Иван Пстыго - На боевом курсе
После госпиталя мне было предписано явиться в Куйбышев, где формировались штурмовые полки. Я полагал, что меня тут же отправят на фронт. А оказался, к своему крайнему неудовольствию, в инструкторском составе. Едва сам овладел новой машиной - а уже в учителя.
Работы было много. Приходилось не только переучивать опытных летчиков, но и ставить на крыло новичков: иные-то до недавнего времени и самолета этого не видели. За считанные недели готовили мы штурмовиков и отправляли в штурмовые полки, которые нуждались в постоянном притоке свежих сил. Но сердце у меня не лежало к наставнической деятельности. И я, добросовестно исполняя обязанности инструктора, присматривал среди временно базирующихся на аэродроме летных частей полк, с которым бы удрал на фронт.
И приглядел. 504-й штурмовой авиаполк, которым командовал майор Ф.З. Болдырихин. Полк этот за три месяца боев на Ленинградском фронте совершил много боевых вылетов, вывел из строя около двухсот автомашин с грузами, до двух десятков танков, сжег тринадцать самолетов и уничтожил около тысячи шестисот солдат и офицеров противника. Комиссаром полка - тогда это было довольно необычно - был летчик Т. Левченко. Такой мог увлечь подчиненных не только словом, но и делом, личным примером.
Полк состоял из двух эскадрилий. Одной командовал лейтенант Ф. Янченко, другой - капитан И. Иваха. Еще 504-й полк привлек меня тем, что среди летчиков полка нашлись старые знакомые. Они-то и свели меня с командиром.
При встрече Болдырихин спросил:
- Вы что - на фронт хотите?
- Так точно!
- Похвально. И должность подходящую небось потребуете? А я вам должности дать не могу. Рядовым пойдете?
- Да кем угодно!..
И Болдырихин взял меня командиром звена.
В начале марта 1942 года 504 штурмовой полк был включен в состав ВВС
Брянского фронта. Перелетев на полевой аэродром под Елец, мы начали готовиться к предстоящим боям.
И вот в апреле мой первый боевой вылет на "иле". Ходили мы тогда на задание в район Мценска - это на пределе горючего. Вел нас, помню, опытный летчик, штурман полка капитан Лыткин. Отштурмовались и вернулись домой благополучно - всей группой.
В мае войска Юго-Западного фронта перешли в наступление - дело было под Харьковом. Мы жадно ловили сводки Совинформбюро. Радовались. Тогда же началось создание воздушных армий, формирование крупных авиационных соединений. Наш 504-й штурмовой авиаполк включили в состав только что созданной 226 штурмовой авиадивизии, и полк перелетел на полевой аэродром Лачиново. С этой площадки мы совершили только два боевых вылета. Но такие, которые запомнились.
...Под Курском находился аэродром, на котором по данным разведки, было более шестидесяти самолетов. Аэродром - базовый, понятно, сильно защищен. Но мы знали, что нам его рано или поздно штурмовать. Единственное, чего мы не ведали - дня и времени вылета. И жили с постоянным ощущением: сегодня обязательно пойдем на боевое задание.
Переживали... А ожидание - вот-вот объявят вылет - растянулось на неделю.
Тут еще зачастил к нам дивизионный разведчик. Приходил порой по три раза на дню и непременно с новостями: мол пометьте на картах - ребята выявили еще одну зенитную батарею. Да куда уже было помечать! И так, по его данным, на карте вокруг аэродрома сплошные зенитные батареи.
"Чего они там эти зенитные батареи, пекутся, что ли?!" - негодовали мы про себя, а однажды не выдержали и выпалили разведчику:
- Побереги наше здоровье. Не ходи! Еще одну батарею обнаружишь- побьем!..
Тревожило нас и такое обстоятельство: Лачиново находилось в районе Курской
магнитной аномалии, а это значительно затрудняло действия летчика ориентироваться по компасу в тех краях практически невозможно. Поэтому вылет на задание требовал большого профессионального мастерства.
Думаю, не случайно накануне вылета у нас в полку и побывал командир дивизии полковник М.И. Горлаченко. В доходчивой форме, ничего не приукрашивая и не преувеличивая, он рассказал о фронтовой обстановке, которая сложилась на текущий день на фронте, о задачах, которые предстояло решать дивизии. Особый эффект на всех нас, летчиков, произвели боевые награды комдива - два ордена Красного Знамени, ценимые в войсках чрезвычайно.
А потом был полет на Курск. На подступах к нему нас встретил шквал зенитного огня. Несколько машин грохнуло наземь сразу. Но остальные прорвались и сожгли десятки вражеских самолетов.
Домой возвращались с приключениями. Из-под зенитно-артиллерийского огня выскочили и чувствуем, что заблудился наш ведущий. Пока не сознается, но что-то неуверенно ведет группу. Вдруг по рации:
- Кто знает, где идем? Выходи вперед!
Смотрю, никто не торопится вперед выходить. Тогда я прибавил газ, обхожу собратьев и незаметно доворачиваю влево, немного, градусов на десять. А через пятнадцать минут вывожу группу на свой аэродром.
Как мне это удалось? Я неплохо ориентировался без компаса - по железной дороге, в полукилометре от которой мы базировались. И весь полет держал в голове - по какую руку находится "железка". Как потом оказалось, ведущий наш знал, где мы идем, он просто решил проверить ориентировку своих заместителей.
После вылета на Курск меня назначили заместителем командира эскадрильи и доверили водить группы на задания.
А вскоре вызывает командир полка и дает такое задание:
- В Ельце, в передвижных мастерских, отремонтировали четыре наших "ила". Перегоните их. - И сразу же предупреждает: - Не провороньте только!
Со мной поехали три летчика. На месте выяснилось, что ремонт самолетов еще не закончен. И вот я каждый день аккуратно посещаю мастерскую, обстоятельно интересуюсь ходом ремонта. Меня терпеливо выслушивают. Я терпеливо выслушиваю техников. Меня обнадеживают. И я, получив гарантии и клятвенные заверения, что они приложат все силы и даже больше, считаю свою миссию выполненной.
Назавтра это повторяется...
Начальника мастерских уже раздражают мои визиты, он багровеет при одном моем появлении и старается скрыться, ссылаясь на срочность каких-то заданий. Но меня, по-прежнему, обнадеживают.
В конце концов я начинаю догадываться, что тут что-то не чисто, и напрямик спрашиваю:
- В чем дело?
Начальник мастерских ничего определенного не ответил, но намекнул, что, мол все зависит от старших.
- От кого?
- От генерала Красовского!
Я в запальчивости бегу к генералу с твердой уверенностью разоблачить темные
махинации его подчиненных. А генерал, упредив меня, без всяких предисловий объявляет, что имеет свои виды на эти самолеты и предлагает нам остаться у него.
Ну и положение! И отказаться нельзя: Красовский только что назначен командующим 2-й воздушной армией. И согласиться нельзя: полку нанесу большой урон. Тут я вспомнил предупреждение командира полка и отвечаю как моно уклончивее.
