Андрей Достоевский - Воспоминания
Здоровье мое ни хуже, ни лучше, чем прежде. Припадки падучей с некоторого времени реже. Но в Италии все-таки было для меня здоровее, чем здесь в Дрездене.
Жена сейчас напомнила, что ты просил у меня издания моих сочинений. В настоящее время, здесь, и сам не имею. — Ворочусь в Россию — тотчас вышлю. Карточки нет, а то бы послал. Благодарю, что свою выслал.
* * *28 марта 1870 года я неожиданно получил телеграмму от доктора Шуберского, в которой значилось, что бабушка Ольга Яковлевна Нечаева вдруг умерла вечером 27 марта. Получив эту телеграмму, я сейчас же выхлопотал у губернатора себе отпуск в Москву и на другой же день утром выехал из Ярославля. В Москву прибыл в тот же день 29 марта вечером или, лучше сказать, ночью (был уже 1 час ночи). Подъезжая к Москве, я думал о том, как бы поскорее найти извозчика и достучаться у сестры Варвары Михайловны, у которой думал остановиться. Но вышедши из вагона, я услышал, что меня кто-то окликает. Это был Влад. Ив. Веселовский, который выехал встретить меня. С ним поехал я на его квартиру, где уместился. На другой день, в понедельник 30 марта, облекшись в черный фрак, я ранним утром отправился в квартиру тетушки и попал к самому выносу тела бабушки из квартиры в Козьмо-Демьяновскую церковь для отпевания. — Поклонившись гробу почившей, я не мог другим образом проститься с ней, так как труп ее сильно разложился. После отпевания в Козьмо-Демьянской церкви труп перевезли на Лазарево кладбище и похоронили ее возле деда Федора Тимофеевича. По окончании похорон, Шеры пригласили меня в ресторан, расположенный близ кладбища, в коем был устроен поминальный обед по усопшей. Отказаться было нельзя, и я освободился от похоронных обрядностей только в 5 часу дня, когда вместе с сестрами поехал на квартиру тетушки Алекс. Федор., которая, по-видимому, вовсе не сознавала, что лишилась своей сожительницы, с которой жила почти неразлучно со смерти деда, т. е. мужа Ольги Яковлевны. — Ночевать я поехал к Веселовскому.
На другой день было опечатано полицией имущество тетушки, отданное на сохранение покойной бабушке Ольге Яковлевне, и происходили дебаты о том, как содержать тетушку на будущее время. Сестра Варвара Михайловна ни за какие деньги не согласилась взять тетушку к себе на квартиру, сестра же Вера Михайловна заявила, что не может сделать этого ранее сентября месяца, потому что сейчас после Пасхи выезжает в деревню. Думали и гадали и порешили на следующем: 1) для главного домашнего надзора пригласить за особое жалование сердобольную даму из вдовьего дома, которой поручить и мелочное хозяйство; 2) договорить повара, служившего прежде у них, чтобы он из своего материала, т. е. провизии, готовил для тетушки ежедневные обеды и ужины, как было и при жизни бабушки, равным образом готовил обеды и ужины для сердобольной и одной прислуги (т. е. Ариши); 3) предложить доктору Шуберскому на прежнем же основании пользовать больную; 4) затем покупку чая и сахара и прочие мелочные траты возложить на ту же сердобольную. — Порешив с этим и поговорив с Веселовским о будущем действии опеки, а равно и подготовив все данные для отчета опеки за 1869 год (каковой отчет, по сказанным данным, составлен был дома в Ярославле и переслан Веселовскому по почте), я провозился в Москве до 4 апреля и вернулся в Ярославль только 5 апреля{130}.
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПИСЬМО МАРИИ ФЕДОРОВНЫ ДОСТОЕВСКОЙ К МУЖУ МИХАИЛУ АНДРЕЕВИЧУ ДОСТОЕВСКОМУ{131}[вероятно, 1833]
Вот тебе и подворная опись Чермошни; она мне сама нечаянно попалась в руки, сейчас тебе скажу: от обедни зашел ко мне Конон засвидетельствовать свое почтение и говорит, что слышал зимою, бывши в Москве, что мы покупаем Чермошню. Я сказала, что тогда бы, может быть, и купили, ежели б его барин не дорожился, а теперь и мы отдумали, потому что не за что дать такой цены, да и не до ней; дай Бог с Даровой управиться в таком несчастном случае. Он задумался, потом сказал: сударыня, ежели б вы имели терпение прочесть подворную опись и со вниманием взглянуть на Чермошню, то верно бы не сказали, что не за что больше дать, я знаю, что вы давали 10 тысяч. Сравните же теперь с Даровой, что она вам стоит; а правду сказать, сударыня, мой барин теперь нуждается в деньгах и много уступит. Что он ни говорил, а я начисто показала вид, что не купим; он ушел. Через неделю в один день меня не было дома: прихожу, говорят люди, что был Конон и оставил какие-то бумаги, погляжу — а это подворная опись. Веру отпустила с детьми гулять, Федосья пошла на скотный смотреть коров, доит; а я поскорей села переписывать, благо никто не видит. Вот дружок, 100 поцелуев за тобой, и ежели что впредь узнаю, то напишу. Я писала, что пустоши одни с нами, да еще что-то слышала мельком, что деревня Алферьева подходит к нам с другой стороны, то есть чересполосно, узнаю поверней и напишу.
ПИСЬМА МИХАИЛА АНДРЕЕВИЧА ДОСТОЕВСКОГО
Августа 23 [вероятно, 1834]
Здравствуй, неоцененная, милейшая моя!
Уведомляю тебя, дражайшая моя, что милые наши соколы сегодня в одиннадцатом часу утра прибыли здоровы и благополучны, они доехали до Москвы в двое суток, меня они встретили здорового и на дороге близ пруда. От всех чувств моих желаю и молю всещедрого Творца, чтобы и ты, мой ангел, была здорова и благополучна для моего счастия. Благодарю тебя, мой дружочек, за изготовленный тобою для меня гостинец, я прочее все получил сполна, выключая двух бутылочек наливки, которые, по словам Григория, разбились; ты пишешь, что незаслащенная с сургучом на пробках в двух бутылках, а он мне доставил пять, из коих на троих есть сургуч по краям, а две просто завязаны; то я, друг мой, сомневаюсь, сами ли они разбились или же их сперва опорожнили, а после разбили, и толку не мог добиться. Тебе взамен сего посылаю полфунтика чайку и маленькую головку сахарцу, да еще фунтов 10 песочку сахарного и еще Верочке башмачонки, поцелуй ее за меня и скажи ей, что башмачки папа ей посылает, чтобы была умница, а я ей за это куплю гостинцу. — Тебя же буду ожидать денно и нощно и просить Бога, чтобы он соблаговолил тебе доехать здоровой и благополучной. Слышу, дружочек, что и гречиха поспела, то я полагаю, что ты не станешь медлить уборкой оной, а может быть, уже и начали убирать. Дай Творец, чтобы ты все убрала благополучно; а между тем прошу тебя, милый друг, приказать молотить; ежели погода будет суха, я полагаю, что можно и сыромолотью молотить, оно, кажется, обошлось бы дешевле, и прикажи старостам, чтобы как можно смотрели, а я Григорию здесь и сам прикажу; главным образом прикажи иметь хороший присмотр за скотом, чтобы хорошо кормили. Я отчасти покоен насчет Чермошенского скотника, а Харлашка, слышу, бездельник ленив, надобно за ним смотреть строже, а ежели нужно будет, то и посечь. Насчет наших дел в Кашире, советую тебе послать Григория, напиши к Дружинину, что тебе предстоит время ехать в Москву, то ежели будет оценка без тебя, то чтобы он тебе дал совет, как в этом поступить, и на случай, ежели захотят дать Хотяинцеву свидетельство на апелляционную жалобу, то проси его, чтобы он потрудился и уведомил нас хотя письменно в Москву, о 14 части. Я полагаю, что сие дело можно отложить до весны, и хоть ты и прислала разделы, но я до твоего приезду не стану ничего предпринимать, разве только посоветуюсь кое с кем, тем паче, что еще и указ тебе не объявлен. От детей я слышу, что у… будто бы не было денег и он ехал:… ел и пил и лошадь кормил на наши деньги, таким образом подвода ему не слишком дорого обошлась. Пишешь ты, милый друг, что тебе Бог дает крестника, поздравляю тебя, милая, с крестным сынком, что делать, дружочек, не тужи… люди добрые всегда нужны, жаль только, что у тебя не все как следовало бы готово, и кланяйся своим новым кумовьям и поздравь их от меня с новорожденным. Рад, друг мой, что с нас не следует еще рекрут, старайся также познакомиться с Повалишиными. Распорядись также прежде своего отъезда и насчет скотниц и будущей пряжи и всего до женской части касающегося. — Ты, дружочек, не пишешь, есть ли у тебя деньги или нет на дорогу; также поговори, милая, мужикам, не уплатят ли хотя некоторые из них хоть сколько-нибудь денег. Прощай, дружочек мой, ангел мой, жизнь моя, сокровище мое, родная моя. Препоручаю тебя Господу Богу, а сам останусь весь живьем твой
