Николай Губернаторов - Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники
Летом 1942 года — о чем мы узнали только глубокой осенью — папе было разрешено, среди немногих, «искупить вину кровью». Отправку из лагеря в штрафной батальон папа воспринял как великую радость, как спасение от безвестной гибели.
В штрафбате на Западном фронте он провоевал недолго: получив ранение (что снимало с него «штраф»), попал в полевой госпиталь, откуда был направлен рядовым на фронт, где был принят (а не восстановлен) в партию. Вскоре, с присвоением воинского звания, был назначен замполитом батальона. Отечественную войну закончил подполковником в политуправлении одного из прибалтийских фронтов.
Такая вот была «яблоня».
* * *Обвинитель сел, пристально глядя на собравшихся.
— Так. Приступаем. Кто за первое предложение: разжаловать в рядовые, лишить наград? — поднялся председатель.
Напористое выступление обвинителя ошеломило меня, сбросило на землю. Растерянно, не в силах сосредоточиться, наблюдал я за голосованием.
Что-то там — за пределами моих размышлений, моего состояния — не ладилось…
— Товарищи офицеры! — взывал председатель. — Надо голосовать всем. Не уклоняйтесь!
— Серьезнее, серьезнее надо! — поддерживал его обвинитель.
В общем, за первое — самое суровое — предложение голосовало человек восемь вместе с членами суда.
За второе — самое мягкое — человек пятнадцать.
— Итак, — объявил председатель, — мы решили объединить упомянутые предложения в одно: разжаловать Пугаева в звании до младшего лейтенанта и лишить правительственных наград.
— Решение принимаем большинством… относительным большинством голосов. Товарищ майор, вы считаете в рядах справа. Вы, товарищ подполковник, — слева. Голосуем, товарищи офицеры! Кто — за?
Я все-таки скосил глаза в сторону зала. Та же картина: медленно поднимающиеся «кобры»…
— У вас сколько, товарищ майор? Спасибо. А у вас, товарищ подполковник? Спасибо. Так. Товарищи офицеры! (Все встали.) Таким образом, суд чести решил: командира батареи бывшего капитана Пугаева разжаловать в звании до младшего лейтенанта, лишив его всех правительственных наград (перечислил все ордена и медали по номерам).
Хабишвили, Филонов, Цимбалист, Коротыцин, встав как по команде, направились к выходу, позвякивая шпорами в тишине.
— Товарищи офицеры, останьтесь на месте! — обратился к их спинам председатель.
— Да пусть идут! — сказал обвинитель.
Тишина. Пауза.
— Комендант! Снять с младшего лейтенанта знаки различия капитана, ордена и медали.
Комендант подошел, отстегнул один погон, снял три звездочки. Потом — другой. Снял с него звездочки. Сделал это быстро — благо они были не на винтах, а на «лапках»: отогнул — выдернул, отогнул — выдернул… С орденами было труднее — винтами крепились, за пазуху лезть надо, и… много их.
— Ты прости… брат… — служба… — тихо сказал мне комендант, свинчивая и снимая регалии.
Впервые с ноября тридцать седьмого, когда я скулил, как кутенок, забившись в дровяной сарай, чтоб никто не видел моих слез по папе, чувствовал я, как слезы катятся, катятся… Не остановить.
«Вы там были, майор?..»
Из дальних странствий возвратись…
Отвоевав свое, отслужив в Войске Польском, поработав в военной миссии на «Диком Западе» и на границе ГДР — ФРГ, в конце 1951 года я получил назначение на должность начальника штаба дивизиона артиллерийского полка РВК — резерва Верховного Главнокомандования — в Калинине.
Едва принял дела, путем и не освоился — направили на несколько месяцев в Высшую школу офицеров артиллерийских штабов.
Жизнь слушателя хороша беззаботностью: лекции, самоподготовка, личное время (театры, кинотеатры, библиотеки — Москва рядом). На государственном коште.
Циклы лекций — по специальности. Среди них — военное искусство. Ряд лекций этого цикла читал полковник, доктор военных наук из Академии Генерального штаба. Интересно читал, скрупулезно и блестяще делая анализ победных и некоторых неудачных стратегических операций в минувшей войне.
Среди неудачных разбирались: операция 2-й ударной армии на Северо-Западном фронте, операция 51-й армии в Крыму, Балатонская операция в Венгрии. После разбора причин последней неудачи я задал вопрос:
— Товарищ полковник, а каковы причины неудачи прорыва конно-механизированной армейской группы генерала Плиева на Будапешт осенью 1944 года?
Лектор опустил глаза на кафедру, задумчиво осмотрел аудиторию. Наконец остановил взгляд на мне, вставшем из-за стола.
— На этот вопрос, майор, я отвечу вам во время перерыва. Подойдите ко мне.
Подошел.
— Вы там были, майор, в период проведения упомянутой вами операции? — спросил он.
— Так точно. Участвовал, товарищ полковник.
— Зачем же вы задаете такой вопрос?..
— Затем, что я должен уяснить для себя наконец причины трагедии, постигшей нас тогда…
— Вы из пострадавших тогда?
— Пострадавшими были все, участвовавшие в той операции, — мы понесли большие потери… Судам: военно-полевым, трибуналам, судам офицерской чести — было предано одиннадцать офицеров только в нашем корпусе. Главным образом, из тех, кто командовал группами при боях в окружении, выводил группы из окружения.
— Извините, сколько вам лет, майор?
— Двадцать шесть.
— И уже — майор!..
— Еще только майор, товарищ полковник… Сейчас я был бы уже в вашем звании… Я представлен к очередному званию… Но сейчас самое главное не в этом, а в том, как я уже сказал, чтобы понять причины того, что произошло восемь лет назад. Кто виноват в этом? Около девяноста тысяч в окружении! В победном 1944-м!..
— Война, вообще, трагедия… Всеобщая трагедия. Не так ли? Давайте… простите, как вас величать?… Давайте, Виленин Григорьевич, встретимся у меня в гостинице и потолкуем. Мне тоже интересно будет услышать от очевидца… Перерыв заканчивается, извините.
Разговор с Сергеем Дмитриевичем состоялся вечером того же дня. Собеседником он был интересным — прекрасно информированным, профессионально эрудированным. Но… так получилось, что рассказывал больше я. Так он повернул беседу.
От него же я получил сведения о ряде моментов, о которых раньше просто не знал. О некоторых из них догадывался — не больше того. С.Д. поведал, что на начальном этапе — при прорыве в районе города Дьюка — операция замышлялась как частная, имеющая целью дезорганизовать, нарушить управление частями 3-й венгерской армии. Когда же нашу группу «постиг успех», превзошедший ожидания командования фронта, последнее решило развить этот успех. Однако сил и средств для осуществления этого оказалось недостаточно.
