Валентина Мирошникова - 100 знаменитых судебных процессов
Через несколько часов доктор Сайан вновь навестил маленького пациента и еще раз поговорил с Чарлез. От неето он и узнал о странной череде детских смертей в семействе Вебер. Первыми погибли две дочери Пьера Вебера, Жоржет и Сюзанна. Обе девочки умерли от приступов удушья, и оба раза их мать отлучалась из дома, оставляя детей под присмотром Жанны Вебер. Первую жертву Жанна задушила 2 марта, очередь следующей пришла через девять дней. Через две недели Жанна Вебер отправилась в гости к другим родственникам — Леону Веберу и его жене. Их семимесячная дочь, Жермен, ненадолго осталась на попечении Жанны. Утром она стала задыхаться и кричать. К счастью, ее крик услышала бабушка, которая жила в том же доме. Она увидела ту же картину, которая так потрясла Пьеретту и Чарлез: на коленях Жанны Вебер лежала девочка с посиневшим лицом. Видимо, появление нежданной свидетельницы заставило убийцу отказаться от своих планов. Но лишь на короткое время. 26 марта Жермен во второй раз оставили под присмотром добровольной няни. На сей раз никто не вошел в комнату. Девочку похоронили 27 марта. На Жанну Вебер начали посматривать с подозрением. Но буквально на следующий день внезапно заболел и умер ее собственный сын, семилетний Марсель. Причиной стало удушье — якобы от последствий дифтерии. Это трагическое событие мгновенно очистило Жанну от подозрений в глазах родственников. Но доктор Сайан смотрел на смерть четверых детей иначе.
После того как Морис Вебер окончательно выздоровел, фиолетовый оттенок с его лица исчез. А вот на шее стали отчетливо видны подозрительные синяки. Все эти обстоятельства заставили врача рассказать о своих подозрениях комиссару полиции района Гутд’Ор, где проживали Веберы. Час спустя Жанна Вебер была арестована, и инспекторы принялись опрашивать свидетелей смерти детей.
Довольно скоро выяснилось несколько новых деталей. Кроме погибшего Марселя, у Жанны Вебер было две дочери, которые умерли несколько лет назад. Врачи, констатировавшие их смерть, так и не смогли понять, что же произошло с детьми. Кроме того, удалось установить имена еще двух предполагаемых жертв Жанны Вебер. В 1902 году у нее на руках умерли Люси Александр и Марсель Пуато. Родственники, вызванные на допрос, рассказали, что им было известно о гибели маленьких дочерей Жанны, поэтому они воспринимали ее предложение посидеть с их детьми как естественную просьбу женщины с «неудовлетворенным чувством материнства».
Когда инспекторы Бовэ и Куарэ начали расследовать обстоятельства гибели детей Пьера Вебера, они были шокированы. Ведь если бы родители были хоть чуть-чуть внимательнее, трагедии бы не произошло. Через час после того, как маленькая Жоржет осталась с Жанной Вебер, к ее матери в прачечную прибежала соседка, мадмуазель Пуш, услышавшая крики ребенка. Вместе они прибежали домой и застали Жанну у кровати задыхающейся Жоржет. Мать с трудом смогла отнять ребенка и поднесла его к окну. Девочка стала дышать ровнее. И мать, ничего не заподозрив, ушла обратно в прачечную. Не прошло и часа, как соседка прибежала вновь. На этот раз они опоздали — Жоржет умерла. Вызванный врач только отмахнулся от мадмуазель Пуш, когда она показала ему синяки на шее девочки. Он предпочел без долгих разбирательств поставить диагноз: судороги. Тот же диагноз он поставил через несколько дней, когда скончалась маленькая Сюзанна. Картина произошедшего повторилась в точности, только на этот раз убийство едва не предотвратил отец девочки вместе с другой соседкой. Несколько раз Жанне «мешали» и в случае с дочерью Леона Вебера. И вновь все закончилось смертью малышки, а Жанна вышла сухой из воды.
К 9 апреля следователь Лейдэ, занимавшийся делом Жанны Вебер, закончил предварительную проверку показаний свидетелей. Он был абсолютно уверен, что ни одна из детских смертей не была случайной, вызванной естественными причинами. Но это еще нужно было доказать. Поэтому следователь обратился к доктору Леону Анри Туано, поручив ему обследовать чудом выжившего Мориса Вебера и провести эксгумацию трупов предыдущих предполагаемых жертв.
Сорокасемилетний Туано не был новичком в судебной медицине. Его не раз приглашали в суд в качестве эксперта. Но ко времени обследования Мориса следы на его шее уже полностью исчезли. Туано поторопился с выводами. Он официально заявил, что на шее ребенка нет никаких следов насилия. А удушье объяснил судорогами голосовой щели, которые часто встречаются у детей. 14 апреля были выкопаны гробы Жоржет, Сюзанны и Жермен Вебер. Но ни в одном случае Туано не обнаружил никаких следов насилия — ни синяков на шее, ни повреждений языка или гортани. То же заключение эксперт выдал и относительно родного сына Жанны Вебер — Марселя. Следователь Лейдэ оказался в тупике. Противоречия между результатами вскрытия и предварительными материалами следствия казались невероятными. Он вновь обратился к Туано с просьбой о новой экспертизе. Но получил более пространный, но, по сути, тот же самый отчет. Туано отклонил показания свидетелей о фиолетовых и почерневших лицах, о следах на шее, о вылезших из орбит глазах. Почему? Ответ содержится в короткой фразе из отчета судебного медика: «Подобные утверждения лиц, не имеющих медицинского образования, абсолютно неубедительны». Точно так же — ссылаясь на некомпетентность свидетелей — он отмел подозрения в том, что Жанна Вебер могла задушить ребенка путем сдавливания его грудной клетки. И лишь в случае с Морисом, которого обследовали в госпитале Бретано, он допустил возможность попытки удушения ребенка.
Прокурор Зеелигман возбудил против Жанны Вебер уголовное дело об убийстве и покушении на убийство. Но из-за противоречий между свидетельством Туано, который являлся несомненным авторитетом в области судебной медицины, и показаниями свидетелей предварительное расследование надолго затянули. Перед присяжными Жанна Вебер предстала только 29 января 1906 года. Возле здания суда собралась огромная толпа матерей, проклинавших «убийцу из Гутд’Ор». Но на сей раз Жанна получила поддержку не только в лице судебных медиков (в деле фигурировало теперь новое заключение, сделанное совместно Туано и профессором Бруарделем), но и Генри Роберта — известного адвоката.
Роберт решил использовать дело Жанны Вебер для укрепления своей репутации. Надо сказать, это он проделал блестяще. Благодаря каверзным вопросам адвоката свидетели обвинения выглядели неубедительно. Они путались в собственных показаниях. На их фоне выступление Туано выглядело особенно аргументированным. Уже на следующий вечер, 30 января, Зеелигман был вынужден предложить оправдать Жанну Вебер. Впервые за все время на лице подсудимой отразились какие-то эмоции. Она поцеловала Роберту руку, позвала своего мужа и потребовала, чтобы он при всех признал ее невиновной… Сейчас трудно установить, был ли это спонтанный поступок, или все было срежиссировано Робертом, но отношение зрителей к Жанне резко изменилось. Из зала ее буквально вынесли на руках. А журнал «Анналы общественной гигиены и судебной медицины» поместил все отчеты о результатах экспертиз в январском выпуске. Впрочем, это как раз было неудивительным: ведь редактором журнала был Бруардель. Профессор умер 23 июля 1906 года, так и не узнав, что его заключение позволило Жанне Вебер убивать и дальше.
После выхода на свободу Жанна некоторое время не давала о себе знать. Новое преступление она совершила лишь в середине апреля следующего года. 16 апреля в общине Виледью департамента Индре в дверь доктора Папазоглу позвонила маленькая девочка. Она рассказала, что ее брат Огюст очень болен, и попросила врача как можно скорее пойти с ней. Девочку звали Луиза Бавузэ. Ее отец вместе с тремя детьми и сожительницей по фамилии Мулине жил в Шамбри. Выслушав девочку, врач расспросил ее о симптомах болезни, дал слабительное для брата, а сам отправился на свадьбу к соседу.
На следующее утро к Папазоглу пришел отец мальчика. По его словам, с ребенком случилось что-то серьезное. Врач немедленно отправился в Шабри, но когда он приехал, девятилетний Огюст уже скончался. Рядом с постелью ребенка он увидел полную круглолицую женщину с черными глазами. Ребенок был уже помыт и переодет в новую рубашку, воротник которой туго облегал его шею. На вопрос врача о том, зачем это сделали, женщина равнодушно ответила, что мальчика вырвало. Папазоглу чувствовал свою вину: ведь вчера он пошел на свадьбу, вместо того чтобы навестить пациента. Поэтому решил хотя бы осмотреть ребенка, как положено. Сняв рубашку, доктор сразу же увидел вокруг шеи мальчика странное покраснение. Он отказался засвидетельствовать естественную смерть и вызвал полицию. Дежурный следователь отправил в Шамбри доктора Шарля Одья. Он приехал перед самыми похоронами и обнаружил тело Огюста в часовне. Доктор распорядился принести несколько досок и на этом импровизированном столе произвел вскрытие. Поначалу он был склонен согласиться с мнением Папазоглу. Но красная линия проходила как раз по краю воротника, а о подобных случаях он недавно читал в медицинской литературе. В некоторых случаях давление воротника после смерти могло оставить след, похожий на странгуляционную борозду. А когда Одья услышал, что перед смертью мальчик болел, то решил, что его смерть была естественной.
