он свою тарелку, положил хлеб, принялся за рыбу, жует ее, жует…
— Жуй, отче, — говорит ему Старец.
— Не жуется, Старче!
— А, это тебе, наверное, попалась шкура трески, которая не режется. Дай-ка гляну.
Он глядит и что видит? Вместо рыбы какая-то тряпка… Вареная!
— Эй; Арсений! Что это у тебя за тряпка здесь?!
— Прости! У меня же нет очков!
* * *
В другой раз Старец Иосиф заметил как-то в коливе мышиный помет.
— Откуда эти мыши?! Давай, Арсений, завтра, как проснемся, поищем мышиную нору и заткнем ее.
Искали они, искали, но так никакой норы в пещере и не нашли.
— Арсений, смотри, чтобы этого больше не было!
На следующий день — опять помет в коливе. Старец перебрал все варианты, откуда это могло взяться, и сказал:
— Арсений, посмотри пшеницу, этот помет — из пшеницы.
На следующий день — опять помет в коливе.
— Арсений, ты хорошо просмотрел пшеницу?
— Да, я ее просмотрел.
— Так просей ее хорошенько!
— Ладно, просею.
Просеял он пшеницу, но на следующий день — опять то же самое.
— Арсений, ты просеял пшеницу?
— Просеял.
— Куда ты дел то, что отсеял?
— Да там не было ничего особенного, я и бросил обратно.
— Ах, дубина! Это ж оно и было! Просей снова и принеси сюда то, что отсеешь.
Так они избавились от этого мышиного искушения.
* * *
В другой раз отец Арсений положил в коливо чеснок вместо миндаля, которым обычно выкладывают крест. Бедняга почистил чеснок для приправы к картошке и почистил также миндаль. И вместо того, чтобы взять коробочку с миндалем, он взял коробочку с чесноком — и тот и другой белые, похожи. Мы отслужили литургию и должны были идти по делам в монастырь Пантократор. Так как мы должны были быстро уходить, Старец сказал:
— Быстро собирайтесь, а мы с отцом Арсением пойдем поспим. Идите сюда, я вам дам коливо.
Начали мы есть коливо, а там вместо миндаля — чеснок. Старец закричал:
— Арсений! Что ты наделал?!
И дал ему подзатыльник.
— Ну что ты дерешься, дорогой?! Ну, увидел я белые зубки и подумал, что это миндаль. У меня же нет очков, чтобы отличит одну коробку от другой!
Старец велел ему съесть это коливо, но потом сказал нам:
— Вы же знаете отца Арсения, не обижайтесь на него, бедолагу.
А отец Арсений сказал ему:
— Ладно, дорогой, всякое бывает.
Бедный отец Арсений был профессионально наивен. После подобных случаев Старец мне как-то сказал:
— Малой, спрячь-ка керосин, не то отец Арсений выпьет его вместо ракии.
