KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Леонид Млечин - Брежнев. Разочарование России

Леонид Млечин - Брежнев. Разочарование России

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Леонид Млечин, "Брежнев. Разочарование России" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Столь же содержательными были и разговоры главы государства с самыми близкими людьми. Его внук Андрей рассказывал:

«Когда приходили гости и начинались чай и разговоры, мы старались скорее уйти, потому что выслушивать это было невыносимо: как лучше печь печенье, закатывать консервные банки или как Леонид Ильич был на охоте. Мы его охотничьи байки и так знали наизусть».

Это была уже очень странная жизнь.

Он спал десять-двенадцать часов, плавал в бассейне, ходил на хоккей, ездил в Завидово. На несколько часов приезжал в Кремль, да и то не каждый день. Принимал иностранные делегации, проводил заседание политбюро и сбегал.

Он перебрался со Старой площади в Кремль, чтобы чисто физически быть подальше от аппарата ЦК, от секретарей ЦК и заведующих отделами, которые пытались к нему попасть.

Теперь он был достижим только для Черненко. Даже Андропов, Громыко и Устинов могли добраться до него только в случае крайней необходимости. Все, что должен сказать, зачитывал по бумажке. Если говорил от себя, то иногда терял нить разговора.

Основные решения принимались в узком кругу. Обычные механизмы власти перестали функционировать. Суслов однажды поставил рекорд — провел заседание секретариата ЦК за одиннадцать минут. Обсуждать было нечего и незачем. Кириленко заседал дольше, потому что любил поговорить о необходимости укрепить дисциплину.

Расслабились и остальные руководители партии. Охранник генерального записал типичный разговор между Брежневым и Черненко.

Леонид Ильич жалуется на то, что плохо спит. Черненко механически бормочет:

— Все хорошо, все хорошо…

Брежнев повторяет:

— Уснуть ночью никак не могу!

Черненко по-прежнему кивает (он сам принимал большие дозы снотворного):

— Все хорошо, все хорошо.

Тут Брежнев не выдерживает:

— Что ж тут хорошего? Я спать не могу, а ты — «все хорошо»!

Тут только Черненко словно просыпается:

— А, это нехорошо.

Но они оба вовсе не считали, что им пора уйти на покой.

«Даже совсем старые руководители, очень больные не уходили на пенсию, — писал министр здравоохранения академик Петровский. — Им было не до перемен. Дожить бы до естественного конца при власти и собственном благополучии. Знаете, у врачей есть даже термин “старческий эгоизм”. Так вот, в годы застоя в руководстве страны прямо-таки процветал “старческий эгоизм”».

Иван Алексеевич Мозговой, избранный в 1980 году секретарем ЦК на Украине, наивно-прямолинейно спросил одного из коллег по аппарату:

— Чего вы так держитесь за свое кресло? Вам уже под семьдесят. Месяцем раньше уйдете, месяцем позже — какая разница?

Наступила пауза. Потом, сжав ручки кресла, тот сказал:

— Да я буду сражаться не только за год или месяц в этом кресле, а за день или даже час!

Через несколько лет Мозговой понял, почему никто по собственной воле не уходит с крупной должности. Как только самого Мозгового лишили должности, сразу же отключили все телефоны — дома и на даче. Он связался с заместителем председателя республиканского комитета госбезопасности, с которым раз в неделю ходил в сауну:

— Да как же так? Это же форменное хулиганство!

Тот философски ответил:

— Ты же знаешь, таков порядок, это не мной придумано.

Служебную дачу после освобождения с должности просили очистить в трехдневный срок. Галина Николаевна Смирнова, жена Леонида Смирнова, который долгие годы был заместителем председателя Совета министров по военно-промышленному комплексу, не выдержала унижения и в этот трехдневный срок умерла от инфаркта. Заместителям председателя правительства полагались двухэтажные хорошо обставленные дачи со всеми удобствами и с обслуживающим персоналом…

Рабочий день генерального секретаря сократился до минимума. Заседания политбюро Брежнев вел по шпаргалке, сбивался, путая вопросы. Картина была грустная.

«Последние два-три года до кончины он фактически пребывал в нерабочем состоянии, — писал Громыко в своих мемуарах. — Появлялся на несколько часов в кремлевском кабинете, но рассматривать назревшие вопросы не мог. Лишь по телефону обзванивал некоторых товарищей… Состояние его было таким, что даже формальное заседание политбюро с серьезным рассмотрением поставленных в повестке дня проблем было для него уже затруднительным, а то и вовсе не под силу».

На заседаниях политбюро справа от генерального сидели: Суслов, Кириленко, Пельше, Соломенцев, Пономарев, Демичев, а слева — Косыгин, Гришин, Громыко, Андропов, Устинов, Черненко, Горбачев.

Если Леонид Ильич начинал советоваться с Сусловым, то на другом конце стола не слышали ни слова.

Черненко подходил к Брежневу, подкладывал ему бумаги, подсказывал:

— Это надо зачитать… Это уже решили.

Заседания становились все более короткими. Обсуждение исключалось. Черненко заранее договаривался, чтобы не обременять генерального секретаря. Брежнев зачитывал предложение, присутствующие говорили:

— Все ясно. Согласимся с мнением Леонида Ильича…

И решение принималось.

Брежнев не зря держал возле себя Черненко, которому мог абсолютно доверять. Леонид Ильич не в состоянии был разобраться в том, что он подписывал. Константин Устинович бдительно следил за тем, чтобы обезопасить шефа от ошибок и глупостей. Брежнев подписывал только то, что приносил Черненко.

Чем хуже чувствовал себя Леонид Ильич, чем меньше ему хотелось заниматься делами, тем большей становилась роль Черненко. Константин Устинович стал тенью Брежнева. Он готовил и приносил Брежневу проекты всех решений, которые предстояло принять политбюро, в том числе по кадрам. Поначалу Константин Устинович осмеливался только давать советы, а в последние годы фактически часто принимал решения за Брежнева. К тому времени Черненко сам стал полноправным членом политбюро. Только Константин Устинович имел возможность по нескольку раз в день встречаться с генеральным секретарем.

Галина Дорошина привозила от Черненко документы и показывала Брежневу, где ему следует подписаться.

«Как-то в Завидово Брежнев сказал о себе: “Я — царь”, — вспоминал Виктор Афанасьев. — Но царем уже тогда его ни в народе, ни в партии даже с улыбкой не называли. Ближайшее окружение пыталось создать культ, безудержно изощряясь в лести. В верноподданничестве всех превзошли южане — Грузия, Азербайджан, среднеазиатские партийные лидеры…

И все-таки мне кажется, что культа Брежнева не было. Это было только подобие культа. И в стране, и в партии относились к нему не со злой усмешкой, снисходительно, с сочувствием и жалостью. Все прекрасно знали, что он тяжело болен, никем и ничем не управляет. В Москве парадом командовало всесильное трио — Суслов, Громыко, Устинов».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*