Борис Привалов - Сказ про Игната-Хитрого Солдата
- Что за крик? К чему это он? - спрашивал князь.
- К добру, батюшка, - тотчас же отзывался Спирька. - Будет радость великая. Первый жеребёнок, что у нас родится, самым быстрым скакуном станет!
Вот от верных слуг - попа и Чёрта - Ночной князь и ждал совета: как засуху и неурожай в свою пользу повернуть, что ещё можно у крестьян-горемык оттягать.
Расписные своды княжеской палаты освещались толстыми свечами. Свечи сочились жирным воском, сытое пламя слегка шаталось, по потолку и стенам нехотя, медленно бродили тени.
Стоеросов был мрачен. Летний день длинный, пока кончится, на глазах пузыри наспишь. Князь любил тепло, даже летом спал среди перин и ковров как медведь в берлоге. Жара, духота. Из двери пар валил, как из хорошо протопленной баньки. К вечеру князь распухал от сна, долго не мог в себя прийти, капризничал, беспричинно гневался.
Я добрый, я хороший, - жаловался князь, играя кольцами на пальцах, - а вы только и норовите меня обокрасть, по миру пустить.
Спирька и поп Парамон покорно кивали головами - в эти мгновения князю перечить было нельзя.
Стоеросов вперил взгляд в сводчатый потолок палаты, закрыл левый глаз.
Тотчас же Спирька поднёс к бороде князя ковш с медовухой.
Князь взял ковш и, закрыв оба глаза, единым духом втянул медовуху в себя.
- Уф, полегчало, - отбрасывая ковш далеко в сторону, вздохнул Стоеросов. - Хороша медовуха... Однако не та, что в добрые времена.
Под "добрыми" князь разумел те далёкие вредна, когда все бояре могли носить и растить бороды без опасений.
Поп Парамон в задумчивости мусолил пальцем лоб.
Спирька сидел на краешке лавки и следил за лицом князя - как бы чего не пропустить, как бы вовремя уловить княжеское желание.
Стоеросов волновался, снял пальцами со свечк воск наплывший, принялся его мять, катать.
Братья молчали, ждали княжеского слова. Не для того же Стоеросов их нынче позвал, чтобы лишний раз пожаловаться на новые времена и повздыхать по безвозвратно ушедшим старым.
Стоеросов взглянул на братьев пристально:
- Что надумали о доходах моих? Рожь горит рыба заснула от жары, скотина едва ноги волочит.. Чем торговать, что продавать? Может, мне, боярину, по миру идти? Эх, вот в прежние времена не такая жара бывала, да убытков не несли.
- Есть у меня, князь, одна задумка, - тихо почти шёпотом, проговорил поп Парамон. - Только не гневайся, ежели она тебе не по нраву придётся
- Ну-ну, не таи. - Князь перестал мять в пальцах свечной воск, уставился на попа.
- Гостил в начале лета у тебя, князь, один ловкий купец, - продолжал всё так же тихо Парамон. - Из рода бояр Голянских.
- Да, да, да, - затряс бородой князь. - Он мне дальней роднёй приходится... Ох, были времена!...
Голянские из всех бояр чуть не первыми считались! А ныне Голянского при графе Темитове из милости держат...
- Уж прости и помилуй, князь-батюшка, меня глупого, - вставил слово Спирька. - Только Голянский при графе Темитове сейчас персона великая. Он для графа всякие торговые дела крутит-вертит
Темитов без него ни одного дела не начинает.
При каждом упоминании имени Темитова князь морщился, закрывал глаза, сердился:
- Про Темитова сказывают, забулдыга он был, забубённая головушка, за себя не ответчик. Под одним окном постучит, под другим выпросит, под третьим съест... А потом потрафил чем-то царю Петру - и граф уже! Всё у него в руках кипит, горит, всё поспевает... В карты миллионы проигрывает!.. Турниры устраивает - кто кого переспорит! Блажной. Вот я - князь, так и мой прадед княжил, и дед прадеда княжил, и все до двадцатого колена - князья А эти новые графья - тьфу! Без роду и племени! У меня таких графов - целые деревни. Разве в прежние времена такое быть могло?
... Темитову царь подарил где-то на севере большие земли, и граф скупал повсюду крестьян, переселял их туда. Ему нужно было много людей. Но мало кто хотел по своей воле идти в чужие далёкие края. Поэтому приказчики Темитова обычно договаривались о купле-продаже крестьян тайно. Потом вдруг появлялись графские солдаты, вытряхивали мужиков с семьями из изб, прогоняли с гнёзд насиженных и, как каторжан, гнали по дорогам. Иногда и в кандалы заковывали, чтобы не сбежали.
- Нужно, князь, пригласить снова сюда в гости Голянского, - продолжал Парамон. - И продать Темитову половину наших крестьян.
- Истину он говорит, истину! - подхватил мысль брата Спирька. Голянский уговорит графа хорошую цену за наших мужиков назначить!
- Да поспешать надо, князь, - наставительно молвил Парамон. - Не ровён час, пойдём мы мужиков считать, ан их раз, два - и обчёлся.
- Глядь - сбежали все в Заболотье или в болоте попрятались! захихикал Спирька.
Князь грозно взглянул на слугу, и тот затих под тяжёлым взглядом, как лягушка, встретившая ужа.
- А чтобы нам, князь-батюшка, не в убытке быть, - преданно заглядывая в глаза князя, хрипло заговорил Спирька, - надо у мужичков сейчас, осени не дожидаючи, подати собрать и недоимки...
Всё одно им к Темитову идти, всего не увезти, так хоть мы попользуемся... А тем, кто здесь останется, в долг, втридорога их же припас и дадим!
- Отменно! - улыбнулся князь. - Завтра же сбор податей и начать. Ефимку - сборщиком. Выдать ему сапоги! Приказать, чтоб не жалел никого.
- Голянский - пройда. Он себе часть денег возьмёт, но и мы все не в накладе будем, - сказал Парамон.
- Я добрый, я хороший, - яростно комкая воск, проговорил князь. - Всех продам, а сам снаряжу обоз, уеду в Москву жить.
- В этом-то доброта твоя, князь, и видна, - задушевно произнёс Парамон. - У графа Темитова мужичков наших хоть кормить будут, а здесь зимой, после засухи, они все с голоду помрут.
- Да, да, да! - отбрасывая восковой шарик, затряс бородой Стоеросов. Помрут мужички, меня же и поносить ещё будут... У них князь за всё в ответе... А я добрый... хороший... люблю мужичков... И не половину, а всех продать до единого, под корень!
- Так я, князь-батюшка, за Голянским в Заболотье сегодня поутру поскачу? - дёрнул головой Спирька.
- Парамон поедет! - приказал Стоеросов и добавил, словно в раздумье: Авось сторгуемся с графским приказчиком. Да, в прежние добрые нремена... И князь закрыл один глаз.
Спирька сноровисто подал новый ковш с медовой...
... Через две недели поп Парамон вернулся в Болотный край и привёз Голянского. Графский приказчик с собой даже деньги захватил, чтобы покупку закрепить.
В ту же ночь князь устроил в лесу пир в честь приезда дорогого друга, гостя и родственника.
Поп Парамон с непривычки к дальней дороге едва до дома добрался и на пир ночной не пришёл - сослался на то, что, мол, зело притомился.
Князь следил, чтобы настроение боярина было мягким и радостным. Голянский становился всё более покладистым, и уже можно было начинать разнор о деле, как вдруг появился солдат Игнат, а потом пропал боярский конь.
