Гюнтер Фляйшман - По колено в крови. Откровения эсэсовца
— Дурачок?
Бросив все, я сломя голову бросился к машине. У меня было такое чувство, как у истосковавшегося по родному отцу ребенка. Герр генерал, вежливо извинившись перед каким-то подполковником, попросил его на минутку выйти из машины, и мне было позволено усесться на заднее сиденье.
— Рад видеть тебя живым и здоровым, юный господин Фляйшман.
— Мне тоже, герр генерал.
— Как поживает твоя семья?
— Спасибо, у моих родителей все хорошо, герр генерал.
Я решил не говорить о гибели моих братьев, однако по моему молчанию герр генерал догадался, что их уже нет.
— Ничего, юный господин Фляйшман, эта война когда-нибудь, да кончится. Для одних раньше, для других позже.
— Но мы ^едь выигрываем войну. Разве не так, герр генерал?
Несколько секунд он с ласковой улыбкой молча смотрел на меня.
— Сделай все, чтобы выжить в этой войне, юный господин Фляйшман. Все, что только сможешь.
— Постараюсь, герр генерал.
— Ты хорошо понял меня?
— Так точно, герр генерал!
Роммель, вытащив карманные часы, посмотрел на них.
— Мне пора, — сказал он. — Да и подполковник ждет не дождется, все-таки неудобно. Помни, юный господин Фляйшман. Всеми способами постарайся выжить в этой войне. Уяснил?
— Уяснил, герр генерал.
С улыбкой он пожал мне руку на прощанье.
— А теперь дуй отсюда, дурачок.
5 июня 1944 года англичане и американцы вошли в Рим. Поздно вечером наши радары в Кале зафиксировали огромное скопление самолетов противника, направлявшихся к нашим позициям в Кале. С наших аэродромов в воздух были подняты истребители, но согласно их сообщениям на Кале двигалось весьма ограниченное число самолетов.
Это совершенно не вязалось с тем, что сообщали операторы радаров. А они докладывали об огромных группах самолетов над проливом, приближавшихся к побережью Франции. Я тут же передал полученные сведения нашим батареям противовоздушной обороны. В ночном небе замелькали лучи прожекторов. По сообщениям наших летчиков, лишь считаные самолеты противника сумели пересечь береговую линию Франции.
Стали поступать сообщения о парашютистах, выбрасываемых в районе Кале. Ночную тишину прорезал вой сирен воздушной тревоги, я изо всех сил старался обеспечить бесперебойную связь с нашими дозорами. Но ни один из них не сообщал о факте обнаружения противника в районе Кале. А операторы радаров продолжали сообщать о больших группах самолетов, а также плавсредств противника, летчики, в противоположность им, лишь об отдельных самолетах. Ничего не дал и облет района на малых высотах — ни одного морского судна.
Глава 25. 6 июня 1944 года: день высадки союзников
День начался с донесений о высадке союзников в Нормандии. Я не поверил, что это был рассчитанный ход разведслужб противника. Все мы считали, что атаки в Нормандии были отвлекающим маневром, целью которого было выманить все или большую часть наших сил из Кале. Утром, когда развиднелось, наши патрули обнаружили тонны алюминиевой фольги на воде Ла-Манша, ею были усеяны огромные площади в окрестностях Кале. Как выяснилось, фольга сбрасывалась с самолетов, чтобы сбить с толку операторов наших радаров, создав у них иллюзию скопления авиационной и морской техники в небе на подходах к Франции. И теперь мы уже нисколько не сомневались, что острие клина вражеской атаки направленно именно на наш участок. Мы поверили, что союзники просто хотят одурачить нас — мол, сначала сымитировать наступление огромных сил именно на нашем участке, а потом, когда мы убедимся, что это и впрямь фикция, сделать вид, что истинный их замысел — высадить свои силы именно в Нормандии, с тем чтобы оттянуть значительные силы из Кале, а когда мы их оттянем, нанести решающий удар.
Я не сомневался, что герр генерал примет в сложившихся условиях верное решение, но оказалось, что он, воспользовавшись непогодой, решил ненадолго съездить в Германию повидаться с родными. Наши командиры запросили у вышестоящего командования разрешение перебросить часть полка в Нормандию, однако просьба была отклонена. Нам было предписано стойко оборонять Кале — именно здесь и ожидалось вторжение союзников.
Несколько человек сидели в бункерах связи, отслеживая радиообмен в Нормандии. Обстановка на побережье складывалась критическая, но наши офицеры заверяли нас, что все это, дескать, отвлекающие маневры противника. К 8 часам утра 6 июня 1944 года не надо было быть блестящим специалистом в области стратегии, чтобы убедиться, что все мы стали жертвой чудовищной мистификации. На водах пролива не было ни одного судна, направлявшегося из Дувра в Кале. И небо было чистым, если не считать нескольких британских бомбардировщиков. Зато радиодонесения из Нормандии час от часу становились все мрачнее: сообщалось о прорыве нашей обороны на нескольких участках. Час спустя мнение наших офицеров разительно переменилось. Стало ясно, что мы совершили непоправимую ошибку, — союзники приступили к созданию плацдармов в Нормандии, явно не имея намерений высаживаться в районе Кале.
Примерно в 9.30 утра даже до нашего верховного командования дошло, что оно оказалось в дураках. Уже не было никаких сомнений, что высадка сил противника осуществляется именно в Нормандии. Было безвозвратно упущено драгоценное время — поздно было сейчас перебрасывать в Нормандию наш 2-й мотопехотный полк СС «Дас Райх», его прибытие уже ничего не изменило бы.
Когда мы добрались до Дьеппа, союзники уже успели глубоко вклиниться в нашу оборону. По приказу верховного командования были взорваны дамбы и плотины для затопления территории с тем, чтобы воспрепятствовать продвижению войск неприятеля, однако в результате существенно замедлилось и наше продвижение.
2-й полкСС, повернув на юго-восток, направился в Кодбек. Наступление продолжалось всего двое суток, и за это время союзники успели закрепиться на побережье Нормандии. Многочисленные дивизии вермахта, силы люфтваффе и дивизия СС «Гитлерюгенд» удерживали англоамериканские войска на равнинной местности, и мы спешили им на подмогу, полные решимости встретиться с врагом.
Поступило распоряжение двигаться на Лисьё для соединения с частями 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер». Наш командир группенфюрер Гейнц Ламмердинг безжалостно гнал нас вперед.
В Лисьё мы, соединившись с частями 1-й дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», застряли довольно надолго — группенфюрер Ламмердинг совещался с командующим 1-й дивизии бригадефюрером Теодором Вишем. Было принято решение, что 2-й полк СС «Дас Райх» будет наступать на Сен-Ло, а 1 -я танковая дивизия СС — на Кан.
