Валентин Берестов - Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания

Однажды Гусь, вытягивая шею,
Расхвастался на целый птичий двор:
«Сам поражен я широтой своею.
Ведь я, как человек, ходить умею,
Как рыба, плаваю. А если захочу,
То полечу!
Через забор!»
Индюк подпел: «Стихии вам подвластны!»
А Утка молвила: «Я с Индюком согласна.
У вас такой обширный кругозор!»
«Вы — ко-ко-корифей! — Петух воскликнул с жаром. —
Как птица вами я горжусь!
Недаром
Повсюду говорят: хорош, мол, Гусь!»
Так славил Гуся птичий говор,
Пока не появился Повар.
И только полетел гусиный пух…
«Я знал, — вздохнул Индюк, — что Гусь гогочет глупо,
Что он годится лишь для супа».
«Как он ходил! — вскричал Петух, —
С такими лапками, с такой фигурой
Он ко-ко-ковылял!
Над ним смеялись куры!
Вслух!»
А Утка крякнула: «По правде говоря,
Гусь плавать не умел, и хвастался он зря.
Летать через забор — невелики дела.
Подумаешь, орел! Я б тоже так могла!»

Пусть этой басни птицы не услышат,
Но в том беды особой нет.
Она не для того, кто перьями одет,
А для того, кто ими пишет.

Ну и дом! И житель и прохожий —
Все его безжалостно бранят.
Но ему-то, бедному, за что же
Достается? Дом не виноват.

Дом, конечно, плох. Но по проекту
Он, увы, таким и должен быть.
Мне с тобой сегодня, архитектор,
Хочется о нем поговорить.

Гнездами железными балконов
Для чего облеплен этот дом,
Если в каждом могут две вороны
Разместиться (да и то с трудом)?

Почему запущенным и сирым
Этот дом мы видим со двора?
А ведь там свое знакомство с миром
Начинает детвора.

Для чего карниз многопудовый
Ты на доме грозно утвердил?
Думая о бренности земного,
Я под тем карнизом проходил.

Для чего, сограждан не жалея,
Лестнице ты дал такой разбег,
Что ее без лифта одолеет
Только бессердечный человек.

Дышит дом твой скукой и печалью,
Ни души, ни красоты в нем нет.
Дом согрет одной теплоцентралью,
Но любовью к людям не согрет.

Можно сжечь стихов макулатуру,
Выбросить изделье пошляка,
Но многоэтажная халтура,
К сожаленью, простоит века.

Вот об этом ты почаще думай
И в начале нового труда
Вспоминай, что где-то дом угрюмый
За тебя сгорел бы со стыда.

Ты на свиданье вместе с нею,
С подругой лучшею своею,
Пришла ко мне. Что ж, я молчу.
Я долг приличью уплачу.
Я окажу тебе услугу:
Приму в кампанию подругу.
Гляжу я на нее одну,
А на тебя и не взгляну.
Подруга — чтоб ей провалиться!
Сегодня будет веселиться,
Поскольку не ее вина,
Что ты явилась не одна.

В тесной комнате у нас
Разместился целый класс.
На тебя глядит с любовью
Столько милых детских глаз:
— Ой, скажите, как здоровье?
— Мы соскучились по вас!
— Ешьте, ешьте шоколадки!
— Магазины и палатки —
Все закрыто в выходной,
Мы купили их в пивной!
— Вваливаемся всем классом,
А один — охрипшим басом:
«Мать честная! Что со мной?
Кто? Девчата! Где? В пивной!»
Не смущая молодежи,
Слышу это из прихожей.
Кот в прихожую вошел,
Бедный кот с ума сошел, —
Так перепугали котика
Шестьдесят четыре ботика!

Весна что ни день нам приносит подарки:
То трели ручьев, то грачей в колеях.
А я загрустил, как верблюд в зоопарке,
О жарких песках, о далеких путях.

Когда наступают минуты прощанья,
Глядишь на меня ты с тревогой такой,
Как будто бы я тороплюсь на свиданье
К сопернице тайной, к разлучнице злой.

По-своему жарко пустыня ласкала
Своих обожателей. Каждой весной
Семь шкур с меня южное солнце спускало,
Как будто бы я у него крепостной.

В песках, у колодезной дряхлой колоды,
Опять нам придется, друзья-москвичи,
Такие глотать минеральные воды,
Каких ни за что не пропишут врачи.

Опять пред бураном, пред вихрем песчаным,
Держать парусящих палаток шесты,
Идя без дороги, пятнистым барханам
Горящими шинами плющить хвосты.

И снова поднимем мы флаг над пустыней,
Где крепости древней белеют бугры.
Да здравствуют новой дороги костры!
Да здравствуют тайны, что дремлют доныне!

Однажды я, над книгой сидя,
В свои раздумья погружен,
Услышал нежное: «О выйди,
Скорее выйди на балкон!»
Кто серенаду мне поет?
Я вижу белый теплоход,
И звуки этой песни к нам
Несет он плавно по волнам.
Прекрасный день! Сверкают воды,
И чайки легкие снуют,
И, проплывая, теплоходы
У нас под окнами поют.
«Я помню чудное мгновенье», —
Гремит трехпалубный «Тургенев»,
Буксир какой-то грузовой
Пыхтит под звуки плясовой,
И так он лихо волны пашет,
Что даже баржа следом пляшет.
А там еще, еще суда,
Лаская слух, плывут сюда.
А вон вдали, дымя сердито,
По глади вод «Марксист» плывет,
Такой солидный, деловитый.
Уж он-то песен не поет!
Как видно, чем-то озабочен,
Шумит, стучит, в Москву спешит
И вдруг… запел про ясны очи,
Про очи девицы-души…
А день сегодня выходной.
Ленись, блаженствуй на здоровье.
Людскою шумною волной
Москва плеснула в Подмосковье.
«Я объявляю шах конем.
Вы думайте, а мы нырнем!»

Когда оружье, не жалея,
Мир переплавит на станки,
Пусть часовым у Мавзолея
Оставят ружья и штыки.
И главное, что площадь знала,
Пускай запомнится в веках —
Полет «Интернационала»
И Государства тяжкий шаг.

Ученый некий жил да был.
Он ничего не совершил.
Но в области семьи и брака,
Как говорится, съел собаку.
Читал он лекции, доклады,
Писал научные статьи,
В которых он касался ряда
Вопросов брака и семьи.
Но, слушая доклады эти,
Зевали люди: «Черт возьми!
Видать, скучней всего на свете
Вопросы брака и семьи!»
Попав в число монополистов,
Храня владения свои,
Он вел себя как частный пристав
В вопросах брака и семьи.
С какою страстью он бросался,
С каким святым огнем в крови
На всяких прочих, кто касался
Вопросов брака и семьи.
Откуда же сей муж ученый
Черпал познания свои?
Из картотеки, посвященной
Вопросам брака и семьи.
От рецензента «Литгазеты»
До Пушкина и Навои
Тут были все авторитеты
В вопросах брака и семьи.
Вот рядом с «Первобытным стадом»
Разделы «Ревность» и «Развод».
Взглянув на полки нежным взглядом,
Цитату нужную возьмет
И в сотый раз пасьянс привычный
Начнет раскладывать мудрец:
Ту — без кавычек, ту — в кавычках,
Ту — на затычку под конец…
Но в этот вечер как назло
Ученому не повезло.
Настал суровый час расплаты.
Его бесценные цитаты
Весенним ветром унесло.
И хоть, успехом избалован,
Ученый трижды был женат,
О браке и семье ни слова
Не мог сказать он без цитат.
Товарищей такого толка
Встречали вы, друзья мои?
Они касаются не только
Вопросов брака и семьи.

Смывая уличную пыль,
Шел водовоз-автомобиль.
А перед ним, взлетая с визгом,
Мальчишки радовались брызгам.
И наслаждалось все вокруг
Минутной свежестью. Но вдруг
Нависла туча грозовая.
И опустела мостовая.
И хлынул ливень в тот же миг,
И с неба гром ударил гулкий.
И скромно скрылся в переулке
Пузатый синий грузовик.
А все ж оставшуюся воду
Не вылил, как в былые годы,
В сегодняшний водоворот.
Ведь переменчива погода,
И снова час его придет!