Валентин Бадрак - Стратегии гениальных женщин
Наиболее интересным в образе Клеопатры является то, что в отличие от женщин-политиков более поздних эпох ей для своего возвышения не пришлось подменять полоролевую функцию, другими словами, не пришлось становиться мужчиной в женских одеждах. Она слыла заботливой матерью и нежной любовницей, и это было так же естественно, как и управление крупным государством, с укрощением мятежей и заговоров, подготовками к войнам и сложными политическими манипуляциями. Строго говоря, среди современниц Клеопатры были и царицы, и воительницы. К примеру, жена Марка Антония Фульвия едва ли не взяла на себя роль римского полководца. Но при этом ее образ моментально лишился женственности в глазах подавляющего большинства римлян. Тогда как Клеопатра оставалась прежде всего женщиной и именно как женщина, как искусительница и охотница за сердцами самых сильных мужчин представляла главную угрозу в глазах всемогущего Рима.
Создание исторического мифа
Клеопатра жила в эпоху, когда виртуозность манипулирования сознанием общества достигалась путем молниеносного распространения слухов, непрерывной работы авторитетных агентов влияния, астрологов и предсказателей, авторов книг и религии. Причем последнее было наиболее действенным средством. Живые деятельные люди и мифические образы богов в значительной степени формировали и корректировали общественное мнение, навязывали образы и делали легендами частью биографий.
Клеопатра хорошо усвоила это с раннего детства, используя все возможные элементы воздействия на психику окружающих – от пестрой одежды и величественной манеры держать себя до виртуозного использования всякого, кто мог умело содействовать театрализованному представлению длиной в жизнь. Египетская царица беззастенчиво присвоила себе титул богини Исиды, появляясь на публичных мероприятиях непременно в одежде священной особы и совершая мистические культы этой богини. Что, конечно же, психологически воздействовало на народ, распространяя волны восторженной и благоговейной легенды. Во время первой встречи с Антонием было столько фарса и столько декораций, что мифов о ее таланте создавать из любого события помпезное представление хватило на целую эпоху – вплоть до обезумевшего от власти Нерона. По мнению Хьюз-Хэллет, декоративность визитов и перемещений лидеров государств имела еще одну важную сторону: продемонстрировать экономическую мощь государства через показное изобилие. Может быть и так, но тем не менее театрализация сопровождала всю жизнь царицы и, по всей видимости, была одной из форм самовыражения, проявления внутренней демонстративности натуры и женской силы. Например, появившись в Афинах во время подготовки к войне с Октавианом (где уже действовала негативная пропаганда Октавиана и Ливии), Клеопатра таки сумела приобрести популярность, мастерски используя свои актерские способности, яркие костюмы, а также немалые денежные средства. Царица так хорошо играла роль богини Исиды, так ловко демонстрировала знаменитому городу щедрость, что на фоне вводившего новые налоги Октавиана добилась не только комплиментов, но и беспрецедентного поклонения в виде установления в Акрополе статуи в одеяниях богини Исиды.
Среди методов воздействия владычицы Египта стоит отметить и якобы тайное распространение пророчеств. Базировались они на общем настроении населения Египта, заключавшемся в неприязни и даже ненависти к Риму, от которого исходила вечная угроза. Фактически Клеопатра ловко эксплуатировала в своих личных целях противостояние Востока и Запада. У историков нет достоверных данных о том, что царица как-то влияла на составление пророчеств, но она явно содействовала негласному распространению слухов о том, что прорицатели «видят» конец владычества Рима и что осуществит это тайное желание Востока женщина-правительница. Нетрудно догадаться, что такой женщиной могли видеть лишь Клеопатру. Впрочем, у этих слухов была и оборотная сторона: Октавиан потом воспользовался этими же слухами для создания в образе Клеопатры алчущего врага империи.
Подобно всем царям и правителям, для воздействия на современников Клеопатра использовала возведение храмов, статуй себе и богам, а также чеканку монеты со своим изображением. Идеология таких действий состоит в следовании целостной жизненной стратегии правителя, направленной на то, чтобы оставить после себя как можно больше материализованных свидетельств своих весомых деяний. В этом нет ничего новаторского, и такие действия содержатся в истории любого правящего лица. Но все же поражает активность Клеопатры в расширении пространства своего влияния. Пользуясь своей способностью воздействовать на Марка Антония, она добилась, чтобы ее изображение оказалось не только на монетах, обращавшихся в Египте и восточных землях империи, но и на римской монете, что при наличии признаков республики и ограничений власти консулов и триумвиров было вызовом западному обществу и, естественно, способствовало созданию исторического образа. Будучи женщиной, подругой римского полководца, Клеопатра всегда вела собственную игру, играла собственную роль, которая часто была более сильной и серьезной, чем роль самого Антония. Клеопатра слишком часто затмевала своего спутника жизни, и это в результате дало ей больше возможностей для того, чтобы быть замеченной летописцами и поэтами, чтобы «запомниться». Причем для этого Клеопатра осознанно использовала практически весь арсенал возможностей.
Уже благодаря близкой связи с такой яркой исторической личностью, как Юлий Цезарь, она попала на страницы его «Записок о гражданских войнах». Правда, без красочных деталей об отношениях диктатора с царицей (что, среди прочего, дает основания думать, что действительным автором «Записок» был не сам Цезарь), тем не менее этот труд оказался сырьем для многих известных историков империи. По всей видимости, царица хорошо понимала важность летописей и поэтому стимулировала к таким трудам учителя своих детей Николая Дамасского. Хотя летописи практически не сохранились, описания были использованы известным иудейским историком Иосифом Флавием. Написание книг и самими правителями рассматривалось как наиболее действенный и мудрый способ увековечивания собственного имени, даже более существенный, чем, скажем, многочисленные монументы, строительство храмов и величественных сооружений. Книжные проекты успешно соперничали с гигантскими по масштабами строительными работами, такими как соединение водных акваторий каналами или основание городов. Клеопатра наверняка сама была знакома с книгами Юлия Цезаря о Галльской и гражданской войнах, которые создавались при ней. Уже по этим произведениям царица знала, что книги, среди прочего, могут скорректировать образ героя. Для чего не обязательна фальсификация – достаточно хитроумно расставить акценты, которые смелого воина делают героем, а талантливого человека – гением. Несомненно, общение с Цезарем не прошло для Клеопатры бесследно. Частью созданного своими руками несокрушимого образа женщины-правительницы были и написанные ею (или преподнесенные как написанные) книги. Майкл Грант упоминает о нескольких трактатах, написанных близкими к Клеопатре учеными: о мерах и весах, об алхимии. Последняя работа убеждает современников, что Клеопатра знакома с секретом получения золота из других веществ – намеренная фальсификация, внедренная для того, чтобы создать общественный резонанс по поводу сверхъестественных способностей царицы. Ведь она должна быть во всем совершенной, а любое действо может выполнить виртуозно и с женственной изящностью. Клеопатре приписывается авторство и объемного трактата по лечебной косметике – искусств, в котором ей не было равных среди современниц. Так ли было на самом деле с написанием книг, неизвестно, но то была часть стратегии царствования, роль которой связана с созданием впечатления у обитателей империи, что Египтом правит великая избранница Фортуны, которая уполномочена богами действовать так.
