Гюнтер Фляйшман - По колено в крови. Откровения эсэсовца
Мы тряслись в кузове грузовика. Говорить ни с кем не хотелось, слушать чужую трепотню тоже. Кто-то из солдат вытащил из ранца номер газеты «Deutsche Beobachter»[29], и тут все стали взволнованно комментировать какое-то сообщение.
Крендл о чем-то спросил солдата, читавшего газету. Потом вдруг все разом стихли и повернулись ко мне. Фриц Крендл, взяв газету, подал ее мне. Один из заголовков гласил: «Ранен генерал-фельдмаршал Роммель».
Из короткого сообщения я узнал, что автомобиль герра генерала был атакован с воздуха британскими истребителями. Машина свалилась в кювет, герр генерал был обнаружен без сознания с серьезной травмой черепа и доставлен в госпиталь городка Берне. В сообщении не упоминалось о его состоянии.
Я тут же в кузове грузовика набросал герру генералу краткое письмо с пожеланием ему скорого выздоровления. Я не знал номера его полевой почты, адресовав письмо в госпиталь в Берне, рассчитывая, что оно наверняка найдет адресата. Мне так и не суждено было узнать, добралось ли мое послание до герра генерала.
Глава 26. Сен-Ло
После бомбардировок союзной авиации Сен-Ло представлял собой груду развалин. Мы тут же поняли, что здесь, как и на Восточном фронте, следует применять тактику «крысиной войны». Группенфюрер Ламердинг распорядился, чтобы все бойцы, имевшие хорошие показатели по стрелковой подготовке, установили оптические прицелы на винтовках и заняли удобные для обзора позиции: на церковных колокольнях, крышах и т.п.
На северо-западе шли ожесточенные бои, мы были готовы к тому, что части вермахта отступят под натиском союзников у Карентана и соединятся с нами. В этом случае дорога на Сен-Ло для союзников будет открыта, они этим воспользуются и тут же угодят в расставленные нами силки—в нашу засаду.
Несколько дней спустя англо-американцы сумели прорвать наши позиции под Карентаном. Преследуемые союзниками пехотинцы вермахта ворвались в Сен-Ло. Гауптшарфюрер приказал мне следовать в составе вновь сформированного взвода с рацией. Мне с несколькими бойцами предстояло взобраться на часовую башню для осуществления корректировки огня нашей артиллерии с целью замедлить продвижение союзников и вынудить их разделить силы на подступах к Сен-Ло. В качестве наблюдателя со мной отправился Крендл.
Пробравшись через руины, мы, войдя на первый этаж башни, стали подниматься по винтовой лестнице наверх. Площадка, с которой нам предстояло вести наблюдение, располагалась на высоте около 18 метров. Весь город был как на ладони. Изучив северо-восточное направление, мы не обнаружили признаков присутствия американских войск. Мельком взглянув на Крендла, я заметил, что он не на шутку взволнован. Дело в том, что до сего времени нас не отправляли выполнять подобные сопряженные с риском для жизни задания.
— Знаешь, что? — спросил я, заметив его любопытный взгляд.
— Что я должен знать? — недоуменно спросил он.
— То, что ты — прекрасная мишень для противника, — впервые за всю войну пояснил я своему старому товарищу.
— Да пошел ты к дьяволу, Кагер!
— Дело в том, что я только от него, — ответил я. — И он велел мне возвращаться к тебе.
И я, не выдержав, расхохотался, однако Крендл, судя по всему, не был расположен к юмору. Вероятно, вспомнил, что подобный диалог однажды имел место, когда мы тряслись на корме танка по дорогам Бельгии, правда, теперь роли поменялись.
— Нет, серьезно, Кагер. Меня все это не на шутку беспокоит.
Это было сказано таким тоном, что мне стало не до смеха. Фидлер с Зайлером недоуменно уставились на нас, не зная, что и сказать. Бом через бинокль вглядывался на северо-запад. Некоторое время спустя он передал его Крендлу.
Было уже за полдень, когда Фриц разглядел что-то непонятное на горизонте. Я сообщил об этом по рации на командно-наблюдательный пункт. Другие наблюдатели также докладывали об обнаруженных ими американских вездеходах, танках, грузовиках и пехотинцах. У меня свело живот. К русским я успел привыкнуть, а вот каковы будут американцы в роли противника? Неизвестно, что можно было ожидать от них.
Наши артиллерийские батареи стали высчитывать траектории ведения огня по целям примерно в 500 метрах за Сен-Ло. Нам предстояло определить, с какой скоростью передвигаются союзники и за какое время они сумеют одолеть эти полкилометра, и соответственно корректировать артогонь. Крендл, определив необходимые данные с помощью угломерной сетки бинокля, доложил первые координаты, я передал их артиллеристам. Наши 8,8-см открыли огонь по врагу.
Первые разрывы вызвали жуткий переполох в стане противника. Американцы бросились врассыпную. Координаты неприятеля докладывали и другие наблюдатели, американцы рассредоточились по близлежащим полям. Крендл заметил пехотинцев, засевших под защитой танков, и начал высчитывать координаты для последующих прямых попаданий артиллеристов.
Я не мог понять реакции американцев: они рассредоточились, однако отходить не стали. Оправившись от первого шока, они бросились прямо к внешним границам Сен-Ло.
— Они наступают! — прокричал я в «Петрике». Артиллерийский огонь усилился, однако не смог остановить со слепой решимостью наступавших американцев.
— Уж русские — безумцы, а эти и подавно! — пробормотал Бом.
Он был прав. Мы наблюдали, как наши пулеметчики открыли огонь по американцам, наши солдаты стали забрасывать их гранатами и в упор обстреливать из фаустпатронов их танки и грузовики. Американцы, ненадолго юркнув в первое попавшееся укрытие, продолжали наступать, причем наверняка зная, что мы обозреваем их с высоты — они прекрасно знали и другое: добраться до Сен-Ло означало спастись от сокрушительного огня нашей артиллерии.
Крендл продолжал выкрикивать координаты, я передавал их по рации артиллерийским батареям. Час спустя американцы вплотную подобрались к линии нашей внутренней обороны. Стали поступать сообщения о том, что противник сумел прорвать ее северо-западную внешнюю границу. Американцы все же вошли в Сен-Ло.
Стали поступать распоряжения собраться на центральном участке обороны. Нас не пришлось упрашивать остаться на башне.
Для нас удержание Сен-Ло означало сохранить и наши первичные посты связи вдоль берега реки Вьер. Наступавшим на Сен-Ло союзникам удалось прорвать 8-километровый пояс нашей мощной обороны. Условия местности играли нам на руку и существенно замедлили темпы войскового подвоза союзников. Но — как бы то ни было — союзники имели полное превосходство в воздухе, что не могло не сказаться на темпах и нашего войскового подвоза.
