Самуил Зархий - Наркомпуть Ф. Дзержинский
24 мая на одном из станционных путей Курского вокзала в Москве стоял готовый к отправлению служебный поезд. В голове его, за двумя паровозами, были прицеплены цистерна с нефтью и вагон для локомотивных бригад. В составе была теплушка с установленным около дверей пулеметом. По платформе расхаживали вооруженные винтовками курсанты школы ВЧК. Этим поездом нарком путей сообщения с группой сотрудников уезжал в служебную командировку на Украину, где еще рыскали многочисленные банды недобитых петлюровцев и махновцев.
Комиссар ЧК Абрам Беленький, назначенный комендантом поезда, неделю тому назад прочитал докладную записку начальника и комиссара Южного округа путей сообщения. В ней указывалось, что с начала текущего года бандиты организовали на дорогах округа 11 крушений поездов, подорвали 78 мостов, повредили 25 паровозов, вывели из строя вагонов. В стычках с бандами погибло 54 человека, из них 30 железнодорожников.
Получив такие сведения, Беленький принял особые меры предосторожности на случай встречи с бандой. Широкоплечий, крепкого сложения, он медленно шагал вдоль состава проверяя, все ли готово к отправлению.
Вскоре приехал Дзержинский и вместе с Беленьким обошел состав. Увидев два паровоза, нарком нахмурился:
— Что за роскошь при нашей бедности? Вы не знаете, какое положение с паровозами?
— Мало ли что может случиться в дороге, Феликс Эдмундович, — оправдывался Беленький.
Дзержинский с досадой махнул рукой и направился в свой вагон. Поезд тронулся в дальний путь…
Около трех недель продолжалась поездка наркома по железным дорогам, речным и морским портам Юга. Эго было его первое длительное знакомство с положением на местах. Дзержинский проводил совещания с руководящими работниками округа, дорог, пароходств, выступал на собраниях партийного актива, посещал станции, депо, мастерские, порты, беседовал с рабочими и специалистами.
Острое чувство горечи охватывало Феликса Эдмундовича, когда он видел рухнувшие в воду пролеты железнодорожных мостов, огромные «кладбища» мертвых паровозов, вереницы сброшенных под откос вагонов, остовы полузатопленных судов… В то же время сквозь мрак разрухи он различал дальний свет — рассеивающие темноту лучи возрождения. Полуголодные, терпящие всяческие лишения люди самоотверженно трудились на своих рабочих местах. Они отапливали паровозы сырыми, шипевшими в топках дровами, водили поезда по изношенным рельсам, еле державшимся на гнилых шпалах, ухитрялись ремонтировать локомотивы и вагоны, не имея запасных частей, при отсутствии металла и других материалов. И только благодаря их сверхчеловеческим усилиям транспорт продолжал жить.
«Нет, наши труды не пропадут даром, — все более и более убеждался народный комиссар. — Живые силы транспорта победят!»
По возвращении в Москву Дзержинский прямо с вокзала направился в НКПС. Узнав о приезде наркома, к нему в кабинет вошел Фомин. В это время Феликс Эдмундович разговаривал по телефону и жестом пригласил его сесть.
― Еще одно возмутительное дело, — возбужденно говорил трубку Дзержинский. — На складах завода, принадлежавшего Фрумкину, хранилось шесть тысяч пудов телеграфной проволоки. И вот, представьте себе, кто-то распорядился передать ее на изготовление гвоздей… А наша железнодорожная связь задыхается от нехватки проводов.
В голосе Дзержинского зазвучали суровые нотки:
― Прошу немедленно дать телеграмму в губчека о срочном расследовании, кем отдано такое дикое распоряжение. Кроме того, если еще не успели всю проволоку израсходовать на гвозди, немедленно наложите на нее запрет…
Положив трубку, Феликс Эдмундович пояснил Фомину:
— Это я Благонравову звонил… Судить надо за такое головотяпство.
Успокоившись, нарком спросил:
— Что в наркомате нового?
— Вы получили телеграмму Ленина о борьбе с мешочничеством? — ответил Фомин вопросом на вопрос.
— Получил. А откуда вы знаете об этой телеграмме?
— 27 мая я присутствовал на заседании Совета Труда и Обороны. Вдруг получаю записку от Ленина:
«Насчет мешочников я завален жалобами с Украины. Как быть? Послать суровый приказ Благонравову и НКПС?»
— Прочитал и подумал, лучше всего будет, если Владимир Ильич сообщит об этом непосредственно вам в Южный округ, и вы на месте сумеете принять меры. Так я ему и написал. А он шлет мне вторую записку и спрашивает ваш адрес. Я ответил, что телеграмму следует направить в Южный округ путей сообщения для передачи вам по месту нахождения… На этом же заседании Владимир Ильич интересовался, как продвигаются продовольственные грузы с Украины в Россию и каково примерно число мешочников на южных дорогах.
— Больше указаний от Владимира Ильича не поступало?
— Были, Феликс Эдмундович! Помните, мы говорили о тяжелом продовольственном положении железнодорожников? Вы еще тогда советовали подумать, как организовать на мелких приятиях производство товаров, нужных крестьянству, для обмена через транспортную кооперацию на продовольствие…
— Помню, помню, — живо откликнулся нарком. — Ну и что же?
Ф. Э. Дзержинский на пароходе «Нестор-летописец». 1921 г.
В мае-июне 1921 года Ф. Э. Дзержинский совершил поездку по железным дорогам, речным и морским портам юга. В Николаеве он пересел с поезда на старенький пароходик «Нестор-летописеи». Оттуда направился в Херсон, а затем в Одессу.
— В начале июня я направил в ЦК РКП (б) и Ленину письмо, в котором просил от имени НКПС и Цектрана о передаче нам из ВСНХ небольших бездействующих предприятий.
— Как к этому отнесся Владимир Ильич?
— Я просил, чтобы Политбюро обсудило этот вопрос, но Владимир Ильич решил по-другому. Мне позвонили из управления делами СТО и сообщили резолюцию Ленина на моем письме. Я записал ее, вот она:
«Тов. Смольянинов! Это надо сделать созывом экстренного совещания наркомов: НКПС + BCHX+(?РКИ?). Фомин мог бы и должен бы сам это сделать. Созвонитесь и устройте.
Ленин»— Вы созвали это совещание? Договорились? — с нетерпением спросил нарком.
— Нет еще. Я условился завтра встретиться. Да, чуть не забыл вам рассказать. Тогда же мне по телефону Смольянинов прочитал записку Ленина о протекционных служебных вагонах. Владимир Ильич возмущен их огромным количеством и пишет: «Верх безобразия!» Он просил управляющего делами навести справку, когда вопрос о протекционных вагонах будет обсуждаться в Совнаркоме и напомнить ему об этом.
— Я уверен, поддержка Ленина обеспечена, — сказал Дзержинский.
