Николай Долгополов - Легендарные разведчики
Так бесследно исчезли из квартиры на нью-йоркской 71-й Ист-стрит Лона и Моррис Коэн. Выждав, как и договаривались некоторое время, отец со вздохом сообщил знакомым, что сын с женой покинули Штаты, чтобы попытать счастья в других краях, и закрыли свой банковский счет.
А они добирались до Москвы путем не самым коротким. Сначала Мексика и конспиративная квартира советской внешней разведки. Затем Франция, Германия, Швейцария, Чехословакия. Отрезок Женева — Прага оказался наиболее опасным. Рейсы в столицу социалистической Чехословакии — раз в неделю, билеты проданы. Хелен — Лона была на пределе. Гонка по странам измотала все нервы. И они решили рискнуть, перебираться в Прагу через германскую границу.
Но была одна сложность. Американцы для поездки в страны социалистического содружества должны были получить вкладыш в паспорт. Он выдавался в Государственном департаменте или в консульствах США за границей. Супругам Коэн, странствующим теперь под фамилией Бриггс, обращаться туда хотелось меньше всего. За время их некороткого путешествия могло произойти что угодно. Может быть, их уже разыскивают по всему миру?
Двинулись поездом, без вкладыша в паспорте. Надеялись, пронесет. Но нарвались на проверку документов. Немцы высадили их из поезда, и строгий офицер приказал: «Следуйте за мной!» Задержали их в ночь на субботу, и офицер тотчас принялся названивать в ближайшее американское консульство. К счастью, телефон не отвечал: уик-энд для дипломатов — святое.
Глупо было попасться вот так, после всего того, что они сделали, и после стольких миль пути. Впрочем, супругов Бриггс могли тормознуть и в аэропорту. Еще не арест, но очень и очень близко. Надо было действовать, что-то предпринимать, и миссис Бриггс подняла типичный американский скандал — орала на немцев: «Кто, в конце концов, выиграл войну — Штаты или вы? Не имеете права задерживать американскую делегацию». Делегация была еще та. Но это типично в стиле Лоны: чем труднее ситуация, тем быстрее она ориентировалась и решительнее действовала.
Пограничники дрогнули, привели какого-то заспанного малого — сержанта американской армии. Тот спросонья быстро вошел в положение соотечественников, ссаженных с поезда «этими немцами». Оно, впрочем, было еще хуже, чем ему представлялось. Парень тут же и при Бриггсах обратился по телефону к своему военному начальству. Но там ответили, что генерал, от которого всё зависело, приедет к девяти утра.
Сержант явно сочувствовал милой паре, притащил откуда-то вино «Либе фрау Мильх», и Бриггсы принялись отмечать с ним свое идиотское задержание. Лона, сменив гнев на милость, пригласила на рюмку и двух немецких офицеров. Она разошлась. Вино поглощалось все быстрее — бутылка за бутылкой. Однако генерала, которому сержант несмотря ни на что дисциплинированно названивал, не было ни в девять утра, ни в десять. Может, тоже загулял? И сержант, желая помочь своим, попытался запросить насчет бедных Бриггсов кого-то в Мюнхене. Кажется, мышеловка захлопывалась.
И вдруг подвернулся он — шанс. Каждый разведчик всегда его ждет, но шанс появляется редко. Во-первых, закончилось вино. Во-вторых, сержант торопился на свидание с Гретхен. В-третьих, немецкие офицеры-пограничники напились и по команде младшего по званию американца с трудом поставили свои неразборчивые закорючки в паспорта таких компанейских супругов-американцев. И, в-четвертых, как раз подоспел поезд на Прагу. Рыжий сержант любезно посадил в него новых знакомых. Он даже забросил на полки их чемоданы. Короче, 7 ноября 1950 года Коэны отмечали уже в Праге.
Правда, в чешской столице что-то не сработало, и никто их там, вопреки договоренностям, не ждал. Связаться с кем-либо оказалось сложно. В гостинице они чувствовали себя в безопасности. Их напугал было стук в дверь, но то была всего лишь горничная, вежливо осведомившаяся, не нужен ли постояльцам телефон американского посольства. Хелен ответила, что нет.
В Праге в силу разных пока не понятных обстоятельств им пришлось провести месяц. И всё равно ждать отправки в Москву там супругам было спокойнее, чем в Париже или Берлине.
Прибытие в аэропорт Внуково их немало расстроило и даже испугало: опять никто не встретил. В голову лезли мысли:
«Что если Сталин арестовал товарищей, с которыми мы работали?» Прошли паспортный контроль, таможню — никого. Заметив смятение болтавшихся у выхода из аэропорта иностранцев, шофер автобуса предложил подбросить их всё туда же — в американское посольство. Отмахнувшись от назойливых предложений, они попросили довезти до единственной московской гостиницы, о которой слышали. В «Национале» их сразу и без брони поселили в хорошем номере.
Наступил вечер. Рублей у них не было, а от долларов в гостинице отказывались. С некоторыми усилиями удалось заказать в номер чай с печеньем. И тут в комнату к ним ворвались друзья из их Службы. Теперь Лесли и Луис были дома и пили нечто покрепче хрупкой «Фрау Мильх».
Дальше в биографии супругов Коэн — трехгодичный провал, который Моррис так и не захотел восполнить. Придется сделать это мне. После короткого отдыха они принялись штудировать с советскими преподавателями то, чему 12 лет на практике обучались «на курсах самоподготовки» в США, а именно — работу разведчика-нелегала.
Как бы то ни было, под Рождество 1954 года в доме 18 по Пендерри Райз в Кэтфорде, что на юго-востоке Лондона, обосновалась приятная семейная пара. Питер и Хелен Крогер приехали в Великобританию из Новой Зеландии. 44-летний глава семьи приобрел небольшой букинистический магазинчик поблизости.
Дело у него поначалу двигалось вяло. Иногда путался в финансах. Соседи и те поняли, что интеллигентный, мягкий Питер — букинист из начинающих. Резидент-нелегал Конон Молодый, он же бизнесмен Гордон Лонсдейл, хорошо знакомый им по работе в США под кличкой Бен, придерживался прямо противоположного мнения. У него появилась пара надежных связников-радистов. За шесть лет в Лондоне трио успело сделать немало.
Они проработали до 1961 года. Арест застал их врасплох, хотя за несколько дней до провала они и почувствовали слежку. Столько шпионских принадлежностей, сколько сразу отыскали в домике на Пендерри Райз, британская контрразведка еще не видела. Они уже отсиживали свой срок, а в саду, в доме то и дело натыкались на запрятанные, закопанные предметы, в предназначении которых никаких сомнений не возникало.
Причина ареста трагически банальна — предательство. Продал разведчик дружественной нам тогда Польши. Суд продолжался лишь восемь дней. Дружище Бен — Лонсдейл получил 25 лет. Он мужественно взял всю вину на себя, всячески выгораживая чету Крогер. А те, вопреки пудовым уликам в виде радиопередатчиков и прочего, настаивали на невиновности и не выдали ни одной фразой связи с советской разведкой.
